Невинные - Джеймс Роллинс

Рун сжал плечо старого друга, зная, что их всегда будет разделять пропасть. Григорий чересчур сердит на Бога, чересчур уязвлен в прошлом Его служителями на земле. Он и Рун никогда не могли до конца примириться, но сегодня хотя бы расстанутся по-человечески.

Григорий проводил взглядом уходящего Джордана.

— В конечном итоге, может статься, я и узрел длань Господню. — Монах полуобернул к Руну залитое слезами лицо.

Еще раз пожав ему плечо на прощанье, Рун выбрался из автомобиля и захлопнул дверцу. Машина покатила по улице, оставив их в ночи одних.

В шаге от него Христиан держал закутанную голову Надии на плече, будто она спала, придерживая ее затылок ладонью.

Рун тоже прошел с ней плечом к плечу через множество сражений. Во многих отношениях она была сильнейшей среди них, ее не терзали никакие сомнения. Ее преданность делу была истовой и несгибаемой. И ее утрата — и как сангвиниста, и как друга — невосполнима.

— Надо убраться с улицы, — предупредил Джордан.

Рун кивнул, и Христиан направился к боковой стене церкви, пройдя под голыми ветвями деревьев, сбросивших листву на зиму. Корца запрокинул голову, чтобы посмотреть на окна собора. Внутри этот храм с побеленным потолком и арками из красного кирпича прекрасен. Здесь их молитвы о Надии дойдут по назначению.

В задней части храма, встав лицом к лишенной особых примет стене, Рун прошел привычный ритуал, порезав себе ладонь и открыв тайную дверь сангвинистов. Он вспомнил, как Надия делала то же самое всего полсуток назад, и никто из них не догадывался, что делает она это в последний раз.

Христиан поспешил внутрь и вниз по темным лестницам.

Джордан последовал за ним, включив фонарик. Эрин держала солдата за руку, как держат только близкого человека. Рун вспомнил, как слушал ее сердце, постигая бездонность горя этой женщины. И все же, вопреки всем ожиданиям, Джордан к ней вернулся.

В груди Корцы вспыхнула зависть. Столетия назад он однажды утратил любимую, но к нему она вернулась уже преображенной вовеки.

Для него обратного пути нет.

Рун вошел в тайную часовню внизу. Сводчатые потолки, как и в церкви наверху, века назад покрасили в безмятежный голубой цвет, чтобы напоминать сангвинистам о небе, о возращенной им Божьей милости. По обе стороны от него были стены из красного кирпича, впереди — простой алтарь с иконой, изображающей Лазаря, восстающего из мертвых перед лучезарным Христом.

Пройдя вперед, Рун разгладил напрестольную пелену, а затем Христиан уложил на нее останки Надии, не разворачивая их. Затем оба помолились над ней. Со смертью все нечестивое покинуло ее окончательно.

В смерти она обрела избавление.

Эрин и Джордан также склонили головы во время этих прощальных молитв, сложив ладони перед грудью. Горе звучало в каждом вздохе, в каждом биении сердца, потому что они тоже оплакивали ее.

Окончив панихиду, Христиан отступил от алтаря.

— Мы должны идти.

— Мы здесь не останемся? — осведомился Джордан усталым голосом.

— Нельзя рисковать, — ответил Христиан. — Если мы надеемся спасти мальчишку, то должны двигаться.

Рун поддержал его, напомнив:

— Где-то в самой Церкви затаился предатель. Мы не должны оставаться на одном месте слишком долго. Особенно здесь.

— А как быть с телом Надии? — спросила Эрин.

— Здешние священники поймут, — заверил ее Рун. — И позаботятся, чтобы она вернулась в Рим.

Рун склонил голову в последний раз, воздавая ей честь, а затем оставил ее хладный труп в одиночестве на алтаре и вышел вслед за остальными.

Сейчас ему надо позаботиться о живых.

Глава 31

19 декабря, 23 часа 03 минуты

по центральноевропейскому времени

Стокгольм, Швеция

Эрин шла по хорошо освещенной улице, направляясь прочь от теплого убежища собора. Снег повалил гуще, сократив размеры окружающего мира. Скоро хлопья покрыли ее волосы и плечи. На тротуарах уже скопился слой в несколько дюймов.

В этот час машин, рокочущих шинами по мостовой, пробивая фарами конусы света сквозь падающий снег, было совсем немного.

Она крепко держалась за Джордана — и чтобы не поскользнуться на обледеневшем тротуаре, и чтобы знать, что не грезит. Шагая, смотрела, как теплое дыхание, срываясь с его губ, обращается в морозном воздухе в белые облачка.

Менее часа назад он был мертв — ни дыхания, ни сердцебиения.

Эрин разглядывала Джордана сбоку. Ее логический ум пытался постичь это чудо, поместить его в научный контекст, понять правила. Но пока что она просто крепко держалась за него, радуясь, что он теплый и живой.

Рун шагал по другую сторону от нее. Он выглядел совсем выбившимся из сил, куда слабее, чем можно было бы объяснить недавней потерей крови. Эрин догадывалась, в чем тут причина. Батори немало постаралась, чтобы причинить ущерб — и не только его телу. Он до сих пор явно любит ее, и графиня, похоже, специально нацелилась на эти чувства, чтобы ранить его побольнее.

Наконец, Христиан остановился перед ярко освещенной витриной.

— Где это мы? — поинтересовался Джордан.

— Это интернет-кафе, — Христиан открыл дверь, звякнув колокольчиком, прикрепленным к дверной раме. — Ближайшее, которое я смог отыскать в столь поздний час.

Обрадовавшись возможности сбежать от снега, Эрин поспешила в теплое помещение. Внутри заведение больше напоминало дежурный магазин, чем интернет-кафе, — слева протянулись полки с продуктами, а одну стену занимал холодильник. Но в глубине перед компьютерными мониторами и клавиатурами, установленными на длинном карточном столе, посетителей ожидали два складных металлических стула.

Христиан переговорил с женщиной, скучавшей за стойкой, одетой во все черное, с серебряной штангой в языке, поблескивавшей, когда она говорила. Священник приобрел сотовый телефон, задавая лаконичные вопросы по-шведски. Покончив с этим, вручил ей стоевровую банкноту и направился в глубину магазинчика.

Джордан, оставшись у стойки, заказал четыре сосиски с роликового гриля, выглядевшие так, будто они вертелись на нем с самого начала тысячелетия. Эрин добавила к заказу две коки, пару пакетов картофельных чипсов и горсть шоколадных батончиков.

Следующий шанс поесть может выпасть еще не скоро.

Джордан отнес их еду на загруженном подносе к компьютерному столу. Христиан уже сидел перед монитором, и его пальцы порхали по клавишам настолько быстро, что и не уследишь.

Рун маячил у него за плечами.

— Что ты делаешь? — спросил Джордан, уминая сосиску.