Баба Яга, костяная нога - Эла Бо

Подоспела, как по заказу, маршрутка. Настроение, несмотря на зуд, упорно продолжало ползти вверх по шкале улучшения. Светило солнце, погода обещала весь день быть великолепной, где-то звучала знакомая песня. Знакомая в том смысле, что с ней хочешь-не хочешь, а познакомишься. Везде она звучит: с экрана телевизора, по радио, из открытых окон… А-а, вот и метро. Выпрыгнула из автобуса и, легкомысленно помахивая сумочкой, бодро зашагала к подземке. И это после двенадцатичасового рабочего дня! « Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!» – Промурлыкала я, восхищаясь сама собой.

Вагон был полупустой. Я уселась, пристроила сумочку рядом… Вот хочется мне улыбаться, ничего не могу с собой поделать! Люди оглядываются на меня. Напротив бойкий старичок устроился. Подмигивает чего-то, старый валенок. А я улыбаюсь еще шире. Мужчина молодой подошел ко мне и протянул букет цветов. Возьмите, говорит, мне они не пригодились, а вам, говорит, сейчас только цветов не хватает. Приятно, говорит, видеть счастливых людей…

Довольный Рудольф развалился на мягкой, пожалуй даже слишком мягкой для настоящей, траве, руки заложил за голову, посмотрел на небо, прищурился.

–Надо бы яркость убавить. Слишком слепит,– появившееся по заказу пушистое белое облако слегка зашторило светило.– Так, хорошо. Чего еще не хватает? Да, помню, там еще ручей был.

Память услужливо вынула из своего хранилища именно то самое утро из далекого детства, когда юный барон, воспользовавшись отсутствием родителей, сбежал от надоевших воспитателей. Без особых хлопот добравшись до ограды старого парка, ревниво оберегающего, словно жемчужину драгоценную, великолепный белый особняк, мальчик задумался на секунду, вспоминая случайно услышанный разговор о сломанной решетке. Прошелся вдоль ограды, подергал прутья… Вот он, путь к свободе!

Тогда-то и наткнулся Рудольф на маленькую лесную полянку, сразу и навсегда поселившуюся в памяти зеленым душисто-травяным убежищем. Там, в счастливом детском воспоминании весело журчал ручей, пели птицы. От солнечного тепла, насквозь пронизанного цветочно-ягодным ароматом, лень было даже шевелиться. Хотелось просто лежать и смотреть на легкомысленную бабочку, упорно желающую приземлиться на его нос… Шорох в кустах отвлек его от воспоминаний. Рудольф оглянулся и, разглядев посетителей, лишь поморщился.

–И здесь нашли. Между прочим, когда я вспомнил о птицах, то вовсе не ворон имел ввиду. Так что здесь вам делать нечего. Это мое прошлое.

Вороны, в количестве семи штук, стояли возле куста и выжидающе смотрели на своего недавнего соседа, к которому успели привыкнуть. Рудольф услышал их, покачал головой.

–Вы не можете привыкнуть. Вы не должны были так долго оставаться здесь. Как вообще вас занесло на мой берег? Какого черта вы опять за мной увязались?

–Ты же сам их создал.

–Куратор?!– Рудольф моментально вскочил.– Вот уж не ожидал. Обычно ты не балуешь меня своим вниманием. Не сразу и дозовешься. Вороны– твой подарок?

–Ты сейчас невнимателен. Повторю еще раз. Ты их создал. Это твои мыслеформы.

–Что-то не припомню, чтобы когда-либо меня вороны интересовали…

Рудольфу почудилось, что куратор тяжело вздохнул. Или ему захотелось это увидеть… людям свойственно очеловечивать все, что их окружает. Возможно, вдруг вспомнился усталый учитель, вынужденный раз за разом повторять очевидные вещи… Или это куратор захотел, чтобы его подопечный понял его именно так…

–Для тебя так важно понять меня?– Отстраненный голос куратора казалось тоже проявился из тумана, как и он сам.

–Мне сложно говорить с тобой.

–Тогда слушай. Пока этого достаточно

–Конечно. Я слушаю. Могу даже сказать, что мне очень хочется услышать твою версию. Почему именно вороны? Как я мог создать то, что мне абсолютно не интересно?

–Вас же постоянно призывали очистить душу. Для тебя же это всегда было пустым звуком.

–Ну и что. Какая связь между воронами и моими грехами? Церковников послушать, так нужно немедленно от всего отказаться и, стоя на коленях, круглосуточно каяться.

–Покаяние еще никому не навредило. Я же говорю об очищении души. Она, как огромный склад, хранит даже то, что давно уже никому не нужно. Склад ненужных вещей, лишь боль причиняющих воспоминаний, несбывшихся желаний, наивных детских увлечений. Время от времени следует избавляться от лишнего груза, делающего душу тяжеловесной, малоподвижной, занятой обслуживанием лишь самой себя и уже не способной на творчество. Сколько раз я пытался тебе это объяснить, но ты слишком упрям, слишком занят своими проблемами. Они, как мрачные стены склепа, закрыли тебя от мира. Или ты сам пожелал спрятаться? Чего же тогда ты боишься?

–Да не боюсь я… Не было бы проблем, так и не занимался бы ими.

–Ложным знанием ты пытаешься оправдать себя. Истина в том, что проблем бы не было, если бы ты поменьше уделял им внимания. Проблемы ты точно так же содержишь за счет своей силы, как и ворон. Они исчезнут, как только ты перестанешь их кормить.

–И все же почему вороны?

–Проверь свою память, пройдись по всем цепочкам. Вероятно вороны ассоциируются у тебя с чем-то… с чем-то важным, судя по их живучести… Подобные образы часто встречаются в плотном мире. Сказки, песни– то, что у тебя вызовет отклик… Когда найдешь источник– убери его или замени на что-то более приятное, если пожелаешь.

–Ладно. Полагаю мыслеформа не сложнее оболочки.

–Не сложнее. Оболочки тебе не принадлежали, а мыслеформы– твоя собственность. Ты их хозяин и можешь избавиться от них в любой момент. Опять же… если пожелаешь.

–Ты ведь пришел не для того, чтобы преподать мне очередной урок? Что-то случилось?

–Ты должен заменить уставшую душу.

–Заменить– это как?

–Дожить оставшееся время, причем дожить, строго следуя разработанному замыслу, и исправить ошибки, поставившие под угрозу выполнение поручения, возложенного на него.

–За него? Значит это мужчина… Почему именно я? Мое мнение кого-нибудь интересует или все решили за меня?

–Тебе легче всего заменить его. В плотном мире он считается твоим внуком. Поэтому я и порекомендовал тебя. Ты все равно пока свободен.

–Почему, куратор? Свободу воли уже отменили? Плотный мир меня интересовал лишь в плотном мире. Нет у меня желания нянчиться с так называемым внуком.

–Реакция твоя предсказуема. Полагаю, награда сделает тебя более сговорчивым.

–Даже если я завалю задание,– раздражение грубо замазало окружающее пространство в серый цвет. Тяжелые темные тучи окружили собеседников и закружили унылый, медленно-нестройный хоровод.

–Ты не завалишь. Для тебя это слишком просто. Твой внук– владелец фирмы, которую нужно удержать на плаву.

–И все?!– Шипящие молнии превратили уютную полянку во влажно-темный туман, заполонивший все вокруг.– Куратор, я случайно подхватил вирус идиотизма?! Каким же ничтожеством ты меня считаешь.

Заключенные плотным слоем хмурых туч в самый центр грозы, двое все же не прервали беседы.

–И это предсказуемо.

–А что ты ждал? Деньги, бизнес– это не мой уровень. Пригласите молодняк. У меня было много жизней. Еще больше детей, внуков, а также жен, мужей, братьев, сестер и прочей родни. Я вынужден их помнить, но это не означает, что я намерен продолжить наше знакомство. И менее всего мне хочется убирать за кем-то из них дерьмо.

–Как ты упрям. Опять эмоции не позволяют тебе уловить суть. Или ты не расслышал? Тебя ждет награда.

–Куратор, эмоции– это слабо сказано. Мне наплевать на кустарную лавку этого внука. Я не желаю заниматься ерундой. Какую награду вы мне можете предложить?

–Твою женщину.

–Что?

Разом исчезло все, даже звук. Тишина как будто затаила дыхание, жадно вслушиваясь, стараясь не пропустить ни единого слова.

–Наконец-то. Шумновато тут у тебя. Да, это и есть твоя награда, но лишь после того, как выполнишь задание. Я поручился за тебя. Совсем недавно ты выиграл схватку с судьбой. Одержал победу, в которую и сам особо не верил. Ты всегда был своевольным. Мчался в неизвестность, не замечая края и… неожиданно выигрывал.

–Ты умеешь быть убедительным. Так что там с внуком стряслось?

–Свою силу, данную ему для достижения цели, заранее обговоренной и принятой им, он израсходовал на женщину, которая даже не предназначалась ему. Ведь вам же специально подбирают оптимальный вариант. Чего вам еще не хватает?

–Может любви.

–Опять ты за свое. Еще одна жертва вашей любви сейчас лежит в реанимации. Он пуст, он все израсходовал. И даже не на любовь, а на одежду для женщины, надеясь ее удержать. Скажи, зачем вам столько одежды?

–Ты же сам говоришь, что мы еще дети. А детям нужны игрушки. Чтобы детство было счастливым,– усмехнулся Рудольф.

–Ладно. Поработай со своей внешностью и начинай подготовку. Изучи внимательно жизнь внука, не упускай ни одной мелочи. Тебе это все пригодится.