Русские идут! - Пантелей

срочно вызван в Санкт-Петербург. Сильно заболел Наследник-Цесаревич. В телеграмме отца стоял код «g1», значит ситуация критическая, Жорка при смерти.

«Странно. В прошлый раз такого не было. Хотя… Чего уж тут странного. Все болезни от нервов, во всяком случае, многие так утверждают. Прости, брат, но ты человек военный. Твоя жизнь понадобилась Империи, а преждевременная смерть будет не напрасной. Клянусь!»

В принципе, дела в Мурманске (а именно так называл этот город Николай) уже перешли в рутинную стадию. Все подрядчики и поставщики были законтрактованы, залегания никелевой руды и апатитов найдены. Не рыбный же промысел организовывать будущему Императору, в конце то концов. Действительно, пора!

Как же хорошо быть необременённым свитой, всё сопровождение – денщик Прокоп Вяткин, да учитель японского (не только языка, а вообще японского, он же, по совместительству, телохранитель) Сато Исуми. Домчались за две недели, но всё равно не успели.

– Не вини себя.

– Я не виню.

– Я же вижу.

– И я вижу, что ты себя винишь.

– Мне есть – за что.

– И мне есть. Мы с тобой теперь за всё в ответе напополам, отец.

– Хорошо, что понимаешь. Я назначаю дату твоей коронации, Ники. Сразу, после Крещения. И не спорь.

– Не спорю, отец. Но тебя на рыбалку я не отпущу. Будем соправителями.

– Будем, – тяжело вздохнул Сан-Саныч, – жену-то выбрал?

– В тундре что ли? Нет, конечно. К тому-же, я ведь слово дал – советоваться с тобой.

– И с матерью.

– С ней тоже, но её голос консультативный, Государь ты.

Собственно говоря, после тщательного взвешивания всех возможных вариантов, Николай уже нашёл довольно интересный вариант – дочь Чулалонгкорна, короля Таиланда Рамы Пятого. Какую именно из дочерей – неважно, ни одной не видел, лишь бы за ней отдали в наследство протекторат над малайскими провинциями. Четыре Султаната: Кедах, Келантан, Тренгану и Перлис, которые Таиланду всё равно не удержать. А ведь там можно прокопать канал, обесценивающий британское владение Сингапуром. Не полностью, конечно, но довольно значительно. Будет повод для торговли. Можем копать, можем не копать. Просто отберут? Пусть попробуют. Смогут, если сильно захотят, сомнений нет, но это будет им стоить слишком дорого, и где-нибудь им обязательно не хватит сил. «Тонкая красная линия» не просто тонкая, она очень тонкая, слишком растянулись британцы. На султанаты плевать, это те самые камни, которые сейчас самое время разбрасывать. Когда придёт время собирать, к ним и Сингапур прилипнуть может.

– Отпустишь меня после коронации в путешествие?

– Куда на этот раз?

– Туда же, на восток. Пора нам ещё одну столицу закладывать. Сам посуди: когда Великий Сибирский путь проложим, от Санкт-Петербурга до Владивостока можно будет добраться за две недели, это как раньше на лошадях до Москвы. Телеграф, опять же. Пора нам прорубать окно в Азию, пока мы там в замочную скважину подглядываем. Не солидно это.

– Не потянем по бюджету, Ники. И так с этим твоим «Мурманском» и трудовой армией он по всем швам трещит. Витте стонет, будто его на адской сковородке поджаривают.

– Пусть стонет, – махнул рукой Николай, – я его не сильно ограблю. «Потрясёт» ещё своих любимых французов. А не дадут – женюсь на сестре Вильгельма.

– Ты серьёзно?

– Нет, конечно. Я что, идиот? Вилли жадный и хорошее приданное точно не даст. Но франки то этого не знают. Мало ли – вдруг у меня любовь. Она, говорят, зла. Заеду после коронации в Берлин, познакомлюсь с девочками, потанцуем…

– Никак не привыкну к твоей циничности.

– Вот и хорошо. Значит, они тем более такого не ожидают. Деньги найдём, отец. Меня больше не золото волнует, а промышленность и технологии. Сами мы Дальний восток за пятнадцать лет не разовьём, нужно привлекать американцев и японцев. Причём, обязательно в паре, чтобы конкурировали за подряды, как сейчас французы с германцами на Севере.

– Разделяй и властвуй?

– Конечно! И ещё – Горе побеждённым. А пока, если уж Витте сильно на адской сковороде подгорает, нужно сократить затраты на флот. То, что сейчас возможно построить, к Войне трижды устареть успеет. Это у британцев выхода нет – вот и пусть тратятся, а мы подождём.

– А если раньше начнётся?

– Даже если и так. Какие задачи будут у флота? И Балтику, и подход к Босфору завалят минами. Будут морячки в портах сидеть под защитой береговых батарей и жалование от казны ни за что получать. Флот нам нужен будет в Мурманске и на Дальнем востоке, там океаны, а не лужи, там размах, там масштаб. А эти…, пеньки твои заплесневевшие, всё о Константинополе мечтают. Дураки! На кой он нам сдался? Пять миллионов дармоедов кормить, ради креста над Святой Софией? Когда мы победим в Мировой войне, османы сами его установят и за всё извинятся.

– Ох и наплодим мы недовольных, Ники.

– Умные нас поймут, Государь, а дураков лучше прямо сейчас выявить и от власти отстранить. И дядю Алексея в первую очередь, вместе со всеми его подпевалами.

– Злой ты, Ники.

– Решать тебе, отец. – пожал плечами Николай, – Так что, отпустишь?

– Как быстро ты обернёшься?

– Не быстро. К концу 1893-го года. Хочу на Североамериканские штаты повнимательнее посмотреть. Вдруг и с ними воевать придётся. Нужно ведь подготовиться. Есть у меня предчувствия, что в стороне от Мировой войны они не останутся.

– Ладно, уговорил. А как же поиск невесты?

– Вернусь с предложением.

– Из Америки?

– Только если вернут приданным Аляску и Калифорнию. – улыбнулся Николай.

– Значит, можно не волноваться?

– Насчёт этого – точно. Гораздо интереснее вариант с Таиландом. Мне тамошний Самодержец понравился. С ним можно иметь дела…

– В самое пекло ведь влезем – между Францией и Британией.

– Именно, что между. Нас там будут холить и лелеять – и те, и другие. Кстати, столицу я планирую не во Владивостоке основать, а в бухте Находка. Не возражаешь?

– Назови город – Святой Георгий. Жоркин прах туда перевезём.

– Хорошая мысль, Государь, – почтительно склонился перед отцом Николай, – исполню со всем тщанием.

Глава 4

Коронация Его Императорского Величества, Государя-Императора Николая Второго, прошла спокойно. Не было давки на Ходынском поле, подарки раздавались в полицейских околотках Москвы. После, правда, пошли слухи, что полиция большую часть присвоила, но это уже такое. Народ и власть любить друг друга не могут, по природе, поэтому лучше всего, когда нелюбимая власть народом понимается на самом нижнем уровне властной пирамиды. Пусть. Менты для того Власти и нужны, чтобы народ их ненавидел. Именно их, а не Власть.

Манифест, при вступлении на престол Николая, был неожиданным для всех, кроме отца. Российская Империя