Миссия доброй воли - Роман Караваев

На площадке у «летающего крыла» остался один небольшой контейнер, помеченный звездным знаком династии Кшу. Харгрейвс осмотрел его и, набрав код, снял электронную защиту. Потом кивнул Хурцилаве:

– Все в порядке, шеф. Можно отправлять.

– Груз для вашего клана, – произнес Хурцилава, повернувшись к Сезун’паге. – Платина, как договаривались. В обеспечение расходов миссии.

Во всех мирах хапторов платина была традиционным платежным средством, и, по соглашению с Земной Федерацией, этот металл считался универсальной валютой для обеих рас. Впрочем, торговля с хапторами отнюдь не процветала – за двадцать два года, прошедших после войны, не стало яснее, в каких товарах они нуждаются.

Сезун’пага рыкнул на грузчиков, и те потащили пятитонный контейнер в его воздушную машину. Не сказав больше ни слова, пха направился к пандусу; четверо землян, расценив это как приглашение, двигались следом. Они спустились в подземный вестибюль, просторный зал с подвешенными у потолка светильниками, и оглядели внушительный штабель сложенного там имущества миссии, у которого уже хлопотали инженер и медик. Стены этого помещения были облицованы грубо обтесанным камнем, пол выложен шестигранниками из черного базальта, и в двух его концах виднелись наклонные плоскости, ведущие наверх. Больше – ничего, ни колонн, ни арок, ни иных украшений.

– Ходить на жилую зону, – предложил Сезун’пага.

Хурцилава бросил взгляд на Абалакова, но тот покачал головой.

– Добро присмотр любит, так что я останусь здесь, а Марсель пусть отправляется с вами. Я уже осмотрел первый этаж и знаю, с чем тут у нас главная проблема.

– С чем же? – полюбопытствовал Харгрейвс.

– С гальюном. Так что я первым делом распакую нашу сантехнику и утилизаторы.

Поднявшись по наклонному пандусу, они очутились в верхнем зале, овальном и более скромном по размерам, из которого вели два широких коридора. Стены здесь украшало огромное панно, картина или, возможно, фотография, изображавшая морскую охоту: несколько суденышек, с которых полуголые мускулистые тэды метали копья в жутких зубастых тварей. При виде этого произведения искусства Эрик вспомнил слова Агеева, что с культурой у хапторов небогато, и усмехнулся с довольным видом. Не прав Пал Никитич, не прав! Вот опровержение – живопись, причем в самом реалистическом стиле! Гарпунеры как живые, и чудища тоже выписаны весьма подробно...

У стены обнаружились три огромных, обтянутых кожей дивана с бронзовыми ножками. Сидеть высоковато, зато лечь – хоть вдоль, хоть поперек! На картине над средним диваном возвышался могучий тэд, рубивший секирой зубастого гада – да так, что кровь лилась ручьями. На его голове красовалась повязка со звездным знаком клана Кшу, и Эрик решил, что это сам харши’ххе Шеггерен или кто-то из предков владыки.

Сезун’пага повел их дальше. Они миновали коридор с рядом массивных деревянных дверей, свернули за угол, добрались до лестницы с пологими ступенями, что вела на второй этаж, но подниматься не стали, а, нырнув в боковой проход, оказались в большом внутреннем дворе под прозрачным куполом. Здесь стояли скамейки и было много зелени – кусты, невысокие ветвистые деревья, газоны с ухоженной травой. Сюда же выходили две арки и окна дома – множество окон, широких и высоких, распахнутых настежь и закрытых. Воздух здесь казался свежим и прохладным, откуда-то тянуло ветерком – должно быть, работала климатическая установка.

– Патио, – пробормотал Ричард Харгрейвс. – Патио, словно у нас в Калифорнии... Только масштабом побольше.

– Приятное место, – откликнулся Шошин. – У дроми такой благодати не найдешь.

Марсель направился к аркам и, заглянув в смежные комнаты, сообщил:

– Там кухня и удобства. В кухне разделочный стол и что-то вроде камина с вертелами, быка можно зажарить. А с удобствами в самом деле проблема – широковаты, не для нашей конституции.

– Свое оборудование установим, – сказал Шошин, задрав голову вверх и блаженно щурясь. Солнечный свет дробился в потолочном куполе, и чудилось, что над двориком висит многоцветная радуга.

Зрачки Сезун’паги стали узкими, как две темные щели. Секунду-другую он разглядывал землян, потом проскрипел с вопросительной интонацией:

– Аха? Быть довольственный?

– Очень неплохо. – Хурцилава протянул руку и коснулся древесной ветви с узкими темно-зелеными листьями. – Что у нас на втором этаже?

– Отсек для проживаний, – пояснил «говорильник» и перешел на альфа-хаптор. – Восемь комнат с одной стороны и восемь с другой. Те, что ближе к горькой воде, – здесь. Эти окна. – Он широким жестом обвел дворик. – Там различные устройства, чтобы сидеть, лежать и складывать нужное.

