Книга Брандера - К. Миллс

Никаких ран не было видно, Карн прислушался. Сердце не билось.

Карн поднял глаза и оглядел стоящих вокруг.

— Врача! — Он пристально посмотрел на побледневшую женщину. — Что случилось?

— Мы… мы танцевали, лорд Карн, а он… он вдруг упал.

Карн почти кричал.

— Есть здесь врач или нет?

Человек в униформе Гильдии протискивался сквозь толпу.

— Здесь, сэр!

«Подрабатывал где-то на стороне, — подумал Карн. — Не знал, что Гильдия это разрешает».

— Он мертв. Почему? — обратился Карн к врачу. Тот быстро осмотрел Роула.

— Сердечный приступ, сэр. Это предположение, но без аутопсии я не смогу сказать большего и…

Карн знал, почему тот не закончил фразу. Члены Домов редко соглашались на аутопсию. Тонкие иглы, раны от тупых предметов и удары по голове обнаруживались очень часто. Тогда «случайная» смерть или смерть «естественная» превращалась в убийство. Жизнь была достаточно страшной и без открытий, что существуют тайные пути убийства. Многие Дома не хотели знать этого.

Кто-то вел леди Элизабет сквозь толпу. Она упала на колени около мужа. Она разразилась слезами и тоненько, печально застонала, заныла. Звук этот переворачивал сердце. Бенжамин был не идеален с ней, но он был единственным, что она имела. Теперь его не стало, и, если сыновья не захотят, то ей никто не поможет. Карн бережно обхватил ее рукой, но кто-то грубо откинул его руку. Карн поднял глаза и увидел негодующее лицо Бенжамина III Роула.

— Что вы с ним сделали? — спросил юноша. — Он мертв. Вы все-таки его убили.

Карн поднялся и выпрямился во весь рост.

Он был на несколько сантиметров выше юного Роула. Карн вздохнул, отбросил мысль о свадебном вечере и смерти и стал Лхарром Халарека. Сказалась Академическая подготовка. Он стал одним из Девятки. Все изменения в нем отразились на лице Роула: оно сникло и посерело.

— Я забуду, что вы только что произнесли, — сказал Карн твердо и холодно. — Вы потеряли голову от горя. Я попрошу аббата Годвина поучить вас, как надо правильно обращаться к вашему лорду.

Роул дернул плечами.

— Я не буду больше подчиняться аббату, милорд. Мой отец мертв. Теперь я лорд в Роуле.

Карн взглянул на него удивленно.

— Я выполняю волю отца, милорд, а его воля освобождает меня от службы в Бревене. Меня заменит мой брат Денвер.

Глаза его горели гневом. Он ненавидит меня за отца, подумал Карн. Роул восстал, и это стоило ему большинства его детей и состояния. Роул восстал. И я виноват.

Карн понимал все чувства юноши в эти минуты. Карн приказал Роулу явиться с детьми в Онтар, хотя это было в конце ухла. Правда, сам Роул выбрал это время. Он мог явиться быстрее. Карн не мог простить восставшего, это нанесло бы урон его авторитету. Гхарры-вассалы не признавали прощения. Но Бенжамин III винил во всем Карна, ведь флайер разломился в бурю, погибли все, кроме самого Роула и его маленькой дочки Микитты. Роул выбрал мятеж и появился с повинной поздно в ухле.

— Я не виноват.

Карн не осознавал, что говорит громко, пока не заметил горящих огнем глаз молодого человека. Прощения ему не будет. В глубине души Карн часто думал, есть ли другой способ вернуть Роула в строй, хотя его мозг подсказывал, что любой другой путь будет роковым для всего Халарека.

Но он чувствовал себя виноватым из-за детей. Карн отвернулся от нового лорда Роула. С ним разберемся потом. Сейчас надо позаботиться о старом лорде. Он приказал людям в синей форме Онтара отнести тело в Гильдпорт для аутопсии и поручил Чилдрет и Дарлене Коннор позаботиться о леди Элизабет несколько дней, пока не стихнет острота ее горя. Тогда прояснится, позволят ли ей сыновья появиться в Доме, которым теперь правят они. Карн сожалел, что не знает подробностей о внутренней жизни Роула. Он не позволит, чтобы леди Элизабет была брошена на произвол судьбы, даже если ее придется забрать в Онтар. Эта идея не самая лучшая, поскольку он не очень любил женщин такого склада характера, но это уберегло бы ее от голода, холода и дурного управления в малом владении Роулов.

Что до аутопсии, если это сердечный приступ, никто не сможет обвинить Карна, что он отделался от непокорного вассала. Аутопсия должна быть проведена врачом Гильдии потому, что никто не посмеет сомневаться в выводах этого врача. Всем известно, что Гильдия никогда не делала фаворитом какой бы то ни было Дом.

Смерть Роула не могла не омрачить торжества. Гости спешили по домам. Еще до заката луга перед зданием Совета очистились от людей и флайеров.

4

Брандер стоял в Большом Зале Дома Джастин. Здесь не было тех великолепных окон, как в Халареке или Одоннеле, но Джастин был слишком древним для таких штук. Это был последний праздник перед Рождеством. Брандер огляделся. Почти все, кто был кем-нибудь, присутствовали. Как нейтральный Дом, Джастин пользовался у гостей большей популярностью, чем Дом Харлан. Отличная охота на таком вечере. Уже попались новый лорд Роул и Пауль IV Друма, представляющий безнадежно больного отца. Возможно, ПаульIII был на грани смерти. Возможно, он уже умер и был похоронен, все в тайне, чтобы удержать Одоннела от выступления против Друма, пока зима не сделала любую осаду невозможной. Брандер покачал головой.

«Пауль IV не так умен и не так изворотлив».

Джастин был нейтралом, и на его вечерах всегда было много девушек на выданье. Сюда считалось безопасным их привозить. Женщины всегда были самым лучшим источником информации, по мнению Брандера, об их Домах и делах. Их легко было вызвать на разговор почти на любую тему. Мужчины, более осторожные, редко высказывались о чем-либо важном в присутствии Харланов или их союзников. А Брандер всегда относился к женщинам, как к красивым безделушкам, и не более того. Это ему помогало в обращении с ними.

Он стал тщательно высматривать мужчин, которые могли бы его представить заинтересовавшим его молодым дамам. После представления и знакомства он подсаживался поочередно то к одной, то к другой даме. Его очарованье было в умении обращаться и опытности. Он этим гордился. Даже когда женщины узнавали, что они его не особенно привлекают сексуально, многие оставались его приятельницами.

Брандер уже побеседовал с шестью или семью девушками, когда в двери зала вошла Шарлотта Халарек. Пронесся шумок восхищенного шепота. Красота ее была действительно редкостной. Брандер не сомневался, что ее желал Ричард, все еще желал. Брандер наслаждался этой тонкой работой природы, как любой мужчина, и в лице Шарлотты Халарек было столько же манерности, сколько естественной красоты. Брандер следил за ней. Не мешало бы знать о ней побольше. Она была дочерью вассала. Бывшего вассала. Ричард не смог этого предотвратить, глупец. Но отношений вассальства было тем не менее достаточно, чтобы завести беседу.