Обитель Солнца (СИ) - Московских Наталия

Дезмонд сглотнул.

— Но ведь после коротких связок… — он помедлил, — я некоторое время не смогу использовать нити.

— Всего несколько минут.

Если Дезмонд и хотел что-то возразить, то предпочел смолчать. Он покорно опустил голову и кивнул. Трудно было отыскать кого-то, кто с меньшим энтузиазмом подходил бы к занятиям.

Мальстен вздохнул, подавив волну раздражения.

— Дезмонд, я все пытаюсь взять в толк: отчего тебе так важно остаться в цирке на должности постановщика, если ты ничего не хочешь для этого делать?

— Что? Вовсе нет! Я не… — Дезмонд осекся. — Я не говорил, что ничего не хочу делать.

— Но? — подтолкнул Мальстен.

— Но мы с Бэстифаром договаривались о другом, когда он меня позвал.

Мальстен сложил руки на груди.

— И о чем же, позволь полюбопытствовать?

Дезмонд вновь раздражающе замялся.

— Он говорил, я буду устраивать представления, как хочу, после чего он сразу будет забирать у меня расплату. От меня требовалось показать представление, контролируя номера, а не просто держаться нитями за мари… артистов, периодически страхуя их.

«Я буду играть в игрушки, и мне не будет больно», вот, что он пытается мне сказать, — с отвращением покривился Мальстен, тут же заставив себя сосредоточиться.

— Хочешь сказать, Бэстифар нарушил уговор?

Настала очередь Дезмонда кривиться.

— По факту, нет, — нехотя признал он. — Он никак не неволил меня на представлениях и после действительно забирал расплату, только…

— Только все вышло не так, как ты себе представлял, — закончил за него Мальстен, поняв, что пауза вновь начинает затягиваться. — Ясно. Но ведь ты не думаешь, что в какой-то момент Бэс начнет действовать по-другому? — Он не удержался от усмешки. — Почему же ты остался, даже когда понял, что по-твоему не выйдет?

Дезмонд пожал плечами.

— Я не представляю, куда мне идти, — честно признался он.

Внутри Мальстена всколыхнулась волна возмущения, природу которого он не сумел понять. Он заставил себя подавить его и мысленно поблагодарил ученика за честный ответ.

— В таком случае, ты принял правила игры. А значит, тебе придется научиться работать так, как хочет Бэстифар.

Дезмонд кивнул. Казалось, внутри него желание утереть Бэстифару нос и остаться в цирке перемежалось с унынием перед грядущим обучением, и он никак не мог привести себя в равновесие, балансируя между крайностями.

Мальстен терпеливо вздохнул.

— Тогда начнем.

Он повернулся к ожидавшим на арене гимнасткам. Риа решительно кивнула ему, как будто готовилась к бою, а не к представлению.

Отчего-то Мальстен задумался над тем, что эта девушка больше похожа на наемную убийцу, нежели на циркачку. Сколько он ее помнил, она всегда была собранной, сдержанной, во всем руководствовалась холодным разумом, а глаза ее крайне редко светились чувствами. Среди гимнасток она всегда слыла самой техничной. И самой скрытной. Оливковая кожа, раскосые фиалковые глаза, точеное тело и черные волосы, едва опускавшиеся до середины шеи — она явно не была уроженкой Малагории. Ходили слухи, что родилась она в Ярле, но ее продали в рабство пиратам, и она сбежала с корабля, убив капитана во сне. Впрочем, она никогда не подтверждала и не опровергала никаких слухов о себе, посему никто не знал ее подлинной истории.

Ийсара когда-то говорила, что в этом Риа и Мальстен пугающе похожи. Он и сам это чувствовал — разве что не мог похвастаться тем же хладнокровным бесстрашием, что светилось в глазах девушки.

Мальстен чуть приподнял руку, чтобы артистки видели, что он приготовился к работе. Черные нити, видимые лишь глазу данталли, соединились с гимнастками, подтолкнув их к действию. Поначалу их движения казались разрозненными, однако миг спустя артистки вдруг выстроились в линию и, единовременно оттолкнувшись от земли, сделали переворот в воздухе, приземлились на арену и закружились в сложном танце. Дезмонд наблюдал за их слаженными движениями, жалея, что этот прекрасный номер не сопровождается музыкой.

