Коротко обо всём. Сборник коротких рассказов - Валентин Валерьевич Пампура
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну, что? Теперь тебе не страшно?
— Нет.
— Вот видишь. Это совсем не страшно.
Дождь перестал лить, и на небе появилось солнце. Оно осветило озеро. Верхушки сосен. Капли дождя рассыпались жемчугом по её волосам. Она улыбнулась.
— Ну, что пошли воду из лодки черпать?!
— Пошли.
Они черпали воду, разбрызгивая её. А над соснами, изгибаясь разноцветной дугой. Стояла радуга.
Высшее право
Дача. Как много всего в этом слове для простого русского человека. Оно наполнено до самых краёв, как багажник автомобиля. Для одних это пластиковые контейнеры с маринованным мясом. Для других коробки с рассадой. Одни везут огурцы и помидоры на дачу, что бы есть их там. Другие везут их с дачи, что бы есть их в городе. Но если спросить и тех и других, что для них дача? То и те и другие скажут, что дача это отдохновение души. Это полёт мысли, фантазии, внутренняя свобода, которую каждый заполняет так, как ему заблагорассудиться. В этом и заключается высшее право человека, реализовать себя, так как хочет этого он сам.
— Послушай, зачем так много. Посадили бы пару розовых кустов и хватит. — Сказал он.
— Копай зайчик не ленись. — Ответила она. — Вот увидишь потом, какая будет красота. Здесь посадим несколько сортов петуний, да так, что б цвета разные. Там флоксы, виолки, георгины, рододендроны, астры, душистый горошек, а на арках ландыши. Вот увидишь, тут будет как в раю.
— По мне так и без рододендронов хорошо.
— Копай зайчик не серди меня.
— Зайчик устал.
— Зайчик, сейчас докапает до забора и сможет сбегать за квасом в ларёк.
— А за пивом?!
— А за пивом, это когда зайчик, перекопает участок у калитки. Там у нас будут, каллы, обожаю эти цветы. В них столько достоинства, красоты, словно это цветы царских кровей.
— А можно зайчик сначала сбегает за пивом, выпьет бутылочку, а потом перекопает у калитки.
— Нет. В прошлый раз, когда зайчик сначала сбегал за пивом, его потом самого пришлось культивировать, что бы привести в чувство. Давай мой хороший. Сделаем наш участок цветущим садом. Ты сам мне потом спасибо скажешь. Когда увидишь всю эту красоту.
— Здорово огородники. — К забору подошёл сосед. — Копаем. Огурчики, помидорчики.
— Цветочки.
— Тоже дело. А мы по шашлычкам решили ударить. Погода-песня. Самое то. Так может это, по пивку? А? Сосед?
— Да, я…
— Некогда ему. Нам ещё под каллы участок подготовить надо.
— Ну, что ж надо так надо. — Он сделал глоток из запотевшей бутылки, и скрылся за забором.
Зазвучала музыка. Ноздри зайчика защекотал запах шашлыка. Душа наполнилась тоской. А жена всё щебетала и щебетала. Цветы — говорила она — Облагораживают душу. Делают нас лучше и чище. Своей красотой они приобщают нас к прекрасному. А своими ароматами, делают нас более тонкими, более чувствительными, ко всему, что нас окружает.
— Девочки, как говориться мыть руки и за стол, мясо готово. — Донеслось из-за забора. — Зайчик стиснул зубы и воткнул лопату глубже в землю. А жена продолжала.
— Мир без цветов огрубел бы. И погиб. Погиб под натиском грубой животной силы. Не способной чувствовать, прекрасное. Ты сам очень скоро почувствуешь, как твоя душа наполняется любовью ко всему, что окружает тебя. — Зайчик с ненавистью посмотрел на жену. — Ты только представь себе. Там у забора жеманные астры. Они словно юные модницы качают своими удивительными причёсками. Скромные виолки, будут встречать тебя у калитки. Нежные флоксы, царственные каллы, и наполненные чистотой ландыши. Будут окружать тебя каждое утро удивительным ароматом.
— Сеня, захвати пивко из холодильника. — Снова долетело из-за забора. Зайчик вогнал лопату в землю. Пот градом катился со лба. Горло пересохло, мысли спутались, и только голос жены звучал в голове, как назойливая реклама, переключить которую было не возможно.
— Цветы наполнят тебя покоем. Они поднимут твоё сознание на такую высоту, на которую способен подняться только ясный, просветлённый разум.
Вдруг страшный, пронзительный рёв оборвал её речь. Она посмотрела на зайчика. Зайчик, стоял, выгнув спину, ощетиня всю свою растительность. Потом сверкнул глазами, и, перемахнув через соседский забор, скрылся из виду. Только ночью, когда небо обсыпало звёздами, зайчик, скрипнув калиткой, тихо, вошёл во двор. — Там — Говорил он кому-то. — Будут у нас расти флоксы. Здесь рондор… рандорвы… радондерны. А тут… — Он икнул и лёг на свежа-вскопанную клумбу. — Тут у нас будут расти царственные каллы. — Он обнял, чёрные, мягкие комья земли, прижался к ним и уснул.
Ангел
Город в разгаре эпидемии. Линии вызова скорой помощи перегружены. Врачи мотаются по вызовам, уже не чувствуя усталости. Она пришла ко мне в одиннадцатом часу ночи.
— Что вас беспокоит?
— Второй день температура.
— Сколько?
— Тридцать восемь и восемь.
— Поставьте градусник. Кашель?
— Небольшой.
— Ощущение трудности дыхания?
— Нет.
— Поднимите майку. Дышите. Глубже. Горло? Насморк?
— Нет.
— Давайте градусник. Тридцать семь и восемь.
— Я выпил парацетамол.
— Я выпишу вам антибиотик. Таблетку утром и таблетку вечером. Пять дней. Через пять дней звоните в поликлинику. Если будет хуже, вызывайте скорую. Вам нужен больничный?
— Да.
— Место работы?
— Сейчас, я принесу. У меня там бумажка, где всё, подробно написано.
Я вышел, а она осталась сидеть на стуле. Когда я вернулся. Она спала. Так тихо, что казалось время, замерло вокруг неё. Ей было лет двадцать пять. По-видимому, только после института. Таких как она, сейчас много мотается по вызовам. Есть статистика, что молодые переносят вирус гораздо легче пожилых. Вот их и бросили в самое жерло эпидемии. Но даже их сил и энергии, не хватает в этом бешеном ритме.
Она была словно уставший ангел. Ангел, который, только на мгновение, прикрыл глаза. Половица скрипнула. Она проснулась.
— Принесли?
— Вот.
— Давайте. Завтра в восемь мне нужно быть в поликлинике. Нужно будет заполнить больничные, затем снова на скорую.
Она писала. Я слушал, как сосредоточенно шуршит ручка о бумагу. Потом она собралась, встала, и ушла. Туда где темноту ночи разрезали огни скорой помощи. А я выпил лекарство и лёг спать.
Разность
Старый ржавый сухогруз вытянулся во всю длину, занимая большую часть причала. Чуть подальше, от него стоял свежевыкрашенный буксир, Краска блестела на нем, а из трубы шёл чёрный дым. Он дрожал над водой, своим рокочущим дизелем. Потом
