Всем поровну (сборник) - Александр Громов

Проверить это я никак не мог и только лишь обозвал себя скверным словом за то, что остался без связи. Вернее, с односторонней связью: телеметрия-то шла. Вот только до телеметрии ли сейчас наблюдателям?

Нет, если уж выбирать одно из двух возможных действий Монстра, я выбираю телепортацию…

Все три моих компаса – два наручных и один в голове – показывали, что я иду почти точно на юго-восток. Тем лучше. Где-то там выход. Я уже прошел метров пятьсот. Даже если предположить, что меня перебросило к противоположному краю объекта, к порушенному свинокомплексу, даже в этом худшем случае мне осталось пройти не больше двух километров – полчаса спокойной ходьбы, если ничего не случится…

Опять это «если»! Чтобы в Монстре – да не случилось?! Такого не бывает. За какие-то десять минут мне уже дважды дало по мозгам!

«ВНИМАНИЕ! ОПАСНОСТЬ ПЕРВОГО РОДА!»

Спасибо и на том, хотя тоже ничего хорошего. Опасность первого рода – опасность для тела, не для разума. Впереди ничего опасного не наблюдалось, и я прыгнул вперед и вбок, оборачиваясь в прыжке. Зубы лязгнули. Оказывается, еще в воздухе у меня отвалилась челюсть – и было с чего!

Там, где я только что прошел, из бугристой стенки коридора торчала здоровенная, в обхват, свиная морда. Черная щетина стояла дыбом, красные, воистину поросячьи глазки зло косили в мою сторону, издырявленные уши-лопухи подергивались, как и розовый влажный пятачок. Одним словом – нормальная, взращенная на ферме свинья породы «украинская черная». Еще поди из элитного стада.

Вернее, не свинья, а кабан, неведомо как уцелевший в объекте… Одно было отрадно: торчавшие из слюнявой пасти клыки оказались обломанными. Ну должно же было хоть в чем-нибудь повезти!

Хотя, по правде говоря, острые осколки клыков тоже выглядели не самым приятным образом.

Против ожидания стена не раскрылась – кабан, злобно хрюкнув, начал ВЫРАСТАТЬ из нее. Я отчетливо видел, как то, что секунду назад было стеной коридора, превращалось в лоснящиеся бока здоровенного, нехорошо косящего на меня кровяным глазом и вряд ли мирно настроенного хряка. В туше было метра три. Оказавшись на свободе, кабан снова хрюкнул – победно, но от того не менее злобно, – угрожающе наклонил рыло и резвым галопом припустил по коридору.

Естественно, в мою сторону!

Думать было некогда. Я успел прянуть к стене – кабан пронесся впритирку, задев меня щетинистым боком. Будь зверь диким, мне бы не поздоровилось, но эта мясная туша была тяжеловата на поворотах. Она пронеслась мимо меня, как экспресс, простучала раздвоенными копытами на длинном торможении, развернулась, задела один из наростов… и исчезла. Я готов был поклясться, что видел, как она втянулась в стену.

Ф-фу!..

Сердце колотилось прямо-таки неприлично. Если телеметрия по-прежнему шла, снаружи обо мне здорово беспокоились – при условии, что там еще было кому беспокоиться.

Еще неизвестно, помог бы мне нож или нет. Колоть галопирующих свиней в Нацбезе не учат. Погибнуть в свинячьей корриде – фу!

Неожиданно для себя самого я засмеялся. Нервный, глупый, неудержимый смех…

Ох, и дурак же я! Отмахнулся от естественного вопроса, отнеся его к категории неразрешимых загадок: где и как разбившийся Буланкин добыл себе тот окорок? В накрытом тушей Монстра, но еще не поглощенном коптильном цехе? Чепуха, здесь он его добыл! В этом коридоре или другом, обладающем такими же свойствами. Схватил то, что отпочковалось от стены или свалилось с потолка на его глупую голову! Я отмахнулся – а умный и зловредный, как холерный вибрион, Топорищев об этом думал. И отмел предположение, что Монстр – животное…

А если так… то все-таки Монстр – чужой разведывательный зонд? Только необычный, хранящий информацию о попавших в него телах в виде каких-то информационных матриц и способный восстанавливать некогда проглоченное им. Почему Топорищев отказывается принимать эту версию? Откуда мы можем знать, какой техникой обладают наши братья по… ладно, будем считать, что по разуму? Я не стану удивляться, если коридор упрется в тухлое болото с лягушачьим хором, появляющееся и исчезающее по прихоти Монстра. Кстати, что-то вроде болота фиксировал один из роботов.

– Ква! – рявкнул я, надеясь на эхо. Но эха не было.

Свиньи. Лягухи. Тритоны, наверное. Напущенные нами же крысы, мыши и кролики – тоже могут быть. Кто еще?

Люди. Я убедился в этом, не сделав и десяти шагов.

