Пристанище ведьм - Саша Пейтон Смит

Какое-то время я бесцельно бродила по улицам. Мимо проходили работницы фабрики в одежде разных оттенков тускло-серого и хлопковыми чепцами на тонких волосах. Большинство из них работали всю ночь, и под глазами у них залегли круги. Иногда по пути встречались богатые джентльмены в цилиндрах и их жены-модницы, крутившие в пальцах атласные зонтики. Мальчишки-газетчики на углах выкрикивали последние новости, домохозяйки вывешивали одежду сушиться на балконы. Весь этот привычный хаос дарил мне относительное ощущение комфорта.

Я перешла через дорогу, ловко огибая тележки, змеившиеся по улицам, и уворачиваясь от лошадей. Будь у меня деньги и не будь горячей любви к покойному брату, я бы сейчас же повернула к Центральному вокзалу, села на поезд в сторону запада и уехала навсегда. Мне доводилось видеть Сан-Франциско на фотографии, и я всегда подозревала, что там живется гораздо лучше. Создавалось впечатление, будто в том городе можно свободно дышать, в отличие от Нью-Йорка.

К сожалению, вся моя мизерная зарплата уходила на оплату жилья и еду. В коробке из-под сигар у меня под кроватью лежало ровно два доллара и шестьдесят два цента. На эти деньги можно было добраться только на запад штата Миссисипи. И еще неизвестно, смогла бы я устроиться на новом месте.

Наверное, все-таки можно было остаться в Нью-Йорке. Бежать в другой район. Скажем, в Гарлем. И все время жить в страхе? Если полиция меня найдет – а это, пожалуй, неизбежно, – побег лишь докажет мою вину.

Значит, другого выхода не оставалось. Прятаться негде, уйти некуда.

Девчонки, которые рождаются в Нижнем Ист-Сайде, не смеют ни о чем мечтать. Я никогда не позволяла себе заблуждаться касательно своего будущего. Просто не предполагала, что проведу его за решеткой. Хотя есть вещи и похуже тюрьмы.

Например, жизнь в постоянном страхе.

А может, мне наконец-то, в кои-то веки, повезет и я сумею убедить полицию в своей невиновности. Оставалось лишь вернуться в ателье и держать ответ. Другого решения быть не могло, но легче от этого не становилось.

Я собралась с духом и вышла на Деланси-стрит.

Глава 3

На тротуаре у ателье все еще толпились полицейские с начищенными медными пуговицами на синей униформе.

Я замедлила шаг и попыталась изобразить сущую невинность. Хотя, боюсь, от этого стала выглядеть лишь подозрительнее.

– Добрый день, сэр, – поздоровалась я, обращаясь к усатому полицейскому.

Он был ниже меня, а значит, совсем коротышка, но зато в идеально чистых ботинках. Наверное, жена их надраила сегодня утром, перед тем как он ушел на работу. От этих фантазий о его мирной семейной жизни мне стало немножко стыдно за всю ту ложь, которую я собиралась наплести.

Если честно, меня слегка удивило, что лицо у него незнакомое. Казалось, я знала уже чуть ли не всех местных полицейских. Каждое воскресенье приходила в участок и сидела там, расцарапывая заусенцы на пальцах до крови, ждала, пока мне дадут поговорить с одним из них, обсудить дело Уильяма.

Беседа всегда проходила одинаково, как хорошо отрепетированный спектакль. «Нет, пока ничего не нашли», – говорили мне, а я спрашивала: «Можно ли чем-нибудь помочь следствию?» – на что полицейский улыбался и отвечал: «Нет». От этого меня переполняла ярость, и энергии от нее хватало на то, чтобы подпитывать меня еще неделю до следующего воскресенья, когда я приходила за новой дозой ярости.

Мы оба вошли в ателье. Судя по всему, миссис Кэрри и девчонки остались наверху. Полицейские все еще изучали место преступления и перешептывались. Осматривали брызги крови на стене и снимали отпечатки пальцев – я уже знала, что они окажутся моими. И очень удивилась бы, если бы полиция пришла к заключению о летающих ножницах.

– Мисс Хеллоуэл, верно? Ваша руководительница сообщила, что вы ушли отнести заказ одному из клиентов. Вам не следовало покидать ателье, – отчитал меня полицейский и смерил своими глазами-бусинами. – Но я рад, что вы вернулись, поскольку рассчитывал с вами поговорить.

– Конечно, сэр.

Он выдвинул для меня стул за рабочим столом Мэри, а сам остался стоять, повернув ко мне носки сверкающих ботинок.

– Мисс Хеллоуэл, – начал полицейский, прокашлявшись, – у меня к вам всего несколько простых вопросов. Очень простых. Хорошо?

Он разговаривал со мной как с ребенком. Я кивнула, принимая умеренно глупый вид.

– Где вы были прошлой ночью?

Надеюсь, лицо у меня не залилось краской – как обычно со мной бывает от волнения или смущения.

– Я работала здесь до десяти вечера, сэр, а потом ушла наверх.

К счастью, мой голос звучал довольно ровно.

Полицейский сделал пометку в узком блокнотике, который балансировал на его левой ладони.

– Прекрасно, прекрасно, – одобрительно произнес он. – Скажите, почему вы засиделись допоздна?

– Не успевала дошить пальто, – честно ответила я.

Полицейский еще что-то нацарапал в блокноте.

– Вы заметили что-либо необычное перед тем, как уйти?

– Нет, сэр.

– Вот как?

Он кивнул и поднял взгляд от блокнота. Его глаза смотрели на меня уже совсем не по-доброму, как за минуту до этого.

– Мисс Хеллоуэл, вы можете объяснить, как ваши ножницы оказались в шее убитого?

– Нет, – прохрипела я.

Полицейский же продолжал напирать:

– И вы подтверждаете, мисс Хеллоуэл, что оставались в ателье после закрытия? В том самом ателье, где нашли труп. Вы подтверждаете, что покойный был известен… – тут он снова прокашлялся, – неподобающим поведением при леди?

Его интонация кардинально изменилась, и он говорил намного быстрее. У меня вспотели ладони, и я в панике пробормотала:

– Не понимаю, на что вы намекаете, сэр.

Голос у меня предательски дрожал.

Полицейский опустил взгляд на мою обувь, прикрытую длинной черной юбкой, и спросил:

– Можно осмотреть ваши ботинки?

Я замешкалась, сделав вид, будто меня отвлекла машина скорой помощи, которая остановилась перед ателье рядом с полицейскими автомобилями и экипажами. Может, тело еще где-то здесь и они только приехали за ним?

Я мысленно помолилась Уильяму в надежде на светлую мысль, которая позволит мне выкрутиться из этой истории, хотя понимала: это невозможно. Я проведу остаток лет в тюрьме, и моя жизнь ничего не будет значить. Мне хотелось удариться в слезы, упасть на колени, молить полицейского о помиловании, но я сдержалась. Уильям не стал бы до такого опускаться.

Не вешай нос, сестренка! Все будет хорошо.

Я не спеша наклонилась и потянулась к шнуркам дрожащими пальцами, когда страшную, тяжелую тишину нарушил звон колокольчика над дверью.

Я застыла и подняла взгляд.

На пороге, освещенные утренним солнцем, стояли две медсестры. Одна молодая, примерно моя ровесница или чуть постарше. Второй я бы