– Мебель, – молвил глава миссии и поднес ладонь к подбородку. – Мы благодарим тебя, пха, и просим передать слова почтения Шеггерену’кшу. Когда он осчастливит нас своим вниманием?

– Я сообщу. Шеггерен харши’ххе дарует вам время для отдыха.

Сезун’пага тоже провел рукой под челюстью, повернулся и исчез в коридоре. Спустя пару минут люди услышали отдаленный гул, и над прозрачной кровлей промелькнули тени воздушных машин. Потом наступила тишина.

– Ну, с прибытием, коллеги, – произнес Хурцилава. – Будем обживаться или есть другие предложения?

– Сменить мундиры на шорты, – сказал Харгрейвс. – Работать лучше налегке.

– Правильно, – согласился Шошин и расстегнул ремень с кортиком и бластером.

Всю оставшуюся часть дня члены миссии занимались распаковкой багажа. Личные вещи поднимали на гравиплатформах на второй этаж, где каждый выбрал апартаменты по вкусу, биокамеры и контейнеры с оборудованием тащили в нижние, более просторные помещения, попутно решая, где будут кабинеты посла, советника и двух атташе, где – медчасть, технический блок, узел связи, комната для совещаний. Хурцилава возился с компьютерами, подсоединяя их к планетарной сети, Шошин проверил здание на предмет «жучков» и не нашел ничего, Пак развернул экспресс-лабораторию и принялся монтировать киберхирурга. Эрик и Харгрейвс были на подхвате у Петровича, носили тюки с постельным бельем и одеждой, ящики с посудой, загружали продукты в кухонный автомат, налаживали полевой утилизатор и роботов-слуг.

К вечеру Эрик едва держался на ногах. Они собрались на кухне, перекусили всухомятку, и Абалаков пообещал, что утром киберповар выдаст на завтрак яичницу, гренки и кофе. Пак уже сделал анализ воды, поступавшей в здание, и решил, что землянам она подходит, если отфильтровать железо и избыток тяжелых металлов. Ничего особо вредоносного в воде не нашлось, и врач считал, что с местной микрофлорой справятся импланты.

Хурцилава велел никого не будить, отдыхать до десяти утра, и члены миссии разошлись по комнатам. Эрик уснул, едва коснувшись головой подушки.

СЕЗУН’ПАГА, КАТОРИ

Катори означало «говорящий», но смысл термина был шире, он приближался к таким понятиям, как «измененный» или «кондиционированный». Говорящие считались редким товаром, хотя Новые династии, занятые переустройством своих планет, почти не испытывали в них нужды. Но система Утарту так же, как реальная власть в межзвездном пространстве, принадлежала Первым кланам, которые сталкивались с чужаками не только в битвах – временами обстоятельства вынуждали их к переговорам и уступкам. С учетом врожденной агрессивности расы, любой мирный контакт без катори не состоялся бы – тем более что тэды Первых кланов отличались особым высокомерием и нетерпимостью. Едва ли не каждый из них мечтал захватить планету ашинге или дроми, вывезти туда несколько тысяч пасеша и основать династию. К чужакам, даже к безобидным сервам лоона эо, они относились, как дикие куршуты к домашней скотине – добыча, источник пропитания, и только. Но мир менялся, и высокие тэды харши’ххе давно уже поняли, какие выгоды дарует мощь, соединенная с тонким искусством обмана, интриг и пустых обещаний – с тем, что ашинге называли политикой.

Учиться у безрогих?.. Малоприятная мысль! Ничтожные создания, мелкие, хрупкие, мягкие, с крохотными ртами и отвратительной порослью на головах... Любой хаптор, не тэд, даже пасеша, мог свернуть им шею голыми руками или сломать хребет. Правда, у них был излучатель антиматерии, что уравнивало шансы, но не уменьшало ненависть к ним.

Ненависть, жажда убийства, властолюбие – у говорящих эти сильные чувства были приглушены. Нужный результат достигался не путем генетических изменений, а с помощью устройств и препаратов лоона эо, влияющих на психику; сеансы подавления агрессивности начинались в молодые годы, а затем, несколько реже, шли вплоть до естественного конца. Кроме того, подбирались особи не из Первых кланов, не очень рослые и крупные, способные к языкам и восприятию идеи мирного контакта. Только династия Хшак, издревле торгующая с лоона эо, владела методикой кондиционирования и поставляла говорящих кланам Кшу, Хочара и Ппуш. За немалую цену, но ни один властитель ее не оспаривал! Хшак использовали катори в переговорах с сервами, когда вопрос нуждался в мирном и спокойном обсуждении, а также для решения споров с другими кланами. С безрогими Хшак практически не контактировали.