Бентли Литтл, Глория - Бентли Литтл

— Ты ранен? — спросила она. — Нам нужно ехать в скорую помощь?

— Нет, — сказал он. — То есть, да, больно, но я не думаю, что что-то сломано. Мне не нужен врач.

Свет переключился, и он проехал перекресток, переключая полосы, чтобы выехать на шоссе.

— Господи, — сказал он, и голос его звучал потрясенно. — Что, черт возьми, происходит? Что я сделал такого, что меня хотя убить все. ВСЕ!

Что-то хочет твоей смерти — вот единственный ответ, который у нее был, но она знала не больше этого и не хотела даже предполагать, какие еще вопросы вызовет этот ответ.

Поэтому она промолчала. Просто горько улыбнулась и только сейчас пристегнула ремень безопасности.

Глава двадцать седьмая

Он не стал параноиком, но стал более осторожным.

Бенджамин по-прежнему общался с Лукасом на работе, но, к счастью, они работали в разных отделах и сталкивались друг с другом только на совещаниях, где никто из них не вспоминал о том, что произошло на вечеринке. Теперь, отправляясь куда-то один, даже если это был всего лишь продуктовый магазин, он старался позвонить Глории. Он обязательно сообщал куда идет, звонил или писал смс, когда добирался туда, и снова звонил ей, когда собирался вернуться. Он запирал двери дома, когда был дома, даже в середине дня, чего раньше никогда не делал, и старался избегать подозрительных мест и людей, которые выглядели так, как будто от них могут быть неприятности. Ничего нельзя было поделать с божьими происками — в него могла ударить молния или его могло смыть наводнением, — но Бенджамин принимал все возможные меры предосторожности, чтобы держаться подальше от ситуаций, которые могли стать опасными. Или смертельными.

А вот Глория становилась параноиком. Будучи по природе более тревожной, чем Бенджамин, она видела опасность за каждым углом, боялась, что каждый раз, когда они расстаются, она видит его в последний раз. И самое страшное, что она не видела способа избежать этого события. Она была обречена провести остаток своей жизни в состоянии постоянного волнения. Или до конца его жизни. Потому что единственным возможным концом всего этого, который она могла себе представить, была его смерть.

Тот факт, что больше ничего не происходило, что в течение нескольких дней, а затем и недель все было приятно, хорошо и ровно, только затягивал напряжение и заставлял ее чувствовать себя все более тревожно.

Затем, однажды воскресным утром, она проснулась с сыном и дочерью.

Глория вставала раньше Бенджамина, чтобы приготовить детям завтрак, полностью осознавая, что каждое утро готовит им завтрак, хотя, ложась спать накануне, она знала, что у нее не было детей. Знание обеих реальностей сосуществовало в ее голове одновременно, но Бенджамин, проснувшись, поверил, что у них всегда были дети. Она знала это, потому что спросила его об этом, когда Брэдли и Рут были в другой комнате и смотрели мультфильмы, а он даже не понял ее вопроса. Все утро он смотрел на нее с сомнением, и она с ужасом подумала, не изменилось ли все за ночь настолько, что он перестал осознавать грозящую ему опасность.

Видимо, нет, потому что позже, когда дети играли на заднем дворе, он сказал ей, что завтра утром ему придется встретиться с Лукасом один на один по поводу проекта, который потребует обновления их серверов.

— Я думаю, стоит ли мне поднимать эту тему, — сказал он. — Это первый раз, когда мы останемся вдвоем после вечеринки, и я думаю о том, чтобы встретиться с ним и спросить: "Какого черта?". А может, просто надрать ему задницу.

— Нет! — сказала Глория.

Бенджамин криво улыбнулся.

— Ты думаешь, я не смогу ему навалять?

— Не в этом дело. Это может быть опасно. Я серьезно.

— Не волнуйся, — заверил он ее, и по его голосу она поняла, что он знает, что это не смешно.

— Ты должен встретиться с ним наедине?

— Я мог бы взять Инессу с собой.

— Сделай это.

— На случай, если мне понадобится свидетель?

— Среди прочих причин. Но в идеале не видеться с ним.

— Но я хотел бы с ним встретиться!

Она понимала этот порыв, но она также понимала, что это крайне опасно. Что бы ни пришло за Бенджамином, оно не шутило, и было бы глупо недооценивать его или предоставить ему возможность легко расправиться с ним.

— Ты на работе, — сказала Глория, — и ты обсуждаешь проект. Просто... будь профессионалом. Не привносите в это ничего личного. Так ты будешь в безопасности.

— О, они не уволят и даже не сделают мне выговор за... — До него вдруг дошло. — О.

Она кивнула.

— В такой безопасности.

— Наверное, ты права.

— Я права. У тебя есть не только ты, чтобы думать о себе. У тебя есть я. И ты не умрешь просто так. Только не в мою смену.

— Звучит убедительно.

— Это из какого-то фильма.

— А еще у меня есть дети, — добавил он.

— И дети, — согласилась она.

А про себя задумалась. А что если они присланы чтобы убить Бенджамина? Даже сейчас, когда она думала о них, они все равно не казались достаточно важными, чтобы так повлиять на него.

Они не казались настоящими.

Это было правдой. Конечно, они были, но в другом смысле они не были, по крайней мере, для нее, и хотя было ясно, что Бенджамин считает иначе, Глория не могла найти в себе родительские инстинкты, которыми она должна была обладать.

Рут как-то незаметно вошла в дом, и Глория удивилась, услышав позади себя голос маленькой девочки.

— Мамочка?

Глория обернулась.

— Да, милая?

— Я хочу пить.

Глория улыбнулась своей дочери.

— Конечно. Что бы ты хотела?

В течение следующей недели она не стала ближе к своим детям. Более того, чем больше времени они проводили вместе, она чувствовала себя все более отдаленной от них. Хотя она была с ними каждый день с момента их рождения, родила их, сначала Брэдли, а через год Рут, она в то же время знала о жизни без них, и именно эти воспоминания были более эмоционально правдивыми.

Они были хорошими детьми. Так считали их учителя, так