Порча - Александр Курников

– Да, пожалуй, здесь мне делать нечего.

– Вот как? А как же слуга?

– Увы, он проваляется в постели недели две, а мне, в общем-то, всё это время здесь находится незачем.

– А позвольте спросить, не собираетесь ли вы поселиться у господина управителя?

– Пока не знаю, но почему вас это так интересует?

– Меня? – Искренне удивился Бадэй. – А! – Он понимающе кивнул головой. – Можете мне поверить сударь, ни ваш кошелёк, ни тем более ваша жизнь мне абсолютно не нужны. Просто, в силу некоторых причин, Красный Котёл отказал мне в постое, вот я и подумал, не перебраться ли мне туда, где будет хоть одно знакомое лицо. Но если вы решили заселиться к управителю, я тогда подыщу что-нибудь другое.

– Я ещё не знаю где буду ночевать, потому ничего определённого сказать вам не могу.

– Интересно, что это за дело, которое гонит вас в неизвестность в такую рань, и при этом заставляя бросать раненого слугу? – Бадэй, в это время разглядывающий копыта коней почувствовав взгляд Рэя и, повернулся к нему всем телом. – Впрочем, это не моё дело, всего вам…

– Да кстати, совсем забыл поблагодарить вас за оказанную вчера услугу.

– Да что там. Всегда, пожалуйста.

Рэй сел на коня и направился к дому управителя. Бадэй постоял немного, поглядел по сторонам, закинул на плечё здоровенную торбу, вырвал из забора штакетину и направился в противоположную сторону.

Через час в таверну постоялого двора вошёл сержант, которого Рэй и Оле встретили при въезде в городок. В заведении было на удивление тихо, с кухни не слышно было обычной возни, а за стойкой отсутствовал сам Пит и этого было достаточно, что бы заподозрить что-то не ладное.

– Эй, хозяин! —

К стойке вышла одна из служанок.

– Чего изволите господин Крахт?

– Хм, а что это у тебя глаза на мокром месте Илза? И где Пит? Что вообще тут происходит?

– Ах, сударь – всхлипнула служанка – хозяин наш очень плох, с часу на час ждём что преставится.

– Да что с ним такое?

– Этот негодяй Бадэй превзошёл сам себя, приволок бочонок полынной водки, и объявил, мол кто последний с ног свалится тот получит сотню золотых!

– А-а, ну понятно, старый скряга не утерпел…

– Да как вы смеете!? Он был почти разорён!

– Кто? Пит? Да у него мошна богаче, чем казна имперского казначея!

Служанку никакие доводы не интересовали, её хозяин – светоч Пит лежал в своих покоях и страдал от жуткого похмелья так громко, что слышно было и внизу.

– Вы хоть лекаря вызывали?

– Андрик с утра торчит здесь, но толку ни какого.

(Ну кого этот скряга мог ещё позвать) про себя подумал Крахт а в слух сказал:

– Андрик пиявка? Да вы бы ещё мессинского палача позвали, он хотя бы с третьего раза по шее попадает. – И видя, что Илза снова собирается ему высказать, быстро спросил. – Что хоть этот… Андрик прописал?

– Ну как же, пиявок к вискам ставил, кровь пускал, горячие камни на живот клал… так, что же ещё? А да, холодную жабу на грудь ставил.

– Ну если жабу на грудь, то это да, непременно поможет. – Тут по таверне разнёсся сдавленный крик.

– Вот, началось прижигание пяток берёзовыми угольями. – Прошептала Илза. – Последнее средство.

Сержант поморщился.

– А вы похмелить его не пробовали?

– Нет. – Честно ответила служанка.

– Попробуйте, иногда помогает. – Сержант понял, что тут всем явно не до него, решил выйти из таверны, но столкнулся с конюхом, который судя по бодрому внешнему виду, во вчерашнем состязании участия не принимал.

– А-а Станан, тебя-то как раз я и ищу. – Напугал конюха сержант.

– Ну чё такое господин сержант? Не был, не привлекался, не участвовал. – Сразу пошёл в отказ Станан.

– «Кожаных» вчера видел?

– Эту троицу? Как же не видел, видал, конечно, часа два просидели в таверне. Пивко потягивали да орешки пощёлкивали. – Скривился конюх.

Сержант что-то прикинул в уме.

– Они к кому-то приглядывались, или так просто время проводили?

– Да кто ж их знает? Однако там присел один дядя, не нашенский, ва-ажный такой. Сидел, обедал, затем к нему подсел молодой такой, с виду слуга, но похоже, что с господином тем они на короткой ноге, так как общались запросто, да и ели за одним столом. – Станан пожал плечами как бы давая понять, что добавить ему нечего.