Они были тут, как бы вмурованные в обе стены коридора, но на самом деле являющиеся его частью. Мужчины и женщины, совершенно голые, похожие на натуралистические барельефы, смотрели на меня и мимо меня бессмысленными глазами. Их было много, несколько десятков нагих фигур. Некоторые из них срослись воедино, как сиамские близнецы. Волна ряби пробежала по правой стене, и фигуры заколыхались, как студень, их лица корчило безобразными неестественными гримасами, отвисшие губы беззвучно шевелились, а одна женщина – или мне это почудилось? – повела плечами, как будто стараясь вырваться из плена…

Я побежал и далеко не сразу заставил себя оглянуться. Нет, никто меня не преследовал. Мне показалось, что барельефы исчезли, хотя я не мог утверждать наверняка. Я поспешно прогнал забравшуюся в мои мозги мысль вернуться и проверить. По спине прошел озноб, меня передернуло. Нет уж, что угодно, только не это!..

С ума схожу, да?

Наверное.

Коридор по-прежнему вел прямо, зато мутное дрожание воздуха впереди значительно усилилось. Действительно, как над горячей сковородкой… И с каждым шагом все жарче… жарче…

Через десяток шагов я остановился. Куда девалась комфортная температура, показавшаяся мне прохладой после июльской жары! Здесь было горячо, как в сауне, градусов сто – сто десять. Сухой нагретый воздух струился от пола вверх, но пол, как ни странно, не обжигал босые ступни. Словно я стоял в парной на только что внесенной из предбанника доске.

Что Монстр умеет лучше всего – так это удивлять. Впрочем, ему не впервой.

«ЧИППИ!»

«ЯВНОЙ ОПАСНОСТИ НЕТ. СРЕДА БЛАГОПРИЯТНА ПРИ УСЛОВИИ ПРЕБЫВАНИЯ В НЕЙ НЕ БОЛЕЕ ПЯТНАДЦАТИ МИНУТ».

А что будет потом?

Ответ пришел легко: то, что захочет Монстр. Но я бы соврал, сказав, что меня порадовал такой ответ.

Идти. Идти вперед. Пусть пот заливает глаза, пусть собирается в струйки и противно хлюпает под одеждой. Этот коридор не имеет ответвлений, а позади меня ждет только пещера Нирваны, где я и останусь. Этот сухой жар может означать, что я нахожусь вблизи энергетического источника – назовем его «реактором зонда», – он, вероятно, располагается в геометрическом центре Монстра, а значит, мне осталось прошагать чуть больше километра… если только коридор не заведет в тупик. А если заведет – что ж, я попробую вернуться в пещеру Нирваны и добежать до второго коридора, пока льющийся поток счастья не успел свалить меня на пол.

«РЕКОМЕНДАЦИЯ: ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ОДЕЖДЫ».

Чип был прав: пот должен испаряться. Не хватало мне еще загнуться от теплового удара!

Я оставил на себе только парашют. Торопясь, кромсал стропорезом куртку, высвобождая обрывки из-под ремней, располовинил и снял штаны, оборвал с тела датчики. Последним на пол шлепнулся передатчик. Я не стал ждать, когда вся эта груда провалится в пол.

Наверно, при взгляде со стороны это было смешно – потный голый человек, схваченный парашютными ремнями, по-рыбьи разевая рот в надежде глотнуть достаточно кислорода, целеустремленно движется по нескончаемому коридору, временами переходя на бег трусцой… Мне было ничуть не смешно.

Во что бы то ни стало – идти! А когда не останется сил, я поползу. Надоело! Все надоело! Этот поганый растущий урод, внутри которого я брожу, как лабораторная крыса в лабиринте, эта жара, эти глупые фокусы, это место, где меня не собираются принимать за человека! Мне нечего здесь делать, слышите!

На двенадцатой минуте я шагнул в твердую пустоту, и пол коридора, только что упруго пружинивший под моими ногами, мягко схлопнулся над моей головой.

«НЕПОЛНОЕ СООТВЕТСТВИЕ. ЭВАКУАЦИЯ».

Кто это сказал?! Еще сказал ли?

Но ведь я слышал! И даже по-русски!

Я не успел ни удивиться, ни испугаться – меня резко рвануло вверх, и стало темно.

Воды в реке было едва по пояс. Дно – мягкое, песчаное. Купол парашюта мягко лег на стрежень, зашевелился, как гигантский кальмар, и поволок меня в мутные пучины. Стой, дурень, дай отцепиться! Плыви дальше без меня, застревай в заградительных понтонах генерала Родзянко, а мне с тобой не по пути!

Фу-уф!..

По берегу бежали люди. Пылил автобус, карьером по кочкам несся бронетранспортер. Спасибо, ребята, но ничего не надо, я сам выберусь…

Генерал-лейтенант Максютов обнимал меня, голого и мокрого, толкал кулаком в бок, хватал за щеки и загривок, тряс…

– Жив, стервец! Сверли дырочку, Алеша! Это надо же – жив…

– Камера, – виновато напомнил я, переждав всплеск генеральских чувств.