На первой полосе - Вэл Корбетт

Тони был изумлен. Боже милосердный, она дала добро.

— Кроме того, — продолжала Лиз, — соберите все фотографии, мы выберем что-нибудь на разворот страниц двенадцатой и тринадцатой.

Она уже собиралась их отпустить, но потом добавила:

— Все не так просто. Нельзя скрывать того, что Катя все отрицает, хотя если мы получим заявление от ее адвоката, это будет лишним. И нам надо напрямую задать вопрос Хьюго. Это самое главное. Мне также интересно знать, почему они встречались в доме, принадлежащем ему и его жене. Выясните, кто оплачивает счета.

В отделе новостей кипела работа. В художественный отдел принесли все существующие фотографии Хьюго и его семьи: Хьюго-холостяк, Хьюго возвращается с охоты, Хьюго с женой и детьми, и целую кипу папок со снимками Кати.

Репортеры — Дебби, Мак, Алек и Эндрю, политический обозреватель, стучали по клавишам своих компьютеров с бешеной скоростью. Весь их материал будет включен в статью. Звезда журналистики, Барри Донлан, сведет все факты воедино и отредактирует готовую статью, придав ей особый лоск.

В своем кабинете по компьютерной сети Лиз отслеживала, как движется их работа, а также просматривала материал, который будет напечатан в других разделах. На столе лежали откорректированные страницы. В двери появилась Элен.

— Звонит Дэвид Линден. Он говорит, вы его знаете.

Лиз улыбнулась.

— Спроси у него номер, я ему перезвоню через пять минут.

Но когда через два часа, вспомнив о нем, она позвонила, никто не взял трубку.

В половине восьмого вечера она снова проводила совещание. На нем начальники отделов решали вопрос о размещении материала. Первые девять страниц как обычно оставили на потом, но приблизительно уже распределили место с одиннадцатой по девятнадцатую. Теперь статьями, которые там разместятся, займутся корректоры, которые должны исправить ошибки и убедиться, что объем статей вписывается в отведенное пространство. На данный момент лучшего материала для передовицы на первую полосу, чем статья про Катю Крофт, не было.

После совещания Лиз позвонила Дэвиду. И снова никто не взял трубку. Черт! Чего он ждет? Лиз попыталась дозвониться до Кати, но ей пришлось оставить сообщение на автоответчике. Где все? Потом она набрала номер Джоанны.

На этот раз ей повезло. Наконец-то на другом конце провода живой человек.

— Джоанна, здесь у нас вовсю идет работа над статьей о нашей общей подруге. Еще минута-другая и я не смогу ничего сделать. Мне нужно поговорить с Катей. Ты знаешь, где она? Ты про нее что-нибудь слышала?

— Да, — ответила Джоанна. — Лиз, она сейчас спит наверху. И что бы ты ни говорила, я не собираюсь ее будить.

— Джо, ты понимаешь, насколько это срочно? У нас почти готова передовица о Кате, и мне нужно поговорить с ней сейчас.

— Извини, но придется подождать до утра. Она полностью вымоталась, и если сейчас форсировать события, она ничего не скажет.

— Я просто хочу, чтобы Катя мне все объяснила. Я пытаюсь ее защитить, но, не имея никакой информации из первых рук, это очень непросто, могу тебя заверить.

— Прости, но почему бы тебе самой не приехать с утра? Сегодня уже поздно, — продолжала Джоанна, — да и я себя чувствую далеко не на все сто.

Лиз почувствовала угрызения совести. Джо это все тоже непросто выдержать.

— Извини, Джо. Хорошо. Я заеду утром по дороге в редакцию.

К десяти вечера в кабинете редактора стало тесно от заполнивших его сотрудников газеты, которые пришли поболтать и пропустить по стаканчику. Они обсуждали будущую передовицу и спорили, насколько она увеличит тираж «Кроникл». Все пришли к согласию, что если удастся абсолютно точно доказать существование романа между Катей и Хьюго, то дополнительно продадут от 35 000 до 50 000 экземпляров.

— Нужно проверить в отделе производства, достаточно ли у них ресурсов для увеличения тиража, — инструктировала Лиз Боба Ховарда.

— Чарли на Палм-Бич хватит сердечный удар, — засмеялся Джефф. — Он ненавидит отпуска, а эта сенсация лишний раз докажет ему, что он правильно делал, что никогда не отлучался из редакции.

— Я считаю, что с этого времени Чарли действительно уйдет в долгий отпуск, — сказал Эндрю Кэхилл. — В «Кроникл» теперь «новая метла». — Он обращался к кому-то другому, но смотрел прямо на Лиз.

