Дерзкий роман - Ниа Артурс

— Не будь таким ханжой, старший брат. — Тревор убирает мою руку со своего воротника и бросает на меня мрачный взгляд. — Если ты начинаешь показывать, как сильно чего-то хочешь, это заставляет меня еще больше стремиться это получить. — Он отрывает мой палец от своей рубашки. — И давай будем честными. — Еще один палец. — Ты прогибался и угождал мне не потому, что хотел этого. Нет, у тебя был хороший старина папа, на которого нужно было произвести впечатление. И разве не было бы грустно, если бы незаконнорожденный сын Stinton Group также задирал своего непутевого младшего брата? — Он смеется. — Ты можешь попробовать себя в этом на доске и с папой, но я на это не куплюсь.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, Тревор. Я всегда прикрывал твою спину. Даже когда ты этого не заслуживал. Даже если для твоей ленивой задницы было бы лучше остыть в тюрьме

— Тогда почему ты этого не сделал, Макс?

Я замираю. Мои глаза мечутся между его.

Жесткая враждебность потрескивает между нами, когда мы смотрим друг на друга сверху вниз.

— Почему ты не позволил мне самоликвидироваться? Почему ты всегда бежал за мной, даже когда я говорил тебе отвалить? Это из-за меня? — Он качает головой. — Нет, нет, нет. Если бы моя фамилия была не Stinton, если бы не отец-законный наследник, ты не дал крысе хвост обо мне. — Его пальцы смены по воздуху, как он натыкается на кофейный столик. — Давай не будем притворяться, что ты делал это для чего-то, кроме Stinton Group. В конце концов, — он берет стакан виски с поверхности и делает глоток, — компания всегда на первом месте… верно, брат?

Я стискиваю зубы.

— Она знает? — Его взгляд пригвождает меня к месту. — Она знает, что ты перерезал бы ей шею, если бы ее кровь помогла выжить Stinton Group? Она знает, как легко ты разрушаешь жизни? Знает ли она, что ты уже пытался разрушить ее роман?

Он плюется ядом, но это эффективно, потому что разъедает мою кожу.

Я борюсь за то, чтобы сохранить равновесие.

Контроль. Контроль.

Тревор питается хаосом. Он не может выжить, когда есть порядок. Когда есть ясность и тихое слово. Ему нужен шум. Ему нужно взрывать каждый разговор и все отношения, чтобы чувствовать себя как дома. Чувствовать, что остальные из нас развиваются с той же скоростью, что и он.

Я не могу доставить ему такого удовольствия. Я уже протянул руку помощи и показал ему, как много Дон значит для меня. Теперь он положил на нее глаз, думает, что может поиграть с ней, просто чтобы подразнить меня.

Я не могу позволить ему приблизиться.

Бет все еще нужно защищать.

Возможно, я не смог бережно относиться к своей племяннице, когда узнал, что она зачата, но теперь я уверен, что буду защищать ее ценой своей жизни.

Стиснув зубы, я хмуро смотрю на своего брата. — Не опаздывай на заседание правления.

Тревор разводит руками. — Дорогой папа. Его сын восстал из мертвых, и он уже пытается вернуть меня в бизнес.

— Что?

— Ты не знал? — Тревор хихикает. — Папа заключил сделку с окружным прокурором. Он дал мне пощечину. Пара сотен часов общественных работ с тех пор, как Stinton Group погасила свои долги.

Мои ноздри раздуваются. — Он назначает тебя ответственным за другой бизнес? После того дерьма, которое ты провернул?

— Да. — Тревор делает глоток виски, танцует рядом со мной с разбитой губой и похлопывает меня по плечу. — Он дарит мне ”Стинтон Авто".

Я близок к тому, чтобы сойти с ума, и это до того, как папа с разочарованным вздохом приглашает меня в свой кабинет.

— Последняя ошибка Тревора обошлась Stinton Group в миллионы долларов. — Я не утруждаю себя приветствиями или как дела. У нас не такие отношения. Никогда не было и никогда не будет. — Вы собираетесь поставить его во главе одной из наших компаний? Той, из-за которой взлетают цены на наши акции? Та, которая выводит нас из дерьмового состояния, в котором нас оставил Тревор?

— Ну, это один из способов взглянуть на это.

Я не удостаиваю его снисходительную ухмылку своей собственной улыбкой.

— Давненько тебя не видели, сынок. Хотя нам это всегда нравилось. Отсутствие новостей — хорошая новость.

— Папа!

— Макс, не ори. Это некультурно.

Я хмурюсь и понижаю голос. Эта встреча не как отца с сыном, а как генерального директора со своим исполняющим обязанности. — Скажи мне, что Тревор ошибается. Ты не передашь ему нашу самую успешную компанию.

— Я есть и буду. — Папа отрабатывает замах в гольфе.

Мои внутренности превращаются в кипящий ад.

Возможно, раньше я слепо следовал всем папиным инструкциям, но в этом я отказываюсь уступать.

— Тревор хочет, чтобы общественность думала, что он мертв. Он не усвоил ни единого урока. Я не ставлю его во главе Stinton Auto.

— О, ты не сделаешь этого. Я сделаю. — Папа поправляет воротник своей светло-кремовой рубашки. Он женат на поле для гольфа, и его можно встретить на гринс почти каждый день. Он и его новая жена с увеличенными сиськами и смехом гиены только что купили собственный загородный клуб, чтобы им не приходилось делиться.

Я сжимаю пальцы в кулаки. Всего несколько часов назад я ударил собственного брата по лицу. Должно быть, я становлюсь счастливее триггера, потому что подумываю о том, чтобы сделать то же самое со своим отцом.

— Этого не случится. Пока у меня есть право голоса, этого не будет.

— Когда это ты меня ослушался, Макс? — Папа поднимает клюшку для гольфа и осматривает ее. — Разве твоя мама не говорила тебе быть хорошим маленьким мальчиком, когда ты присоединился к нашей семье? Разве ты не был хорошим маленьким мальчиком все эти годы? — Он поднимает на меня глаза. Холодные, как лед. Синие, как замерзшее озеро. — Давай не будем так поздно что-то менять, ладно? Мне никогда не приходилось преподавать тебе тяжелые уроки, но я не боюсь начать сейчас.

Я стискиваю зубы до хруста. — Это угроза?

— Макс, дорогой мальчик, почему мы не можем продолжать вести себя вежливо? — Он снова кладет клюшку для гольфа на землю и смотрит на зеленую полоску, раскатанную по полу его офиса.

— Какой у тебя план, пап? Ты достанешь Тревора из подарочной коробки посреди пресс-конференции, скажешь ой, он не умер, а затем ожидаешь, что люди будут ему аплодировать?

— Я ожидаю, что ты превратишь его возвращение домой в триумфальное чудо. — Папа замахивается, а затем улыбается, глядя на свою воображаемую дырку в одном из них. — Я хочу, чтобы ты сделал для своего брата то, что ты сделал для той женщины-механика, когда мир презирал ее. Посмотри, как хорошо это обернулось, а? И если мы поставим Тревора в пару с самой привлекательной и трогательной представительницей Stinton Group, которую