— Спасибо вам, — в какой-то момент сказал Мальстен, вырвав Дезмонда из раздумий. Нити отпустили гимнасток, подстраховав их в нескольких сложных комбинациях, и исчезли в центре ладони анкордского кукловода.

Дезмонд многозначительно уставился на Мальстена: тот оставался внешне невозмутимым, и лишь зоркий глаз приметил бы легкую дрожь в его руках и постепенно проступающую синюшную бледность кожи. Расплата пришла быстро.

— Теперь ты, — сказал Мальстен, и голос его прозвучал напряженнее обычного.

— Но я…

— Приступай!

Отчего-то Дезмонда пугало любое повышение голоса Мальстена. Приподняв подрагивающую от волнения руку, он попытался сосредоточиться и связался с циркачками. Его тянуло спросить, что он теперь должен делать, но выпрашивать подсказку у Мальстена, когда тот невозмутимо переносит муки расплаты, казалось ему немыслимым.

Нити натянулись, и Дезмонд почувствовал желание циркачек двигаться. Он попробовал просто позволить им это сделать. Риа задала темп и примерную комбинацию — в это время Дезмонд заставил Лейманн и Федану станцевать для Риа фоновую связку на заднем плане. После этого, чувствуя, куда тянется та нить, что была связана с Риа, он осторожно корректировал движения Лейманн и Феданы.

Мальстен, оправившись от кратковременной расплаты, с интересом наблюдал за представлением. Несмотря на то, что Дезмонд был напряжен до предела, и по вискам у него стекали капельки пота, с задачей он справлялся на удивление хорошо — не в пример лучше, чем на первой тренировке.

— Достаточно, — кивнул Мальстен.

Нити Дезмонд отпускать не спешил. Движения гимнасток стали более резкими, словно они пытались танцевать, как прежде, а нити данталли не позволяли им этого.

— Дезмонд, — с нажимом повторил Мальстен, — достаточно.

Лицо светловолосого данталли скривилось так, словно на его глазах только что убили беззащитное животное. С видом самого несчастного существа на Арреде, он все же втянул нити в ладони, несколько раз судорожно вдохнул и выдохнул, а затем согнулся пополам, издав мучительный стон.

Мальстен с трудом заставил себя не отворачиваться.

Если ты будешь стонать, как раненый, какой толк от того, что ты умеешь? Тебя убьют, бездарь, слышишь меня? Вычислят и убьют! Вставай! — услышал он голос Сезара в своей голове и едва не сжал уши руками, чтобы отгородиться от навязчивых воспоминаний.

— Дезмонд, я… знаю, что тебе плохо, — с трудом произнес Мальстен, — но тебе придется научиться сосредотачиваться. Я не прошу тебя… сдерживаться, но ты должен сейчас наблюдать за новым номером, потому что как только расплата кончится, тебе придется вновь перехватить инициативу, и на этот раз без перерыва.

Дезмонд покривился.

— Сразу? Снова?..

— Да, сразу, снова, — кивнул Мальстен.

— Боги! — простонал Дезмонд.

— Сосредоточься. Смотри.

Нити протянулись из ладони Мальстена и вновь накрепко связались с циркачками.

— Постепенно перенесем номер на трапецию, — возвестил он.

Тренировка длилась больше двух часов, в течение которых данталли непрерывно менялись местами и брали под контроль марионеток-циркачек. Завершающим этапом стало получасовое сложносоставное представление, в течение которого Мальстен подсказывал Дезмонду, в какой момент ослабить нити, а в какой следует повлиять на марионеток.

Наконец, гимнастки вновь оказались на арене, все еще связанные нитями.

— Они устали, — осторожно заметил Дезмонд.

— И ты тоже, — кивнул Мальстен.

— Значит, на этом… мы закончим?

В голосе Дезмонда сквозил опасливый, осторожный интерес.

— Да, но нити отпускать не спеши, — сказал Мальстен, когда пауза начала затягиваться. — Дай им возможность отправиться по своим делам, а нити отпустишь, когда окажешься в своих покоях.

Дезмонд недоверчиво прищурился.

— Но… разве я тогда буду их видеть?

— Зачем тебе видеть их, если ты и так уже связан с ними? — ухмыльнулся Мальстен. — Это будет хорошая практика. Разовьешь навык видеть чужими глазами. — Он повернулся к артисткам. — Дамы, вы нам очень помогли. Сейчас Дезмонд даст вам возможность уйти.