На первой полосе - Вэл Корбетт

Лиз снова возвратилась к списку.

— Давайте снова посмотрим, что мы имеем. Вот статья о жене министра внутренних дел.

— Мы работали над ней всю неделю, — разрядил обстановку редактор лондонского отдела. — И сегодня утром мы нашли еще кое-что. Вы были правы, Лиз. Жена министра внутренних дел больна, она уже одной ногой в могиле. Сейчас должен прийти мой репортер, беседовавший с ней, но мне уже известно, что ее ответы были прямыми и искренними. Кроме того, мы взяли интервью у ее отца, и узнали мнение врачей.

— Но это же не сенсация, эта статья не может быть передовицей, — вмешался Тони. Он не давал Лиз так просто выкрутиться.

— Да, не сенсация, — согласилась она, — но это эксклюзивный материал, и он лучше всего подходит для пятой страницы.

Лиз опять принялась за список новостей.

— А может быть, подойдет статья о торговле оружием? Или нет… Если немного доработать материал о внебрачном британском ребенке американского кандидата в президенты, то это определенно сработает. А ты что скажешь, Майк? Как у нас обстоят дела с борьбой за деньги между первой и второй семьей известного кутюрье?

Лиз выслушала, поделилась своими соображениями, затем сказала:

— У меня есть еще одно предложение по передовице. Эндрю и Мак, вместе с агентством «Стейси», работают сейчас по моему поручению над, одним материалом в Уорикшире. Тони, я тебе сообщу подробности через пять минут, в моем кабинете.

Теперь, объявив на совещании свое решение, Лиз перестала мучиться проблемой выбора к переключилась на текущие дела.

До того, как говорить с Тони, ей нужно было еще позвонить в Уорикшир Питеру Макленнану и Эндрю Кэхиллу. Лиз просила их просмотреть в библиотеке старые заметки о членах парламента и их женах.

У Мака был довольный голос.

— Мы поработали на славу. Вы ни за что не поверите. Мы думали, что это дело рук оппозиции, которая проводит грязную кампанию, направленную на дискредитацию правящей партии, но сразу же стало видно, что факты не стыкуются.

— Что?

— В общем, дело вот в чем. Эндрю объяснил мне, какими четырьмя избирательными округами нужно заняться повнимательнее. Двое кандидатов из правительства, двое из оппозиции. Ладно. Я начал с оппозиции. Они ближе, и по логике вроде бы это их работа. Малколм Рикетт ненавидит правительство. Но я убедился, что его жена больше на него не работает. За истекший год она была в парламенте всего два раза. У меня создалось впечатление, что их брак не совсем удачен. Сейчас его жена работает в местной фирме. Поэтому я думаю, что это не она. Затем я прикинул, не жена ли это Найджела Картера, но она учительница в школе неподалеку. Я видел ее только во время выборов. Значит, это не она.

— Эндрю, а ты что скажешь? Что утечка информации происходит со стороны правящей партии?

— Похоже на то.

— Но с какой стати жена будет подкапываться под партию своего же мужа? В этом нет никакого смысла.

— Знаю, но жены этих членов правительства действительно работают на своих мужей в палате общин секретаршами, поэтому их следует обязательно проверить.

— Да, разумеется. Если вы что-нибудь найдете, будет суперсенсация.

— У меня не хватит времени на них обеих, поэтому к Дэвидсонам я направлю людей из «Стейси». А мне останется семейство Берроуз.

— Хорошо, позвони мне попозже на всякий случай.

Эндрю не зря потратил время в библиотеке.

Лиз не могла поверить, чтобы жена депутата партии, находящейся у власти, распространяла нежелательные сведения о коллегах своего мужа. С какой целью? Лиз слышала о недовольных супругах парламентариев, которые ворчат, что в Вестминстере слишком много работы и слишком скромная зарплата, но непохоже, чтобы одна из них решилась из-за этого на предательство. Когда Лиз прочла заметки о двух подозреваемых, она еще больше засомневалась. Эти женщины производили впечатление ярых хранительниц традиций и были замужем за хорошо сохранившимися для своих пятидесяти лет рядовыми членами парламента. Оба эти депутата работают в палате общин уже четвертый избирательный срок, и их коллеги относились к ним с уважением.

Наконец Лиз задалась вопросом, не подозревают ли три бывших министра, которых недавно так грубо разоблачили, кого-нибудь, кто послужил источником информации. Любовницы, на которых обычно в таких случаях падает подозрение, отпадали, потому что это был не просто шантаж. Лиз понимала, что оставшегося времени не хватит для того, чтобы провести детальное расследование, и начала подумывать о немыслимом.