Она подняла свой бокал и улыбнулась Эндрю. Что бы они сказали, если бы узнали, что Фергус рассматривает ее в качестве кандидата на должность редактора не «Санди», а «Дейли кроникл»?

Глава шестнадцатая

Утром Джоанну разбудили доносившийся с кухни скрип столетних сосновых половиц, шум закипающего чайника, звуки открывающихся и закрывающихся кухонных шкафов, хотя Катя старалась не шуметь.

Джоанна уговаривала себя выбраться из кровати. Она не выспалась и страстно желала снова впасть в забытьи. Но боясь, что без нее Лиз и Катя могут совсем рассориться, Джоанна заставила себя встать.

Среди подруг Джоанна была самой сдержанной. За время их дружбы она не раз успокаивала Катю и Лиз, которые были по своей природе менее терпимы и хуже контролировали себя. Родители Джоанны всегда громко кричали друг на друга во время ссор, так что, став взрослой, она всеми силами старалась поддерживать мир между близкими. Она не могла выносить разговоры на повышенных тонах. И не случайно она вышла замуж за мужчину, умеющего владеть собой.

На обеих ее подруг в детстве оказывали огромное давление родители. Отец Лиз постоянно убеждал ее, что нужно стараться и добиваться большего, ставя планку выше и выше. Отец был неумолим, и Лиз приходилось переносить его вспыльчивость и горькие обвинения. Однажды, после того как на экзамене по английскому она получила девяносто баллов из ста, отец накричал на нее: «Что с тобой случилось, что ты наделала столько ошибок?» А когда Лиз была выбрана из шестисот девочек на вторую женскую роль в главной постановке школьного театра, он просто проворчал: «Ничего хорошего, раз тебе не досталась главная роль». Поэтому ничего удивительного в том, что Лиз всегда болезненно реагировала на сарказм и иронию.

В то же время Катю ее родители считали своей собственностью. Конфликты между ними возникали в основном из-за нее, и она думала, что уровень децибел и количество языков, на которых они ругались (как минимум три), по крайней мере доказывал, что родители были искренни. Со временем Катя привыкла не реагировать на ругань. Это потом пригодилось ей в работе на телевидении в общении с орущим и вечно недовольным режиссером.

Поборов сон, Джоанна закуталась в халат, подаренный на Рождество Джорджем, и медленно стала подниматься по узкой винтовой лестнице.

Она была приятно удивлена, услышав, что Катя негромко говорит с Лиз по телефону. Должно быть, Катя сама позвонила, потому что звонка Джоанна не слышала, и это ее обрадовало.

Она услышала, что они договариваются встретиться через полчаса. Может быть, в конце концов они возведут мост через пропасть, возникшую между ними.

Катя положила трубку и повернула бледное, встревоженное лицо к Джоанне.

— Ночью я решила, что пришло время во всем разобраться, — тихо сказала она. — Надеюсь, я правильно поступаю.

Джоанна ничего не могла ей посоветовать. Она попыталась поставить себя на место Кати. Искушение попытаться все скрыть было огромным. Она надеялась, что все вместе они смогут найти разумное решение проблемы без злобы и затаенной обиды. Однако когда полчаса спустя Джоанна выглянула из окна и увидела непривычно взволнованную Лиз, она спросила себя, не разумнее ли было бы немного повременить со встречей. Катя и Лиз слишком хорошо знают друг друга, слишком близки чтобы оставить эмоции в стороне.

Лиз не стала терять времени и сразу перешла к делу. — Мне в самом деле очень жаль, что все так получилось. Поверьте мне, я меньше всего этого хотела. Я не собираюсь отрицать свою причастность, но, как уже сказала вчера, я обо всем узнала, когда отдел новостей уже вовсю работал над этой статьей. И сейчас работа над ней продолжается.

Катя фыркнула.

— Кто, черт возьми, у вас редактор, Лиз?

— Да, формально я могла бы приказать им прекратить работу, — призналась Лиз. — Журналистам, ходившим на Роланд-Мьюс. Репортерам, посещавшим Хьюго в больнице. Тем, кто брал интервью у Дейвины. Но на каком основании я могла бы этот сделать?

— Знаю, знаю, — прервала ее Катя раздраженным голосом. — Я могла бы предоставить тебе основание. Вот оно, пожалуйста. — Катя глубоко вздохнула. — У меня нет, никогда не было и никогда не будет романа с Хьюго Томасом. — Катя сделала паузу, желая, чтобы ее слова были услышаны. Затем она добавила. — Я тебе в этом торжественно клянусь.

Лиз несколько мгновений молчала, затем напряжение на ее лице пропало. На душе у нее стало легче, но в голосе чувствовалась легкая неуверенность, когда Лиз сказала: