Наваждение - Ольга Морозова

– Нет. Я так давно не общался с девушками, что даже забыл, как это делается.

– Вы боялись мне позвонить?

– Чуть-чуть боялся. Но набрался храбрости.

– Не знала, что вы такой стеснительный… Приятно удивлена.

– А я неприятно удивлён. Мне хотелось бы быть более решительным и смелым. У меня планы по завоеванию вашего сердца. Вы догадывались?

– Нет, откуда? Но теперь буду знать.

– Мне хочется увидеть вас…

– Сегодня не могу.

– Давайте завтра. Завтра выходной. Мы могли бы поехать за город. Я знаю чудесное место, где можно пообедать на свежем воздухе.

– Ладно. Давайте завтра. Прельщает перспектива свежего воздуха.

– Куда мне заехать за вами?

– Туда, где вы меня оставили. Помните?

– Я не смогу этого забыть. Завтра в 13–00 я у вас. Устроит?

– Вполне. Я не сплю долго.

– До свидания. Оденьтесь потеплее.

– До завтра. – Вика положила трубку, а я ещё долго слушал гудки, прежде чем отключиться. Оставалось дождаться завтра.

В тягучем ожидании я провёл остаток дня и ночь. Мысли мои путались, перескакивая с одного на другое. Часто я ловил себя на том, что многократно повторяю одну и ту же фразу, а это явный признак стресса. Я спрашивал себя, рад я или нет, и не мог дать вразумительный ответ. Так, промаявшись до 12–00 следующего дня, я вышел из дома. По дороге купил букет гвоздик, чтобы прийти на свидание во всеоружии настоящего джентльмена.

Вика подошла ровно в 13–00, и я отметил её пунктуальность. Пунктуальность не может не радовать, она доставляет нам истинное удовольствие, потому что говорит об уважении к нам.

Я вручил Вике букет цветов, когда она села в машину.

– Милый букет. Куда мы поедем?

– За город. Хочется тишины. Я знаю одно очень хорошее место.

– Я за. – Волосы у Вики были распущены, и я увидел, какие они густые и чёрные. И снова мне на ум пришла Тереза. Я вспомнил запах её волос, перемешивающийся с запахом гашиша и тропиков, и снова почувствовал себя молодым и влюблённым.

Вика молча смотрела в окно, пока я ехал по шоссе, насилуя двигатель новой машины. На миг что-то юношески бесшабашное вселилось в меня, но я устыдился этого, подумав, что, должно быть, я выгляжу до крайности нелепо. Этакий молодящийся донжуан, возбудившийся до крайности при виде молодой самки. Я вообще вдруг стал слишком много думать о том, как выгляжу в Викиных глазах. От этого было ещё хуже, потому что придавало нарочитости и неестественности моему поведению. Но я искренне надеялся, что Вика не особо проницательный людовед.

Через час мы очутились там, куда ехали. Это было небольшое кафе, выдержанное в стиле охотничьего домика. По случаю хорошей погоды столики стояли прямо на веранде из брёвен, и мы с удовольствием там расположились.

– Как вам здесь? – Я, конечно, хотел услышать одобрение.

– Приятное местечко.

– Я очень хотел, чтобы вам понравилось.

– Вам это удалось.

К нам подошёл официант, и я сделал заказ. Я не хотел признаваться Вике, что почти всех своих женщин, с которыми знакомился, водил сюда, и прекрасно знаю местное меню.

Пока заказ готовился, мы немного поболтали. Вика рассказала, что окончила институт по специальности переводчик. Испанский, итальянский, английский. Немного знает французский и немецкий. Работает в одной конторе переводчиком, подрабатывает гидом. Почти всю жизнь живёт в Москве.

– Почему почти?

– Вы прямо как следователь.

– Давай на ты. Это что, страшная тайна?

– Да нет никакой тайны. Просто не люблю раскрывать душу первому встречному.

– Я первый встречный?

– Пока да. А дальше будет видно.

– Ладно, что за контора, где ты работаешь?

– Зачем тебе?

– Хочу послать тебе цветы.

– Если только в горшках.

– Предпочитаешь горшки?

– Да. Они долго живут. И вообще люблю экзотические растения.

– Ты сама похожа на экзотический цветок.

– Могли бы обойтись без банальностей.

– Прости. Исправлюсь. Просто у тебя такая смуглая кожа, что я подумал, что ты не москвичка.

– Может, я не выхожу из солярия?

– Да нет. Это не загар.

– Вы весьма проницательны. Подумайте о смене профессии.

– Уже, пожалуй, поздновато. Придётся довольствоваться тем, что есть.

Принесли заказ, и мы приступили к трапезе. Я заказал бутылку шампанского, надеясь, что оно выветрится к тому моменту, как снова сяду за руль. От спиртного Вика слегка порозовела и раскрепостилась. Я нёс какую-то чушь, что-то про журнал, про свой институт, и вообще всякую околесицу. Вика весело смеялась, и во мне зародилась робкая надежда, что ей приятно моё общество. Ну, или, во всяком случае, не противно.

