Воспоминания артистки императорских театров Д.М. Леоновой - Дарья Леонова

Артистическая карьера моя началась с этих двух вещей и успех на сцене был для меня несомненен. Я поняла свою силу и с этого времени еще серьезнее занялась искусством.

Замечу кстати, что когда я пела эпилог из «Жизни за царя» в первый раз, то Степанова, сопрано, и Леонов, тенор, первые исполнители со времени постановки этой оперы, пели еще со мною, но после этого в скором времени сошли уже со сцены.

III

Внимание ко мне императора Николая Павловича. — Прибавка жалованья. — Первое знакомство с М. И. Глинкой. — Горькое разочарование. — Усиленная работа. — Я делаюсь ученицей Глинки. — Необычайный успех мой в роли Вани в опере «Жизнь за царя». — Начальник репертуарной части Федоров. — Вражда его ко мне. — Назначение в мою пользу концерта. — Отмена его Федоровым. — Кончина моего отца. — Вторичное назначение концерта в мою пользу и вторичная отмена его по случаю кончины императора Николая Павловича. — Поездка за границу. — Пребывание в Берлине. — Граф Кушилев-Безбородко. — Знакомство с Мейербером. — Внимание его ко мне. — Отзыв Мейербера о моем даровании и последствия этого отзыва. — Мои успехи за границей. — Композитор Обер. — Просьба о продолжении отпуска. — Резкий ответ Федорова. — Участие мое в двух концертах в Париже и сопровождавший их успех. — Предложение остаться в Париже. — Решение вернуться на родину.

Я все более и более приобретала внимание публики и, наконец, сделалась такой любимицей, что в Александринском театре ни один бенефис не обходился без моего участия, или давалась мне роль с пением или, если такой роли не было, то я пела песни и романсы.

Таким образом, прошла первая зима моей службы в театре. Летом, по желанию государя Николая Павловича, устроен был в Гатчине, во дворце, концерт с живыми картинами. В концертном отделении участвовала и я. Государь обратил особое внимание на меня, так что пожелал знать, сколько я получаю жалованья и сколько другая певица, также участвовавшая в этом концерте и выпущенная из школы в одно время со мною. Эта другая имела протекцию и потому получала 600 руб. в год, я же всего 300 руб. Когда государь спросил о моем жаловании, директор Гедеонов впопыхах подбежал ко мне с этим вопросом. Государь, узнав, что мне дается всего 300 руб., тогда как другой 600, тут же приказал сравнять меня с ней. Такое внимание государя осталось конечно навсегда в моей памяти. Я была польщена в высшей степени и, кроме того, не могла нарадоваться удвоенному жалованью. Родители мои, когда я, возвратившись домой, рассказала им все это, тронуты были до слез. Отец беспрестанно повторял: «Как это так! Сколько походов совершил я, и все столько не получаю, сколько ты, матушка!»

Осенью 1852 года, приготовляясь к исполнению роли Вани в «Жизни за царя», я узнала, что в Петербурге находится М.И. Глинка.

Надо сказать, что за год перед этим М.И. Глинка был также в Петербурге и учитель мой Вителяро, желая знать мнение его о моем исполнении роли Вани в «Жизни за даря» пригласил меня съездить к М.И. Глинке. Я спела ему «Ах, не мне бедному!» Увы! пение мое ему не понравилось. Он нашел его до такой степени плохим, что сказал мне: «С таким тремоло поют только те певцы, которые кончают, а не те, которые начинают». При этом объяснил мне, почему это так не хорошо, к чему может такое тремоло привести, и сделал мне указания, как от этого избавиться. Разочарование мое было горькое, но я в течение года так много работала, вспоминая советы М.И. Глинки, что когда теперь, во второй раз, год спустя, узнав, что он в Петербурге, приехала к нему и спела опять «Ах, не мне бедному!», то действие моего нения оказалось совершенно обратное первому. М.И. Глинка, прослушав меня, убежал в свой кабинет, и когда возвратился оттуда, то на глазах его были слезы и он сказал: «Смотрите, матушка, что вы произвели вашим пением в этот раз!» Усиленные труды мои принесли блестящие плоды. С этого же дня М.И. Глинка поздравил меня сам своей ученицей и принялся приготовлять меня к роли Вани.

