Крыс-1. - Владимир Поселягин

Так вот, вроде удалось избежать Харьковской катастрофы, к чему я и стремился, и к этому немного был причастен я. С гибелью лже-старшины казалось бы все ниточки оборвались, но это было не так. Девушку и водителя, конечно же, отпустили, да Борисов и так собирался это сделать, не смотря на генерала, что пытался прикрыть своих людей, так что мы стали плотно работать по госпиталю.

Что привлекло моё внимание в этом госпитале, излишне большая смертность среди раненых. Рядовой состав тоже умирал, от ран и болезней, но среди комсостава его было слишком много. Борисов согласился, что мои подозрения не беспочвенны и инициировал расследование по факту излишне большой смертности в госпитале. После расследования установились шокирующие факты, старшина, работая в госпитале завскладом, активно травил раненых, убивая их. Стоит вспомнить ту ампулу и шприц что мы нашли у него. Небольшими дозами яда, чтобы смерть была естественной, он убивал командиров и бойцов. Точно пока не скажу, сколько на нём убитых, там и сейчас следствие ведёт, главврача арестовали, но уже только подтверждённых пятьдесят семь человек. И это только командиров.

Первая ласточка пришла от того капитана что получил травму от диверсанта на дороге. Борисов посетив его в госпитале вытянул информацию что тот пару раз видел старшину на железнодорожной станции, причём всегда в сопровождении одного и того же человека. Судя по форме военного железнодорожника. На станции я не работал, там парни Борисова этим занимались, причём нашли что-то интересное, туда боевая группа выезжала, я же был переключён на другое направление, в бумагах в отделе закопался. Борисов попросил найти связи старшины через информацию из разных источников. Всяких наветов, анонимок и другого в особый отдел приходило много, вот я и искал среди этого мусора что-то интересное. Не нашёл, но кое кого обнаружил. Помню, тогда у меня шея затекла, посидишь в одной позе часов пять, не только шея, глаза заболят, вот и решил немного пройтись, свежим воздухом подышать, да и ноги размять. Заглянув в столовую и поужинав, я вышел на улицу. Там как раз помдежурного курил, вот и стоял с ним на крыльце, беседуя за жизнь. Заметив на противоположной стороне улицы, как из здания оперативного отдела штаба фронта выходит высокий подполковник с портфелем в руках и садится в «эмку» я чуть не подскочил, но всё же постарался не выдать себя. Кого я увидел? Так это был тот самый «капитан» диверсионной группы, что у меня куртку и нож отняли.

- Охренеть, да тут гнездо целое, - пробормотал я.

- Что? – не расслышал помощник дежурного, докуривая папиросу.

- Ты того подполковника знаешь? - спросил я у него.

- Из оперативного отдела, - кивнул тот. – Подполковник Емельянов кажется.

- Откуда его знаешь?

- Да у него в феврале личный водитель странно погиб, вот и расследовали. Потом списали всё на несчастный случай по приказу Харламова. А нового Емельянов сам нашёл.

- Поня-ятно, - протянул я и, осмотревшись, кивнул на один из мотоциклов. – Я воспользуюсь техникой?

- Одиночку бери, там бак полон, - кивнул тот и, бросив окурок в урну, скрылся в здании.

Я к этому моменту уже оседлал мотоцикл и покатил следом за машиной диверсанта. Уверен, что и водитель его в деле, не зря же тот от старого избавился. Всё к одному.

В принципе из-за старшины я не удивился тому, что встретил ещё одного знакомца, так что, проанализировав ситуацию, решил проследить за «подполковником». К счастью не успел я отъехать далеко, то понял, что могу привлечь к себе внимание, и противник может скрыться, поэтому развернувшись, вернулся к зданию особого отдела. Борисов, который вернулся с выезда, только поблагодарил меня за это и, получив на руки рапорт, плотно принялся за Емельянова. За два следующих дня удалось выяснить, куда тот ездил и все три места были взяты штурмом. Там обнаружились связные, часть копий документов и приказов из штаба фронта, ну и остальное. Вот собрав всё это, пока Емельянова кололи в подвале, Борисов и пошёл к начальнику отдела, который был в курсе расследования. Тот был в шоке от грандиозности внедрения немецкой агентуры, только в штабе фронта шесть человек, ещё одиннадцать раскиданы по другим частям, вроде того старшины. Боевая диверсионная группа, скрывающаяся в лесах в тылу фронта. Её задействовали, если нужно было убрать неугодных, или тех, кто мог навести на агентуру подозрения. Диверсанты активно при этом использовали советскую форму рядового и командного состава.