Потом мы прогулялись по лесу, постояли возле пруда и покормили уток. Я пытался расспросить её о семье, но она уклонялась от разговора, сказав только, что родители простые люди. Я не счёл нужным настаивать.

В город мы приехали уже затемно. Я не хотел её отпускать. Я хотел прояснить всё до конца. То есть усилить или свести до минимума её сходство с Терезой. Я не мог ждать, и поэтому прямо сказал ей:

– Ещё не поздно, может, по чашечке кофе? Я живу один…

Она посмотрела на меня долгим взглядом, таким долгим, что я испугался, что она сейчас хлопнет дверью и уйдёт навсегда, оставив меня ни с чем. Но тогда я ещё не знал, что Рок не решает вопросов так примитивно, как ужин за городом и простой хлопок дверью. Не стоило ждать так долго, чтобы отомстить так банально.

– Пожалуй, я выпью чашечку.

Я открыл перед ней дверь автомобиля, и мы поднялись ко мне.

Всё, что было в холодильнике, я выложил на стол, и сварил кофе. Достал бутылку коньяка, подаренного мне каким-то приятелем за непонятные заслуги. Коньяк слегка ударил мне в голову. Вика вызвалась помыть посуду, я подошёл к ней сзади, и положил руки ей на плечи.

– Как ты относишься к сексу с малознакомым мужчиной старшего возраста?

Вика бросила посуду и повернулась ко мне:

– Я прекрасно отношусь к сексу. Даже с малознакомым мужчиной.

Я позволил себе поцеловать её, и наш затянувшийся поцелуй привёл нас в спальню. И снова я не мог отделаться от чувства, что держу в объятиях Терезу. Мою Терезу. Мою первую, и, возможно, единственную любовь. Вика сняла платье, и я ощутил прилив адреналина в кровь: на ней было ярко-розовое бельё… Как на Терезе в нашу первую ночь в захудалой гостинице. Могло ли быть такое, что она всё знала и теперь дразнит меня? Но я отринул эту мысль, как безумную. Всё это просто совпадения. Просто совпадения, и ничего больше. Игра моего воображения. Многие девушки любят розовое. Что здесь странного? Но волей-неволей этот цвет будил во мне воспоминания, придавая нашей страсти оттенок фатальности.

Вика оказалась горячей и податливой девушкой. Я любил её так, как мог бы любить Терезу, я плавал в тумане этой любви, испытывая блаженство. Воспоминания накладывались на реальность, создавая странную смесь восторга и грусти.

Когда мы просто лежали рядом, я силился вспомнить, как это было с Терезой, но не смог. Я забыл. Забыл, и молча страдал от амнезии, чувствуя стыд, что даже этого не мог удержать в памяти. Какая была она, Тереза, девушка из моих грёз? Что я помнил о ней, кроме её полустёршегося образа? Умная, глупая, добрая, злая? Что она любила, а что ненавидела? Я так был поглощён тогда своим собственным чувством, что совершенно не замечал её. Мы, собственно, почти никогда не говорили о ней. Кроме общих сведений и адреса, я ничего не знал. Или не хотел знать. Мне вполне хватало того, что было у нас тогда: танцы, ром, луна, секс. Так я понимал любовь. И именно такой эта любовь осталась в моей памяти. Хрупкая девушка в цветастом платье, пахнущая морем и солнцем. И само море, и само солнце усиливали это чувство, делая его пронзительным и острым.

С тех пор начались наши встречи. Сначала это происходило редко, потом чаще. Наступило летнее затишье, и я начал подумывать об отпуске. Мне очень хотелось поехать куда-нибудь с Викой. Я не на шутку привязался к ней, словно судьба неожиданно подарила мне продолжение того кубинского романа. Словно после долгих лет разлуки я обрёл, наконец, то, что искал, и нашёл в этом покой. Я снова был влюблён и счастлив, и даже Женька это заметил.

– Что, нашёл подружку?

Я многозначительно покрутил рукой.

– Колись. Ты расцвёл, как майская роза.

– Уж прямо, как роза. Ну, ладно. У меня есть подружка.

– Кто она?

– Неважно. Просто девушка.

– Как зовут?

– Вика.

– Победительница, значит? Смотри, как бы не уложила тебя на обе лопатки.

Эти его слова, брошенные вскользь, потом стали для меня пророческими. Но пока я пребывал в состоянии лёгкой эйфории, и цвёл, по выражению моего партнёра, как майская роза.

Я хотел поехать в Италию. Почему-то именно эта страна виделась мне полной любовной романтики пристанищем всех влюблённых. Я нашёл отличный маленький отель в небольшом городке, этакий приют для любящих сердец, и решил намекнуть Вике на возможность отдохнуть вместе. Я спросил её, когда у неё отпуск, потому что мог уйти в любой момент. Она сказала, что в августе. Тогда я спросил её, что она собирается делать, и она пожала плечами.