– Сам-то как думаешь, могла эта троица глаз на проезжих положить?

– Да на что там глаз класть? Токо если на кинжал, что на поясе у старшого висел? С виду ничего себе так, ценная вещь. – Станан снова в сомнении пожал плечами и вдруг вспылил. – Да что вы меня всё пытаити?! По мне братья Стиффены вполне могли на них напасть, ежели вы к этому речь ведёте, впрочем, как и на любого другого. Однако тот важный господин сегодня живой здоровый лошадей седлал а молодой…. А молодого я что-то не видел. – Тут Станана осенило. – А не случилось ли чего? Лошадей-то он сегодня сам седлал, а не слуга.

– Да ничего особенного, порезали сегодня ночью кожаных с их кодлой, почти всех, только двое старших остались живы, да и те с проломленными черепами в лазарете отдыхают.

– Да ты чё! Во дела! – Развеселился Станан и заметался по двору ища с кем поделиться новостью, но, увы, как на зло никого по близости не оказалось. Конюх с досады аж топнул.

– Ты погоди радоваться, у меня к тебе ещё пара вопросов…

– Да какие вопросы начальник!? – Но потом вспомнив что-то, передумал. – Спрашивай.

– Ты бы так не радовался, двое из братьев ещё живы.

– Это не беда. – Легкомысленно махнул рукой конюх.

– Кто-нибудь вчера покидал таверну где-то около полуночи?

– А вот чего не знаю того не знаю. Вчера ввечеру я был приглашён на ужин к одной очень симпатичной особе, так что, извиняйте.

– К Мандрусе что ли? Нашёл красавицу. – Усмехнулся сержант. Станан скривился. – А этот господин куда съехал не знаешь?

– Понятия не имею, а да, к нему сегодня нарочный от управителя с утречка пораньше прибегал, передал что-то, я не видел.

– Понятно – буркнул Крахт – бывай. – И сержант направился к капитану городской стражи докладывать о проделанной работе и по возможности спихнуть это дельце, где фигурирует сам господин управитель самому капитану. Дураков нет, чтоб беспокоить высокое начальство и капитан вряд ли будет что-нибудь предпринимать.

Казарменный корпус состоял из двух домов: Каменного домишки, где проживал капитан Авестин с лейтенантом Томом. Там же находилась канцелярия и штаб. Второе здание было новым бараком на двести персон, как любил выражаться гарнизонный священник Шарль де Ньё. Шарль де Ньё: известный столичный поэт, ценитель всего прекрасного, будь-то вино или женщины. Отличный наездник и мастер фехтовальщик. За семь дуэлей со смертельным исходом был заточён в один из монастырей Святых Детей, но, увы, и там ему были не рады, через какое-то время его отправили в захудалый гарнизон, в одно из глухих мест Соланской империи Кальпин. Как раз он и столкнулся с сержантом в воротах гарнизона.

– О сержант, что это вы с таким озабоченным видом вышагиваете? Прямо печатаете шаг! Как будто на неприятный разговор идёте. Опять какие-нибудь ваши жандармские штучки? Кто-нибудь кого-нибудь прирезал и вам естественно не сознался.

– Знаете что отче?

– Что?

– Ничего. – Ответил Крахт и зашагал к капитану.

Капитан скучал, он ловил мух и отрывал им крылья и кидал их в стену. Ещё бы ему не скучать, тридцати двух летнему талантливому офицеру из знатной семьи, получившему прекрасное образование в Таларской военной академии, а он… здесь…

А он имел одну пагубную страсть. Страсть к женщинам, да не просто к женщинам, а к замужним женщинам. Последняя его любовь была женой епископа Светской церкви и, это было огромной ошибкой.

Сама Светская церковь зародилась пятьдесят лет назад, отпочковавшись от Святого Престола. Со временем и довольно быстро она заняла главенствующее положение в Соланской империи. Формально все другие ордена и церкви Соланской империи ей подчинялись, та же как церковь Единого например, наследница Святого Престола, придерживающаяся старых догматов, или орден Святых Детей. Но это только лишь формально. На самом деле клир старой веры, придерживающийся древних норм и правил поведения, не выносил епископов Светской церкви, но вынужден был считаться с их могуществом.

Епископы Светской церкви очень часто были женаты, вели вполне насыщенную жизнь, да и вообще благочестием не отличались. Вот чем они отличались так это активной политической жизнью и так сильно они эту политику любили, что со временем Светская церковь из духовного инструмента превратилась в политический.

Вот сейчас капитан сидел и думал, стоила та интрижка ссылки или нет? Ежели знать на сколько его сюда упекли, на год там, или на два, то стоила. А если… то и думать не хотелось.