Темная луна - Ян Ирвин

Карана пошарила за стеллажами:

— Нет, двух все-таки не хватает.

— Странно! — воскликнул Лиан, пробираясь между стопками. — Кажется, это те самые, у которых были изменены номера.

Они посмотрели друг на друга.

— Кто еще приходил сюда? — спросила Карана. Разложив конверты с рисунками по местам, они выбежали из зала. Лиан сообщил о случившемся хранителю архива. Она заглянула в свой журнал.

— За последнее время этими документами интересовалось только три человека, — ответила она. — Вы сами в прошлом году незадолго до Выпускных Испытаний. Вистан, проверяя ваши доказательства…

— Догадываюсь, кто был третьим, — сказал Лиан в сторону.

— И какая-то женщина с пропуском из библиотеки Теллулиора, университетского городка на юго-востоке. Она приезжала сюда прошлым летом.

— Как ее звали? — хором спросили Карана и Лиан. Хранительница склонилась над журналом, надевая и снова снимая очки.

— Кеккулиель, — ответила она. — Невысокая светловолосая женщина с золотистыми глазами.

— Феламора! — шепнула Карана Лиану. — Плохие новости. — Лиан поблагодарил ее и взял Карану под руку:

— Пойдем куда-нибудь, где можно поговорить.

В здании библиотеки они нашли пустую комнату.

— Зачем ей понадобились эти рисунки? — спросила Карана.

— Вероятно, ей удалось что-то выяснить, например кто первым вошел в башню, и она не хотела, чтобы об этом стало известно.

Карана вздрогнула, перед ее мысленным взором возникла жуткая картина: кароны, аркимы, феллемы и люди древней расы, со своими вратами и оружием, ввергающие целый мир в хаос войны.

— Что нам делать? — спросил Лиан.

— Понятия не имею. Кому мы можем доверять? Вероятно, нужно послать сообщение Иггуру в Туркад.

— Нет! — вскрикнул Лиан. Однако он понимал, что его долг — написать об этом в Туркад. Мендарк должен был скоро вернуться с востока.

Они рассказали о своем печальном открытии Вистану.

— Предоставьте это мне, — предложил он. — Я придумаю способ отослать письмо, хотя в Чантхеде после войны не осталось ни одной почтовой лодки.

Утром Лиан и Карана отправились в Туллин. Обернувшись, Карана увидела красавицу Тандиву, провожавшую их грустным взглядом.

За городскими воротами сидел безногий нищий. Его покрытое струпьями лицо облепили мухи.

— Сжальтесь, леди! — выкрикивал он. — Ради всего святого.

Карана пошарила в кармане поношенной куртки Лиана и выудила оттуда серебряный тар — не слишком большая пожива даже для нищего, но лучше, чем ничего. Она не знала, что деньги у Лиана на исходе.

Нищий уставился на серебро, затем перевел свои гноящиеся глаза на Лиана. С яростным криком он выбил из руки Караны монету. Она покатилась по камням на обочину дороги и исчезла в траве.

— Будь ты проклят, Лиан! — завопил нищий. — Будь проклят, пока сама земля не начнет кровоточить и не сгинет черная луна.

Лиан, открыв рот, уставился на попрошайку.

— Труль! — воскликнул он. — Что с тобой сталось?

Бывший сенешаль Вистана, напавший на Лиана по дороге в Туллин прошлой зимой, плюнул ему на штанину. Юноша отошел подальше.

— Из-за тебя я потерял работу. Вистан вышвырнул меня из города. Затем война. — Он шлепнул по своим культям. — Я хочу только одно тебе сказать. Радуйся пока своему успеху, долго он не продлится. Скоро во всем Сантенаре у тебя не останется ни единого друга. Твое имя станет проклятием, и моя участь покажется тебе завидной. Нищий Труль счастливее тебя!

Лиана, казалось, не тронули эти угрозы, но Карана почувствовала, как у нее по спине пробегают мурашки.

— Пойдем! — сказала она, потянув его за рукав.

Когда они скрылись за поворотом, Труль подполз к обочине дороги, где упала монетка. Он искал до темноты, но драгоценное серебро исчезло.

Вечером они разбили лагерь у подножия одного из чантхедских холмов, среди яблоневых деревьев, неподалеку от того места, где Лиан провел свою первую ночь вне стен Школы почти год назад. На большинстве яблонь не было плодов, и лишь на одном дереве ветки гнулись под тяжестью сладких сочных яблок.

Лиан словно забыл о проклятии нищего, весь день он был в превосходном настроении. Это немного сердило Карану.

— Чему ты так радуешься? — спросила она, собирая хворост для костра.

— Ты не знаешь, что значит быть презренным дзаинянином.

— Ты прав, — ответила она, стоя на четвереньках и пытаясь разжечь огонь. Дрова не хотели разгораться. — Я не знаю!

— Я провел в Школе полжизни, но никогда не был там своим. Даже получив звание мастера-летописца. — Он опустился рядом с ней на колени и стал дуть изо всех сил.

— Ты потушишь огонь, — раздраженно сказала Карана. Лиану обычно требовалось не менее получаса, чтобы развести костер.

Огонь разгорелся, языки пламени вырвались наверх. Лиан подбросил ветки потолще.

— Осторожней! — воскликнула она. — Ты его затушишь.

— Но теперь меня приняли в Школе как почетного гостя, — сказал Лиан. — Ты представить себе не можешь, как много значит для меня эта честь.

Карана понимала, что ей следовало бы радоваться за него, но ее собственные проблемы стали еще запутаннее после их открытия в библиотеке.

— Что ж, думаю, я тебе больше не нужна, — бросила она. — Боюсь, Готрим слишком убогое место для такой важной персоны. В Чантхеде для тебя открываются прекрасные перспективы. Ты, наверное, хочешь стать ректором Школы.

— Глупышка, — сказал он, но на какую-то долю секунды его глаза загорелись.

«Он оставит меня из-за Чантхеда! Я ему наскучу». Каране было уже не остановиться.

— Я видела, как она смотрела на тебя своими большими коровьими глазами этим утром.

— Зато я на нее не смотрел! — Он переменил тему: — Какие у тебя планы?

— Никаких, — ответила Карана. Она сидела уткнувшись подбородком в колени. Ночь была ясной, но холодной. Лиан пододвинулся ближе к огню. — Никаких планов. Просто надежда и мечта о доме. Но война началась с вторжения в Баннадор, а Готрим находится как раз между Туркадом и Шазмаком. Может, у меня и нет больше никакого дома. Горцы — народ горячий и непокорный. Я боюсь за свое имение.

— Мы скоро там будем.

— Мне этого не вынести, — простонала Карана. — Надеюсь, что Шанд в Туллине. Я скучаю по нему.

Она действительно не знала, что делать. Ведь проблемы, которые тяготили Карану, были неразрешимы. Прошлой ночью ей опять приснился тот же сон, который тревожил ее перед смертью Селиалы. Он был как мимолетное прикосновение, словно Рульк просто проверял ее, напоминая о своей власти. Чего теперь он хочет от нее? С первой их встречи в Ночной Стране Карана знала, что рано или поздно Рульк появится вновь. Эта была судьба, которой она страшилась. И проклятие нищего стало еще одним камнем, прибавившимся к ее ноше.