Пока шли аресты и задержания, комиссар взял то, что удалось накопать, и направился к комфронту. Тот сразу понял, как немцы глубоко закопались в его дела, ну и дальше понятно. Долго матерился, бегая по своему кабинету, ругая прошляпивших немцев особистов, а потом, собравшись, забрав комиссара госбезопасности, начальника особого отдела фронта, вылетел с ним в Москву. Правда что дальше было я уже не знаю, за мной Абрамов приехал и с разрешения майора Харламова забрал, но то, что аресты потом продолжались, да и некоторые командиры сами стали пропадать, я был в курсе, Абрамов довёл информацию. Да и два случая пропаж были в нашем танковом корпусе. В одном случае нашли труп пропавшего командира, у него была ножевая рана в спине, но это оказалась обычная бытовая ссора, убила его хозяйка дома, где он квартировал, и вывезла в лес. Дело мутное, та утверждала, что тот склонил её к сожительству насильно, вот и отомстила, но я думаю тут что-то другое. Там не я работал, другой следователь, а он информацию пока попридерживал, хотя что-то и накопал. Вот второй мелькал как раз в этом стрелковом батальоне. Он тут часто бывал, раз пять, а перед пропажей, снова появился, правда, потом его никто не видел. Да и начштаба батальона тоже пропал и как оказалось, выплыл у немцев.

Так-то у нас в танковом корпусе были в основном моторизованные части, по бумагам по крайней мере. Техники тупо не хватало, но два месяца назад придали вот эту стрелковую дивизию, включив в штат, забрав взамен одну из танковых бригад. Их и так три было, а тут две осталось, да два танковых полка. Сам корпус стоял во втором эшелоне, но вот дивизия расположилась на передовой. На первой линии. Не совсем удобно, но агент, а я уверен, что тот сбежавший майор из разведки штаба корпуса был агентом, свалил как раз через этот батальон, прихватив своего человека, лейтенанта Никонова, начальника штаба батальона.

Я уже опросил бойцов и сержантов, которые имели с ним дела, и те подтвердили, что выполняли некоторые немного странные приказы лейтенанта. В отдельности они не привлекали внимания, а вот если сложить всё в одно, начнёшь понимать что тут что-то не чисто. Так что, получив необходимые материалы, я уже собирался уезжать обратно в свой отдел, как случился этот неожиданный налёт. Неожиданный для меня, местные бойцы о нём прекрасно знали.

Тут как раз миномётный обстрел стих и капитан, подняв трубку, пару раз пытался вызвать какого-то «Воробья» и, не добившись ничего, отправив телефониста исправлять линию, откинув занавеску, крикнул наружу:

- Доклад по потерям!

Я даже расслышал, как волной этот приказ стал распространяться по полнопрофильным окопам, бойцы дальше передавали. Пока я сидел за столом и опрашивал очередного вызванного командира, ротного старшину из четвёртой роты батальона, один из командиров батальона доложился капитану о потерях. М-да. Не слабо одних убитых почти двадцать, да около тридцати раненых. Если так дальше пойдёт, через неделю обстрела от батальона ничего не останется.

Закончив, я убрал лист с записью опроса в папку и завязал завязки.

- Пообедаешь? - спросил капитан.

Мы быстро перешли на ты, так что общались нормально, я фифу из себя тоже не строил, поэтому общение у нас проходило вполне нормально, я даже неприязни от капитана не чувствовал. Работа следователем особого отдела мне очень нравилась, очень, всё это было жутко интересно, да и балансировать на острие было очень интересно и захватывающе, но были и тёмные стороны. Я часто чувствовал эмоции людей, страх, ненависть, неприязнь и нечто подобное. Кто-то к нам нейтрально относился, кто-то вполне нормально, но были и те, кто нас не любил, однако работе это моей нисколько не мешало. Да и я уже стал привыкать не обращать на чувства людей ко мне внимания, не переживал то есть.

- Почему и нет?

Стол нам быстро накрыли, тем более как раз действительно был обед, и мы сели за него с немногими командирами. Были щи с мясом.

- Шикарно живёте, - покачал я головой, наворачивая щи со сметаной. – Водителя моего надеюсь, покормить не забыли?

- Обижаешь, уже всё получил, - ответил капитан, и почти сразу спросил. - Ты сейчас в тыл едешь, раненых до медсанбата не подбросишь, ты же на грузовике приехал?

То, что обычно на попутках в тыл всегда просят что-нибудь или кого-нибудь отвезти, часто это раненые, я знал, поэтому ожидал вопроса и просьбы на эту тему.