На улице нашей любви - Саманта Янг

Теперь, когда выяснилось, что Элли тоже богатая наследница и тоже мучается чувством вины, хотя и другого рода, я ощутила к ней острый приступ симпатии.

— Эта комната — твоя, — провозгласила Элли.

Заявление было сделано так внезапно, что я расплылась в улыбке.

— Ты уже решила.

— Просто мне подсказала интуиция — ты именно та соседка, которая мне нужна, — посерьезнев, призналась Элли.

Моя интуиция подсказала мне в точности то же самое, мысленно призналась я, а вслух произнесла:

— Буду готовиться к переезду.

ГЛАВА 2

Неделю спустя я переехала в роскошную квартиру на Дублинской улице.

В отличие от Элли, я люблю, чтобы мое жилое пространство было хорошо организовано. Именно поэтому я сразу принялась распаковывать вещи.

— Может, сначала выпьешь со мной чаю? — предложила Элли, появившись в дверях и оглядывая мои многочисленные коробки и чемоданы.

— Нет, пока я не разберусь со всем этим барахлом, не смогу расслабиться.

Свой отказ я сопроводила наиприветливейшей улыбкой, чтобы Элли не подумала, что мне неприятно ее общество. Этот период зарождения дружбы всегда был мне ненавистен — двигаешься, что называется, на ощупь, пытаясь выбрать верный тон, и это до жути утомительно.

Элли понимающе кивнула:

— О'кей. Через час у меня начинаются занятия. Пожалуй, я не буду брать машину, а прогуляюсь до универа пешком. Так что выйду прямо сейчас. А ты сможешь спокойно осмотреться на месте.

Элли нравилась мне все больше и больше.

— Желаю успеха, — сказала я.

— И тебе того же.

Я улыбнулась, помахала рукой, и Элли, одарив меня лучезарной улыбкой, исчезла.

Как только захлопнулась входная дверь, я растянулась на своей новой, невероятно удобной кровати.

— Добро пожаловать на Дублинскую улицу, — пробормотала я, уставившись в потолок.

«Kings of Leon» во всю мощь пропели «Your sex is on fire». Я заворчала, раздосадованная, что мое блаженное одиночество так быстро прервали, вытащила из кармана телефон и улыбнулась, увидев имя на дисплее.

— Привет, — радостно ответила я.

— Ну что, ты уже перебралась в свою роскошную, грандиозную, претенциозную и какую там еще новую квартиру? — без предисловий спросила Райан.

— Если я не ошибаюсь, в твоем голосе звучит горькая зависть?

— Ты, как всегда, права, мой прозорливый друг. Фотки, которые ты прислала, произвели на меня такое впечатление, что я лишилась аппетита. Даже овсяные хлопья сегодня утром ела без всякого удовольствия. Твоя новая обитель действительно так хороша?

— Я так понимаю, твоя новая обитель в Лондоне обманула твои ожидания?

— Это ты еще мягко выразилась. Я плачу бешеные деньги и живу в картонной коробке.

Я фыркнула.

— Знала бы ты, как я скучаю по тебе и по нашему дерьмовому мышиному заповеднику, — вздохнула Райан.

— Мне ли не знать? Я тоже скучаю по тебе и по нашему дерьмовому мышиному заповеднику.

— Ты говоришь это, любуясь своей колоссальной ванной с золотыми кранами?

— Нет, я говорю это, валяясь на кровати, которая стоит не меньше пяти тысяч долларов.

— Переведи в фунты, будь любезна.

— Не уверена, но, по-моему, около трех тысяч.

— Господи, значит, ты спишь на собственной арендной плате за шесть недель.

Я застонала, села и принялась открывать ближайшую коробку.

— Зря я тебе рассказала про арендную плату. Не надо было травмировать твою хрупкую психику.

— Да, я могла бы прочесть тебе небольшую лекцию о том, как вместо того, чтобы выбрасывать деньги на ветер, ты могла бы купить собственный дом. Но разве ты будешь меня слушать?

— Не буду. У круглой сироты есть единственное преимущество — никто не имеет права надоедать ей с наставлениями.

Сама не знаю, зачем я это ляпнула.

У круглой сироты нет никаких преимуществ. Ровным счетом никаких.

Если никто не надоедает тебе с наставлениями, это очень грустно.

Райан молчала на другом конце провода. Мы никогда не говорили о моих родителях. И о ее родителях тоже. Это была запретная зона.

— Ну, если твое красноречие иссякло, я, пожалуй, займусь разборкой вещей, — нарушила я молчание.

— А твоя соседка, она сейчас дома?

Райан продолжила разговор, словно пропустив мимо ушей замечание о преимуществах сиротства.

— Нет, она только что ушла.

— Ты уже познакомилась с ее друзьями? Есть среди них парни? Стоящие парни, я имею в виду? Достаточно горячие, чтобы растопить такую ледышку, как ты?

Мой скептический смех замер на губах, когда перед внутренним взором возник Костюм во всей красе. При одном воспоминании о нем по коже забегали мурашки. Признаюсь честно, за последнюю неделю это чудное видение посещало меня далеко не впервые.

— Как расценивать твое молчание? — не унималась Райан. — Как признание в том, что твое ледяное сердце уже плавится в пламени страсти?

— Нет, — буркнула я. Проклятый Костюм все еще маячил перед глазами. — Пока что я не встречалась с друзьями Элли.

— Да, ты у нас закоренелая отшельница.

Вовсе нет, мысленно возразила я. Просто если на свете есть совершенно не нужная мне вещь, так это бойфренд.

— Слушай, мне и в самом деле надо разбирать вещи. Поговорим позднее, хорошо?

— Конечно, лапочка. Поговорим позднее.

Я сунула телефон в карман и тяжко вздохнула, окинув взглядом коробки. Сейчас мне хотелось одного — опять растянуться на кровати и всласть подремать.

— Не расслабляться, — строго приказала я себе и взялась за дело.

Несколько часов спустя вещи были разобраны, все коробки аккуратно сложены и убраны в большой шкаф в холле. Одежда висела на плечиках, книги расставлены на полке, а ноутбук занял свое место на письменном столе, в ожидании новых строк моей книги. На столике рядом с кроватью стояла фотография родителей, на книжной полке красовалась еще одна, где мы с Райан были сняты на вечеринке в честь Хеллоуина. Моя самая любимая фотография устроилась рядом с ноутбуком, на столе. Я держала Бет на руках, а родители улыбались нам обеим. Снимок был сделан во дворе нашего дома. В тот летний вечер мы жарили барбекю, и нас сфотографировал сосед. Это было последнее лето с родителями.

Я знаю, фотографии возбуждают вопросы, но убрать эти фотки с глаз долой у меня нет сил. Воспоминания о тех, кто тебя любил и оставил навсегда, причиняют боль и разрывают сердце… но отказаться от них невозможно.

Я поцеловала кончики пальцев и коснулась фотографии родителей.

Скучаю по вам. Я так скучаю по вам.

Я ощутила, как по шее катятся ручейки пота, и это вывело меня из меланхолического оцепенения. День был жаркий, и, возясь с вещами, я упарилась, как Терминатор во время сражения с Джоном Коннором.