Вскоре после этого поставили оперу «Жизнь за царя». Для роли Антониды вызвана была из Москвы Семенева, исполнителями других ролей были: Петров, Булахов и я. Состав был необыкновенно хорош, и я, по отношению к себе, никогда впоследствии не помню такого триумфа, какой был в этот раз. Если публика была в таком неописанном восторге от моего исполнения, то каков же был восторг моих родителей. Отец, казалось, был на верху блаженства.

Я уже говорила, что театра для русской онеры в Петербурге в то время не было. Русская опера шла в цирке, на месте которого, когда он сгорел, и был выстроен Мариинский театр. Опера шла тогда редко и потому мне приходилось мало петь в опере, а исполняла я преимущественно в драматических спектаклях, в Александринском театре, роли с пением. Итальянская же опера шла в Большом театре.

В промежуток времени от 1851 по 1853 год, переменился начальник репертуара; Семенова заменил Федоров. И вот с поступления его на эту должность начались мои неудачи по театру; путь мой покрывался терниями все более и более! Причиною этого было то, что я имела несчастие понравиться Федорову, а между тем он узнал, что я выхожу замуж. Он почти прямо объявил мне, что будет врагом моим. И действительно, что бы не предполагалось в мою пользу, ничто не удавалось. Начальник репертуара, — это можно сказать все в театральном мире, и в нем то я имела моего главного врага. Федоров, при всяком

удобном случае, загораживал мне путь. Так памятен мне особенно его поступок, когда в пользу мою назначен был концерт за участие мое в драматической труппе в течение всей зимы, что не входило в мои обязанности.

Мне дали залу в Александринском театре и объявили афишами о концерте в мою пользу. Так как я успела уже сделаться любимицей публики, то билеты разобраны были в один день. Довольная такой удачей, я готовилась концертом этим получить заслуженную трудами своими награду, сделала затраты, по средствам своим значительные, и вдруг все надежды мои рушились! За день до концерта присылают за мной карету и капельдинер говорит, что меня просит к себе начальник репертуара в Александринский театр. Здесь Федоров объявляет мне:

— По высочайшему повелению концерта вам не будет!

Как ни была я молода и неопытна, однако же, я уцепилась за слова его: «по высочайшему повелению» и тотчас же сказала ему, что мне крайне интересно знать, почему концерт, назначенный мне в виде награды, отнимается у меня по высочайшему повелению. Объясняясь с Федоровым самым простым, можно сказать, детским образом, старалась добиться от него причины этой немилости, так как, по моему мнению, говорила я ему, лишить меня заслуженной награды могут только за какую-нибудь вину. Увидав, что я так серьезно ухватилась за ложное выражение его, он повернул в другую сторону и причиною отмены моего концерта выставил то, что в тот же день назначен в Большом театре концерт Роллера и что весь оркестр участвует там. Тогда я без всякого стеснения высказала ему прямо, что все приведенное им я не считаю основательным, что поступая так со мной, просто отняли у меня концерт, что если необходимо было дать этот день Роллеру, то мой концерт можно бы было перенести на другой день, что, по справедливости, я имела право на первую очередь из следующих дней. Но все было так искусно подведено, что при перечислении мною дней не оказывалось ни одного, в который можно бы было назначить мой концерт. Таким образом, я не только лишилась заслуженной награды, но и своих собственных последних грошей, издержанных на платье и другие расходы. Кроме того, в концерте этом я видела исполнение моей мечты, — доставить возможность родителям моим прожить хотя одно лето на даче, что особенно нужно было для отца, здоровье которого заметно слабело, так что другого лета не пришлось ему уже дождаться. В августе того же года он скончался.