ЭДЕМ-2160 - Григорий ПАНАСЕНКО

Категория В-2 имеет семнадцатипроцентный ограничительный барьер. Таким новорожденным дается трехлетний испытательный срок. В случае проявления отклонений родители могут обжаловать согласно статье двести шесть, часть два судьбу ребенка, и если отклонение не является физическим уродством, ребенка стерилизуют. В противном случае применяется эвтаназия.

Статус В-3 с отклонением в девятнадцать процентов разрешает годичный испытательный срок. В неудачном случае опять же применяется эвтаназия. Стерилизация используется только в частных случаях и только с разрешения особой комиссии генетического контроля. Всего из ныне живущих шесть сотых населения обладают статусом В-2 и только одна сотая – В-3.

Согласно современным требованиям евгеники допускаются "желто-зеленые" браки, однако статус "желтого" партнера должен быть не ниже В-1. В противном случае "желтый" партнер насильственно стерилизуется, а родители могут прибегнуть к услугам суррогатных матерей и отцов. Категории лиц "желтого" статуса могут вступать в брак в любых вариациях кроме В-3/В-3. В браках В-2/В-3 партнер с более низким статусом стерилизуется по аналогии с "желто-зеленым" браком. В "желто-зеленом" браке дозволяется только три попытки иметь ребенка. При этом ни одна из них не должна опускаться ниже В-3 статуса. "Красный статус" эмбриона аннулирует все попытки.

Некоторые студенты заметили, что на этих словах Саймон как бы запнулся, однако через секунду он продолжил тем же ровным голосом:

— Всем категориям "желтых" пар дается не более двух попыток. При этом уровень ребенка не должен опускаться ниже старшего статуса одного из родителей.

К сожалению, большинство эмбрионов относится к "красному статусу". Это половина зачатых детей. Однако среди населения планеты к ним относится десятая часть. "Красный статус" обозначается литерой. С и подразделяется на С-1 категорию – лица с отклонениями до двадцати четырех процентов. В крайне редких случаях их оставляют в живых, но тут же стерилизуют. Эмбрионы категории С-2 с отклонениями двадцать пять процентов и выше уничтожаются до рождения.

Здесь Саймон перевел дух, чем воспользовался какой-то студент с галерки:

— Скажите, каким же образом у нас набралось десять процентов населения с "красным статусом"?

Саймон взглянул на него поверх очков и пояснил:

— Это лица старше двадцати пяти лет, то есть рожденные до принятия евгенической программы. В свое время они подверглись принудительной стерилизации. Однако стоит отметить следующий интересный момент. Для учета и контроля над мутациями был введен так называемый "белый статус". Хотя таких эмбрионов в буквальном смысле слова единицы, но все же они существуют. Таким зародышам проводится всесторонний анализ, и, в случае если, мутация признается предположительно полезной, им дается шестнадцатилетний испытательный срок и "синий статус".

Здесь спасительный звонок прервал шквал вопросов, и Саймон поспешил ретироваться из университета. Вечерняя лекция заканчивалась очень неудобно – сейчас уже было почти пять часов вечера, а Саймону еще предстоял перелет в Австралию. Рейсовый стратоплан вылетал в девять вечера, поэтому надо было торопиться, чтобы поесть дома, собрать вещи и, наконец, просто отдохнуть.

Чтобы не терять время на дорогу, Саймон взял аэротакси. С высоты вечерний город казался бескрайним морем огней или огромным сердцем, бешено гнавшим неутомимые огни автомобилей по артериям дорог и автомобильных развязок. Но Саймону было не до того, сейчас он был в мыслях о будущей командировке в другое полушарие.

Дома, наскоро поужинав, он уселся за терминал и начал обзванивать подчиненных, раздавая указания на будущую неделю. Напоследок, попросив секретаршу опечатать на завтра кабинет, Саймон занялся проверкой материалов для поездки. Он заработался до того, что Джулия не выдержала и, нарушив негласный закон не мешать мужу во время работы, отогнала его от монитора и заставила подремать хотя бы часа полтора.

Когда Саймон проснулся его уже ожидало такси, а Джулия собрала его вещи в чемодан и приготовила в дорогу пару сэндвичей.

Без задержек пройдя контроль, Саймон взошел на борт стратоплана. После старта разрешили расстегнуть ремни и он расслаблено откинулся в своем кресле у иллюминатора: стратоплан оставил далеко внизу барашки облаков – отсюда они казались мелким ворсом – и теперь косматое солнце, поднимаясь из-за горизонта, немилосердно било в глаза, сверкая в густо-синем, почти черном небе. Стюард убаюкивающим голосом предупредил о пятиминутной готовности к невесомости. Его напарница, рекламно улыбаясь, разнесла напитки и закуски по салону люкс. Саймон взял тоник и пару бисквитов. Сейчас он сосредоточенно просматривал курс лекций, ради которых в данный момент пересекал Индийский океан на высоте сто десять километров. До пункта назначения, порта Сидней, где его должны были ждать представители австралийского евгенического центра, оставалось полчаса.

Незаметно для себя Саймон расслабился и погрузился в посторонние мысли. В памяти всплыл последний разговор с Эйнджилом, когда они спорили о демографических проблемах, и он невольно стал вспоминать, что же он знает об Австралии.

Эта страна за последние триста лет, казалось, почти не изменилась: те же бескрайние просторы пустынь, стада верблюдов и кенгуру, овцеводство и вместе с тем мощная энергетика и неплохой промышленный комплекс в Тасмании и Новой Зеландии, позволяющий Австрало-Новозеландскому Союзу удерживать первенство в регионе. Когда-то давно, задолго до Китайской демографической экспансии, Австралия ввела очень жесткий закон об эмиграции, который действовал и сейчас. Вкупе с евгенической программой он позволял Австралии оставаться второй страной в мире после России со столь малой плотностью населения. Здесь были крупные мегаполисы, где сотни миллионов людей жили на небольшой площади. По сути, это был один сверхгород на юго-востоке Австралии, а в центральной пустыне, хотя и сильно изрезанной каналами, но все еще суровой, можно было за целый день пешего пути не встретить ни одного человека. Однако пограничные с Китайской Империей территории испытывали страшное давление и поэтому региональные новости пестрели объявлениями о насильственном выдворении за границу все новых и новых партий подпольных азиатских эмигрантов. Эйнджил как-то назвал такое положение негласной осадой.

Неожиданно Саймон почувствовал, что стакан в его руке потяжелел. Он автоматически взглянул на часы и понял, что стратоплан начал посадку. Как бы подтверждая его мысли, стюард попросил всех пристегнуть ремни и приготовиться к десятиминутным перегрузкам. Саймон уселся поудобнее и стал смотреть в окно на стремительно приближающийся желтовато-бурый край континента.