Всем поровну (сборник) - Александр Громов

К счастью, по этой жаре меня не заставили намазать тело толстым слоем невпитывающегося антирадиационного геля – никто до сих пор не доказал, что в объекте существуют зоны повышенной радиации, и здравый смысл взял верх.

Хоть в чем-то повезло.

– Нигде не жмет, не трет? – спросил инструктор.

– Ничего, переживу, – не совсем любезно буркнул я. – Ведь лучше не станет, верно?

Он сделал неопределенный жест, мой парашютный инструктор, совершивший со мной в связке два прыжка и выпустивший меня в мой единственный самостоятельный прыжок, правда, с нормальным парашютом, а не с этим… Максютов с большой неохотой разрешил мне всего один самостоятельный прыжок.

Я слишком ценен, чтобы рисковать мною вне Монстра. Я – козырь. Предполагается, что Монстр отнесется ко мне более благосклонно, хотя это предположение основано почти исключительно на моей малой чувствительности к «эффекту отталкивания» в аномальных зонах. Но другого козыря у Максютова нет. Разве что Саша Скорняков, переносящий «эффект отталкивания» ненамного лучше среднего человека, примерно на уровне шагнувших в туннель добровольцев, – а ведь ту четверку отобрали из сотен кандидатов методом проб! Большинство нормальных людей не в состоянии пройти даже первый невидимый барьер, разве что в танке, но и в этом случае подобные опыты чреваты тяжелыми нервными расстройствами. Пусть эволюция породила человека неизвестно зачем, но уж совершенно точно не для того, чтобы он проникал за какие-то непонятные ей барьеры, созданные космическим чудищем!

Я еще раз попробовал не глядя схватиться за кольцо моей нагрудной «грелки» – обыкновенного запасного парашюта типа 3–6 на переделанной обвязке – и убедился, что мышцы помнят, где что. При падении с четырех-пяти сотен метров два парашюта ни к чему, а основной лишит подвижности в объекте. Да и спина все равно занята. Сейчас я был похож то ли на не вполне экипированного десантника-радиста, то ли на двуногого сумчатого зверя.

– Он раскроется? – спросил я.

Инструктор хохотнул.

– Не беспокойся. Раньше времени только не раскрывай и в верхней точке тоже не суетись, дай телу набрать скорость. Секунды три-четыре у тебя наверняка будут, ну и выжди. Вот так вытяни левую руку, чтобы лечь на поток боком, и уж тогда дергай… Помнишь? Вот и хорошо. Да не забудь свести вместе ноги перед приземлением и чуть согнуть, а то видел я тебя… Оно особенно полезно, если на лес понесет. И еще: что простится под основным куполом, того запаска прощать не любит, это ты помни. Удар о землю будет серьезный.

Мог бы не напоминать. Всевозможные ошибки начинающих парашютистов накрепко отпечатаны в мозгу. Несколько часов кинохроники. Можно надеяться, что я не позволю своим позвонкам ссыпаться в плавки.

– Не дрейфишь?

– Нет.

– Ну и правильно.

Отступив на шаг, он осмотрел меня критически-снисходительно.

– Эх, мне бы вместо тебя сходить, парень…

– А какой смысл? – пожал я плечами. – Считается, что если кто и сможет задержаться внутри этой гадины, так это я.

– А ты сам как считаешь? – с интересом спросил он.

Я пожал плечами. Никак я не считал, если по-честному. Вышвырнет так вышвырнет. Лишь бы только вверх, а не настильно, как второго добровольца. Ему не помог парашют. Его ничтожный шанс выжить перечеркнула опора пулеметной вышки…

Едва заметное шипение в наушниках чуть-чуть усилилось.

– Алеша? – донесся знакомый голос.

– Я.

Инструктор удивленно вскинул брови, но сейчас же понял, кому я ответил.

– Тебя неважно слышно, – озабоченно сказал Максютов.

Спохватившись, я вернул дужку микрофона на законное место, к самым губам.

– Прошу прощения… Все в порядке.

Я не обратился к нему ни как к Анатолию Порфирьевичу – да это было и немыслимо при посторонних, – ни как к генерал-лейтенанту Максютову. Уже первый доброволец имел приказ не употреблять в радиоразговорах имен и званий… как японским летчикам некогда было разрешено не использовать в бою форму «уважаемый сэнсэй» при обращении к старшему по званию – для их же блага.

Правда, никому из добровольцев это еще не помогло.

– Теперь слышу, – отозвался Максютов. – Мы готовы, Алеша. Ты как?

– Только что закончил подгонку снаряжения.

– Не торопись. Когда почувствуешь себя готовым – дай знать.

– Я уже готов.

– Уверен?

Я вдруг испугался. Если мне запретят войти в объект прямо сейчас, я не знаю, что будет… Скорее всего я просто не выдержу и сбегу.

