Третий поклонник - Кристина Додд

Торопливо спустившись по лестнице, он пошел по гравийной дорожке к стоявшему на холме главному зданию гостиницы. К его удивлению, Джессики среди закусывающих на веранде постояльцев не оказалось. На мгновение у него перехватило дыхание. Она ведь не уехала? Не сбежала, испугавшись вспыхнувшей между ними искры? Потом, заглянув в столовую, он увидел белокурую головку, изящно склонившуюся над тарелкой, а рядом коренастого джентльмена лет пятидесяти, энергично орудовавшего ножом и вилкой.

Второй поклонник, мистер Клайд Мюррей. Широкий лоб угрюмо нахмурен. Шея и руки пестрят коричневыми пятнами, как у тех, кто работает в поле и охотится без перчаток. Мистер Мюррей говорил с северным акцентом, и даже на расстоянии Гарри слышал его интонации – брюзгливые, осуждающие. Последние два посетителя поспешно покинули столовую из-за неприятной атмосферы.

Только компаньонка, сидя в углу, спокойно завтракала, ни во что не вмешиваясь.

Гарри двинулся к маленькому квадратному столу, и Джессика подняла глаза. Встретившись с ним взглядом, она едва заметно покачала головой: «Не вмешивайтесь».

Очень хорошо. Он и не собирался этого делать, но не оставит ее наедине с этим типом. Гарри уселся достаточно близко, чтобы слышать каждое слово и наблюдать за Джессикой. От того, что он услышат, у него волосы на голове зашевелились.

– Мои предыдущие жены делали, что им велели, и вы будете поступать так же, мисс. Уж поверьте мне. У меня в отличие от вас есть опыт семейной жизни. – Мистер Мюррей положил в рот кусок копченой рыбы, тщательно прожевал и проглотил.

Джессика воспользовалась паузой, чтобы ответить:

– Да, конечно, у меня его нет, но…

– У меня мало требований, – перебил ее мистер Мюррей, – и вы будете их беспрекословно исполнять. – Загнув палец, он сказал: – Мне нужна женщина, чтобы вырастить моих детей. – Он загнул второй палец: – Чтобы принести деньги в приданое моим дочерям и, – он загнул третий палец, – согревать мою постель.

– Мистер… Мюррей! – Джессика побледнела.

– Ах, оставьте это жеманство. Я человек прямолинейный, и вам лучше к этому привыкнуть. – Подцепив ломоть ветчины, он ткнул вилкой в сторону Джесси. – Как только вы это поймете, наша семейная жизнь наладится. Вы будете сидеть дома и экономно вести хозяйство. И никаких увеселительных поездок в Лондон!

Джессика покачала головой.

Мистер Мюррей решил, что она соглашается с его безапелляционными заявлениями. Гарри думал иначе. Мистер Мюррей продолжал:

– Я ожидаю исполнения супружеского долга два раза в неделю, по вторникам и субботам. Десять минут вас не слишком обеспокоят. Взамен вам будет позволено иметь три новых платья в год. – Он наклонился вперед. – Своим прежним женам я разрешал только два платья, но вы хорошенькая и почти ровесница моей старшей дочери, а я с возрастом становлюсь более снисходительным.

– Мистер Мюррей, я должна отказаться от вашего предложения. – Джесси произнесла это высоким голосом, пальцы ее дрожали.

– Что значит отказаться? Вы с ума сошли? – вытаращил глаза мистер Мюррей. – Ваш отец выбрал меня вам в мужья.

– Но я не хочу выходить за вас.

– Попридержите язык и делайте, что говорят. – Мистер Мюррей тяжело вздохнул. – Как я понимаю, вы себе вообразили, что хотите любви. Уверяю вас, мои прежние жены были довольны жизнью со мной, и вам тоже понравится.

Она снова покачала головой.

Мистер Мюррей взял Джесси за руку, в которой она держала вилку, и больно сжал.

– Да, мисс! Что и говорить, у вас есть положение и состояние. Но ваш отец уверяет, что у вас нет ни капли здравого смысла, ваша мачеха утверждает, что вам нужна твердая рука, а я тот мужчина, который даст вам это.

Компаньонка, промокнув салфеткой рот, встала и вышла, оставив Джесси наедине с этим мужланом.

– Будем считать, что наша помолвка состоялась, – заключил мистер Мюррей, – и отправимся к вам домой.

Гарри больше не мог этого терпеть. Сияющая еще вчера девушка сегодня сникла от угроз мистера Мюррея. Гарри не сомневался, что она может весь день возражать против помолвки, а мистер Мюррей, не слушая, станет принуждать ее.

Гарри поднялся и подошел к их столику.

Мюррей раздраженно взглянул на него:

– Разве вы не видите, что мы разговариваем?

– Да, но мне нужно поговорить с леди Джессикой прежде, чем я уйду на целый день.

– Кто вы? – спросил Мюррей.

– Один из друзей Джесси. – Гарри повернулся к ней. – Я вчера был в деревне, и модистка просила передать, что ваши шляпки готовы. То, что они стоят больше восьми фунтов, наводит на мысль, что они совершенно необыкновенные.

– Шляпки? – Джессика недоуменно наморщила брови.

– Восемь фунтов! – брызнул слюной Мюррей. – Вы тратите восемь фунтов на новые шляпки, которые вам в провинции не понадобятся?

Джесси надула прелестные губки:

– Ах, шляпки…

Гарри расправил манжеты:

– Ювелир желает знать, когда вы заплатите ему за ожерелье. Он, похоже, тревожится. Оно действительно очень дорогое?

– Ожерелье? – Мюррей отшвырнул вилку.

– Вовсе оно не дорогое. – Джессика теперь знала, в какую игру играть. Она разгладила платье, привлекая внимание к прекрасной накидке из зеленого шелка, отделанной кремовым бархатом. – Двадцать фунтов, и оно того стоит.

– Двадцать фунтов! – взвизгнул Мюррей. – Двадцать…

– А сапожник не говорил, готовы ли мои новые туфли? – Когда Джессика взглянула на Мюррея, ее глаза искрились озорством. – Никогда не думала, что найду в деревне такого замечательного сапожника, и заказала двадцать пар туфель разных цветов. В конце концов, никогда не угадаешь, какой цвет будет модным в следующем сезоне, так что я должна быть готова. – Она задумчиво подперла щеку рукой. – Не заказать ли мне заодно и новые платья?

Мюррей встал и, упершись кулаками в стол, навис над Джессикой.

– Как видно, я приехал вовремя, пока вы не растратили свое состояние на всякую ерунду. Деньги должно вкладывать в землю, в лошадей, в семью. Я вас наставлю на стезю добродетели!

Он подавлял ее своим негодованием, и краски надежды сбежали с ее лица.

Схватив Джесси за руку, Мюррей заставил ее подняться и свирепо взглянул на Гарри:

– Прочь с дороги, щеголь, я собираюсь жениться.

Гарри не мог видеть, что жизнерадостную смелую девушку низводят до покорного, бессловесного ничтожества. Заступив Джесси дорогу, он посмотрел ей в глаза с пылом страдающего влюбленного:

– А как же я? Вчера все было замечательно, а сегодня вы, даже не попрощавшись, идете под венец?

– Вчера? – подозрительно ощетинился Мюррей.

– Она открыла мне в поцелуе гораздо больше, чем я узнал за все мои тридцать лет. – В некотором смысле это была правда. Гарри никогда не наслаждался такой смесью рвущейся наружу страсти и простодушия.