Несмотря на обещание, данное Кате, внутри нее все еще шла борьба. Материал о ней утратил интерес для Лиз, которая предпочитала длинные журналистские расследования с изобличением виновных коротко живущим сенсациям, но все равно она понимала, что это особенный материал. Лиз могла принять то, что одна из ее лучших подруг — лесбиянка, но как журналист не могла не видеть в этом сенсации.

Чарли Мейс однажды предупредил ее, что редакторы не должны иметь друзей и давать обещания. «Когда вы близки с людьми и потом приходится их пропесочить в газете, это всегда очень трудно», — сказал он ей.

Как он был прав. Лиз ненавидела себя за подобные чувства, но если больше ничего ей не попадается? Стоит ли ради этого пожертвовать дружбой с Катей и Джоанной? Лиз этого не хотела. Она может опубликовать статью, намекнув на источники, близкие к Дейвине Томас, и не упоминая о том, что узнала об этих фактах от Кати. Но как этого добиться, если не писать статью самой?

Она пойдет посмотреть, как идет работа над подготовкой номера к печати, а потом встретится с Эндрю и Тони.

Она дала слово, что не опубликует материал о своей подруге. Хватит ли у нее сил, чтобы сдержать обещание?

Тони срывал злость на несчастных сотрудниках отдела новостей. Уже через минуту после того, как он заказал разговор с Вашингтоном, Тони закричал на одного из них.

— Я затрахался тебе говорить, что это срочно. Почему Гордон еще не у телефона? — И, не дожидаясь ответа, Тони завопил. — Когда я говорю сейчас, это значит сейчас, а не после дождичка в четверг.

После этого, занявшись редактурой довольно пустой статейки, полученной от дворцового корреспондента, он по ходу дела разнес в пух и прах все передовицы, послав репортеров дорабатывать материал.

В художественном отделе Джефф отвечал на звонок Родди Хамлина. Обычно при покупке снимка оплата обсуждалась с помощником редактора или, если речь шла о больших суммах, с самим редактором. Так как Лиз только что сказала на совещании, что она собирается прекратить работу над статьей, Джефф заключил, что снимок ей не нужен. Но как любой осторожный подчиненный, он хотел прикрыть свою спину, тем более зная, что на снимке была одна из лучших подруг редакторши.

Джефф увидел Лиз в отделе новостей и, закрыв рукой трубку, позвал ее.

— Это Родди. Я больше не могу отделываться от него. Он звонит уже третий раз за утро к его можно понять. Родди слышал, что мы бросили на статью все силы и считает, что мы выяснили имя этой женщины.

Секретарша Лиз сообщила, что ей звонят.

— Дэвид Линден. Это его третий звонок.

Лиз, взяв трубку, заметила, что Джефф наблюдает за ней. Она быстро проговорила:

— Я вам перезвоню, — и положила трубку, возвращаясь к разговору с Джеффом. — Сколько он просит за снимок?

— Родди, подожди пять минут.

Джефф подошел к Лиз.

— Он говорит, это будет дорого.

Иногда редактор покупал фотографию «с улицы», чтобы убрать ее с рынка, и ее не смогли использовать другие газеты. Однажды они даже потратили 500 фунтов за снимки Хиллари Клинтон, где она выходила из дома владельца «Кроникл» после ужина, потому что Фергус не хотел, чтобы они появились в прессе, включая также обе «Кроникл»: «Санди» и «Дейли». Лиз произвела в голове некоторые вычисления. Ее бюджет был практически весь израсходован. Если редактор не смог использовать фотографию, потому что она потеряла актуальность, это понятно. Но если она купит фотографию своей подруги, чтобы убрать ее с рынка, это будет напрасная трата денег. Лиз оказалась в сложном положении. Дополнительные расходы были частью газетного бизнеса. Каждый день те или иные статьи отменялись по различным причинам — потому что они появлялись где-то еще, или потому что их нельзя опубликовать из-за боязни судебного иска или потому, что статья не соответствует направленности номера. В уважающей себя газете до четверти бюджета может расходоваться на статьи, которые никогда не появятся на страницах. «Те статьи, которые мы отбрасываем, делают нас хорошей газетой», — часто произносил Чарли.

Лиз приняла решение.

— У нас ушло четыре дня, чтобы получить материал по Кате Крофт, который мы имеем. Я не верю, что за такой срок, начиная с нуля, любая другая газета смогла бы собрать всю ту информацию, которая у нас есть к настоящему моменту, — сказала она наконец. — Но я все-таки хотела бы пока оставить этот снимок. Предложи ему тысячу.