Ласковый тиран - Софи Уэстон

Казим не двинулся с места. Он рассматривал Наташу с молчаливым интересом.

— Знаете, когда я впервые вас увидел, то и предположить не мог, какой темперамент скрывается под внешностью благовоспитанной дамы. — Он протянул руку и коснулся яростно пульсирующей жилки у нее на шее. Наташа потеряла дар речи. Вместо того чтобы вскочить и запротестовать, она лишь откидывалась все дальше и дальше, пока спиной не коснулась подушек. Несколько долгих мгновений Казим пристально и серьезно смотрел в ее глаза. Он больше не смеялся над тапочками с котятами и не замечал испачканных ног. Он словно искал ответ на незаданный вопрос. Как будто собирался позвать Наташу в опасное путешествие и хотел понять, можно ли ей доверять.

Наташа судорожно вздохнула. Казим слегка отстранился и улыбнулся. Лицо опять приняло непроницаемое выражение.

— Забавно, — сказал он. — Вы не находите? — И не дожидаясь ответа, чуть поклонился и вышел.

Что это было? Наташа несколько раз глубоко вздохнула, стараясь унять стук отчаянно бьющегося сердца. Потом подошла к огромному венецианскому зеркалу и долгим взглядом оглядела себя с головы до ног. Обычно тщательно уложенные светлые волосы растрепались на ноябрьском ветру. Из зеркала на нее смотрела молодая, симпатичная и даже озорная женщина. Наташа давно отвыкла от себя такой, но сейчас осталась собой довольна.

«Ты интересная женщина», — вспомнила Наташа слова красавицы матери. Что ж, пусть линия носа казалась слишком прямой, а линия рта — широковатой, но зато в ее лице был характер. Загадочный дворецкий Казим смутил Наташу, назвав его темпераментом. Придется доказать, насколько он был близок к истине. Потому что никому не дано право смущать Наташу. Она улыбнулась своему отражению.

В душе она намыливала и скребла пятки до тех пор, пока они не стали похожи на розовые ступни младенца. Потом высушила кудри, облачилась в джинсы и найденный в шкафу свитер, сунула ноги в теплые кроссовки Иззи и помчалась к двери. Хотелось еще раз обернуться и посмотреться в венецианское зеркало, но чувство, очень похожее на суеверие, заставило сдержаться. Тем более что за окном в ночном небе вот-вот должны были вспыхнуть волшебные цветы фейерверка.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Доминик колдовал у барбекю.

— Где ты пропадаешь? — поинтересовался он у приятеля.

— Я обезвредил террориста на парадном крыльце собственного дома. Дело чуть не закончилось переломом моей лодыжки, — серьезно ответил Казим, но, заметив, как напрягся Доминик, поспешил объяснить: — До международного конфликта не дошло. Это оказалась всего лишь потерявшаяся подружка невесты. Иззи ее опознала, так что инцидент исчерпан, а потенциальный убийца препровожден в Египетскую комнату.

— Ты встретил Наташу Ламберт? Ну и как она тебе?

— Феерическая блондинка с великолепной осанкой. Но я впечатления не произвел. Расскажи, что ты про нее знаешь.

— Чем вызван столь пристальный интерес? — улыбнулся Доминик. — Любовь с первого взгляда? Боюсь, тебя ждет разочарование. Наташа владеет фирмой, занимающейся исследованиями потребительского рынка. Прекрасно зарабатывает и исповедует равенство полов. Она любит сама покупать бриллианты, с завидной регулярностью меняет бойфрендов, которых предпочитает держать на коротком поводке, и совершенно не склонна к романтике. Вряд ли удастся очаровать ее конфетами, букетами и стихами. — Доминик продолжал вести разговор в легкомысленном тоне. Он прекрасно знал, как способен увлекаться и ухаживать его приятель и как быстро он охладевает к предметам нежной страсти. — Ваш роман обречен на неудачу.

Казим с удовольствием вспомнил гордую посадку головы и изысканно-дорогой костюм Наташи. Яркая, сильная женщина. Вот только тапочки с котятами — он мысленно улыбнулся — никак не вписываются в этот образ. Тут он заметил Наташу на дорожке, которая вела от дома к озеру. Видимо, чужая обувь оказалась великовата, потому что в ее походке было что-то детское. Интересно, как ей удалось выбрать среди одежды в Египетской комнате его самый любимый свитер?

— По-моему, — заметил он другу, — ты впадаешь в старческий пессимизм. Я люблю приключения и не боюсь трудностей. Извини, в поле зрения появилась женщина, достойная конфет, букетов и стихов. — Он быстро отошел, оставив Доминика с удивлением смотреть ему вслед.

Пламя костра за деревьями и доносившиеся оттуда голоса позволяли чувствовать себя гораздо увереннее в кромешной ноябрьской темноте. Наташа пробиралась по темной дорожке. Слишком большие кроссовки шаркали по камням, по траве и кустам бегал желтый луч походного фонарика, который с некоторых пор навсегда поселился в ее багажной сумке. Нет, глупая попытка. Сегодня не удастся найти ни туфли, ни телефон. Тонкий лучик не разгонял, а лишь подчеркивал темноту. Наташа направила его вверх. Между тучами мерцали высокие холодные звезды, и слабый луч рассеялся в ночном небе.

— Посылаешь сигналы инопланетным цивилизациям? — голос Иззи заставил Наташу подпрыгнуть от неожиданности. Подруга шла ей навстречу. — Ты долго, я уже начала волноваться.

— Все отлично. Меня отвели в комнату, оказали первую помощь, заставили вымыться и переодеться. И все это почти с применением насилия. Что за тип этот дворецкий?

— Казим?! — Даже темнота не могла скрыть непередаваемую гамму чувств, отразившуюся на лице Иззи.

— Он что, не дворецкий? — упавшим голосом спросила Наташа. Сшитый на заказ костюм, одеколон за тысячу долларов, надменность… Как она могла не обратить внимания на такие очевидные вещи?!

— Он хозяин виллы. Господи, я надеюсь, ты его ничем не оскорбила?

Оскорбила! Да я с ним почти поцеловалась! — чуть не воскликнула Наташа.

— Почему же он не сказал? Он же видел, я приняла его за слугу!

— Наверное, хотел подшутить. Доминик говорит, он большой любитель розыгрышей.

— Можешь передать, что я в восторге. — Да уж, своим поведением и особенно тапочками с котятами она дала повод к неисчерпаемым шуткам на весь остаток этого злосчастного уик-энда!

— Не сердись, Наташа. Он шафер Доминика, а ты подружка невесты. Вы не должны ссориться, обещаешь?

— Можешь на меня положиться. — Наташа взяла себя в руки. В конце концов, она не имеет права портить самый знаменательный день в жизни подруги. И так уже произошло достаточно недоразумений. — Я буду любить его просто сестринской любовью.

Уже через несколько минут Наташе пришлось в полной мере доказывать верность своему слову. Она болтала с гостями, хохотала над чужими шутками, ела жареные сосиски, пила холодное как лед шампанское — в общем, делала вид, что получает большое удовольствие от вечеринки. Хотя на самом деле мечтала только об одном: растянуться на широкой кровати и забыться блаженным сном.