– Уверен, товарищ генерал-лейтенант. – Я рассудил, что вне объекта приказ имеет силу лишь условно. – Я готов. Как там мой пульс?

– Учащен, но не слишком. Ну, раз готов… Ни пуха тебе, Алеша!

– К черту, – ответил я.

Инструктор счел уместным дружески хлопнуть меня по плечу – держись, мол. Я кивнул ему в ответ – мол, постараюсь.

От бункера к объекту был заметный уклон, ноги сами несли меня, хотя на первом десятке шагов слушались явно хуже обычного. Я рассердился. Не хватало мне еще, чтобы подлая телеметрия донесла в бункер, что у майора Рыльского от страха ноги отнялись!

Не дождетесь. Никто от меня этого не дождется, даже Монстр. Нет, я вовсе не лишенный страха дурак, я тоже боюсь Монстра, пожалуй, не меньше Шкрябуна, но гораздо сильнее я его ненавижу. Если бы я знал способ уничтожить его, хотя бы испепелив вокруг местность в радиусе сотни километров, я сделал бы это с огромным удовольствием. Он враг, подлежащий уничтожению. Он сильнее нас, а значит, в борьбе с ним хороши любые средства и никакие издержки не покажутся чересчур большими…

С этой мыслью я налетел на первый барьер и продавил его. По-моему, это у меня получилось даже легче, чем в первый раз. В отличие от моих предшественников, я даже не сбился с шага. Нет, все-таки злость – великий двигатель…

В полушаге от черного зева туннеля я оглянулся. Часовые на вышках смотрели в мою сторону. Сверкали блики на объективах, приподнятых над крышей бункера. Пыля по ломкой траве, разматывая за собой кабель, меня догоняла гусеничная тележка-ретранслятор с антенной на торце телескопической штанги. Моя связь, моя ненадежная страховка, нелепая пуповина, якобы соединяющая с нашим миром того, кто шагнул в мир Монстра…

Я махнул рукой им, остающимся в нашем мире.

Затем шагнул вперед.

Глава 4

Меня бросило в холод. Может, и от страха, хотя скорее оттого, что в туннеле было намного прохладнее, чем снаружи. Пожалуй, градусов двадцать – двадцать пять, не больше.

Я знал об этом, но все же резкая смена температур поразила меня. Словно, нагревшись на пляже до ленивой истомы, с разбега кинулся в воду.

Самое скверное, оно же и неизбежное – это ассоциации… Больше всего туннель напоминал пищевод громадного зверя, если не считать того, что стены тускло светились. Никаких прямых углов, хуже того, мой глаз не замечал даже поверхностей второго порядка. Все здесь было гораздо сложнее… Туннель – но не круглый в сечении, вдобавок с какими-то наростами на стенах, сильно напоминающими бляшки склеротических сосудов при большом увеличении, нишами, кольцевидными структурами, расположенными нерегулярно, без всякого подобия системы. Иногда по стенам пробегала дрожь, всегда как-то вдруг, судорожными волнами, неприятно похожими на перистальтику. Кто сказал, что Монстр не животное? Топорищев и Фогель? Так они здесь не были…

Воображение немедленно нарисовало мне липкую слизь, тонким слоем покрывшую стены, да оно и похоже было. Поборов отвращение, я провел пальцами по уродливому наросту. Ничего… Ну, то есть совершенно сухая, теплая, гладкая на ощупь стена. И никакой ответной реакции.

Ровнее всего был пол, чуть пружинящий под ногами, как тартан, почти плоский и только возле стен закругляющийся вверх. Понятно, отчего наши роботы прошли столь легко… Что роботы – пожалуй, здесь без особых проблем смог бы проехать небольшой грузовик.

Я оглянулся. Изнутри объекта барьер при входе в туннель был отчетливо виден – непрозрачный занавес из прихотливо переливающихся световых бликов. И вдруг из него, едва не попав мне по каске, хищно высунулось какое-то разверстое хайло, широкая беззубая пасть, к моему ужасу – прямоугольной формы. Инстинктивно я отскочил в глубину туннеля этаким балетным, едва ли не с зависанием в воздухе прыжком, но тут же сообразил, что это всего-навсего вдвинулась в туннель штанга с рупорной антенной моего ретранслятора. Тьфу. Померещится же…

– Алеша, ты слышишь? – зашуршало в наушниках.

– Да, – сказал я. – Да.

– С тобой все в порядке? – озабоченно спросил Максютов.

– Лучше не бывает.

Успокоившись, я не очень-то врал. На самом деле здесь было довольно комфортно, если не считать особенно острого осознания того, что человек внутри Монстра находится в полной его власти. Еще не так страшно, если он плюнет тобой в небо. Хуже, если вниз, в землю. Возможно, именно этим закончилась четвертая попытка человека прогуляться по здешним коридорам – связь с добровольцем, один раз уже побывавшим внутри и повторившим попытку, попросту прервалась. Он, конечно, погиб, хотя официально «пропал без вести».