Супруга джинна - Йен Макдональд

— Мой муж — аккредитованный дипломат, и это — дипломатический инцидент.

Женщина в скверном костюме аккуратно подталкивает ее, заставляя сесть в машину. Министерству не нужны претензии о личной ответственности.

— Конечно, но вы-то не дипломат, госпожа Рао, — говорит Тхакер и устраивается рядом с ней на заднем сиденье. От него по-прежнему несет дешевым одеколоном.

— Ратхор, — поправляет Аша. — Я сохранила свое сценическое имя. Посмотрим, что скажет мой муж о моем дипломатическом статусе. — Она поднимает руку и делает мудру, чтобы поговорить с Эй Джеем, как теперь называет его. Тишина. Она вновь повторяет движение.

— Машина экранирована, — объясняет Тхакер.

Как и все здание, куда ее везут. По наклонному съезду машина въезжает прямо внутрь и останавливается на парковке в цокольном этаже ничем не примечательного сооружения из зеркальных панелей и титановых блоков на улице Парламента, мимо которого она тысячи раз проезжала по дороге в магазины на площади Коннахта и ни разу не обращала на него внимания. Офис Тхакера находится на пятнадцатом этаже. Помещение весьма опрятное, и вид на древнюю астрономическую обсерваторию Джантар Мантар прекрасный, только едой пахнет: на столе недоеденный тиффин.[38] Аша смотрит на фотографии, наверное, на них дети и жена. Но на снимках только сам Тхакер, в отглаженных белых брюках перед крикетным матчем.

— Чай?

— Пожалуйста.

Ее начинает раздражать безликость здания госслужбы: город в городе. Теплый и сладкий чай принесли в маленькой одноразовой пластиковой чашке. Улыбка Тхакера с виду тоже теплая и сладкая. Он сидит в конце стола, повернувшись к ней, и словно сошел с иллюстрации руководства по поведению для копов Кришны под названием «политика неконфронтации».

— Госпожа Ратхор. Так?

— Мой брак заключен законно…

— О, я знаю, госпожа Ратхор. В конце концов, мы живем в Авадхе. Ну что ж, женщины порой даже выходили замуж за джиннов, и на нашей памяти тоже. Я не об этом. Речь идет о международных отношениях. Объясню. Вода: мы принимаем ее как должное, пока она есть, так? То есть пока не иссякла.

— Всем известно, что мой муж все еще пытается договориться о решении проблемы Кунда Кхадара.

— Да, конечно. — Тхакер берет со стола конверт из оберточной бумаги, заглядывает в него с жеманным выражением лица. — Как же тогда быть с этим? Госпожа Ратхор, рассказывает ли вам муж о своей работе?

— Данный вопрос неуместен…

— Да-да, простите, но потрудитесь взглянуть на эти фотографии.

Большие глянцевые снимки хорошего разрешения, гладкие, только что отпечатанные и потому сладковато пахнущие. На аэроснимках лента сине-зеленой воды, белые пески, рассеянные непонятные фигуры.

— Мне это ни о чем не говорит.

— Допускаю, так оно и есть. На этих снимках, выполненных беспилотными летательными аппаратами, мы видим боевые танки, роботов-разведчиков и зенитные батареи, нацеленные на сооружения в Кунда Кхадаре.

Такое чувство, что под ней провалился пол и она летит в такую бескрайнюю пустоту, что ощущает лишь чувство падения.

— Мы с мужем работу не обсуждаем.

— Конечно же. Ой, госпожа Ратхор, вы раздавили чашечку. Позвольте принести вам другую.

Тхакер отсутствует намного дольше, нежели требуется на то, чтобы взять на кухне чай. Возвратившись, он небрежно задает вопрос:

— Приходилось ли вам слышать об Акте Гамильтона? Ах, простите, я думал, что в вашем положении вы непременно… очевидно, я ошибся. В сущности, это серия международных соглашений, разработанных в Соединенных Штатах, ограничивающих разработку и распространение искусственных интеллектов высокого уровня, точнее сказать, гипотетических интеллектов третьего поколения. Нет? И об этом он вам не говорил?

Одетая в итальянский костюм госпожа Ратхор скрещивает тонкие лодыжки и думает, что этот умник здесь может делать все, что хочет, просто абсолютно все.

— Как вы, вероятно, знаете, мы классифицируем и лицензируем ИИ по уровням в соответствии с их возможностями действовать наподобие людей. Уровень один обладает базовым интеллектом животных, достаточным для выполнения определенных задач, таких никогда не спутать с человеком. Многие из них даже не могут говорить. Впрочем, от них этого и не требуется. Представители уровня два и девять, такие как ваш муж, — на этом слове он ускоряется и словно пролетает его — так колесо «Шатабди Экспресса» постукивает по стыковому зазору между рельсами, — человекоподобны с расхождением до пяти процентилей.[39] Поколение три в любых обстоятельствах неотличимо от человека — фактически их интеллект может превосходить наш собственный во много миллионов раз, если только есть способ его замерить. Теоретически мы даже не можем осознать столь великий разум, мы лишь увидим интерфейс поколения три, так сказать. Акт Гамильтона призван контролировать технологии, которые могут дать толчок развитию ИИ третьего поколения. Госпожа Ратхор, мы действительно полагаем, что поколение три представляет собой большую угрозу нашей безопасности — как нации, так и всему человеческому роду в целом, — не сравнимую ни с какой другой опасностью.

— Что же мой муж? — Такое добротное, комфортное слово. Искренность Тхакера пугает ее.

— Правительство готовится к подписанию Акта Гамильтона взамен кредитных поручительств на сооружение плотины в Кунда Кхадаре. Когда Акт будет ратифицирован — а это стоит на повестке дня текущей сессии Лок Сахба, — все то, что ниже уровня два и восемь, будет подлежать строжайшему освидетельствованию и лицензированию под нашим надзором.

— А что же с уровнем выше два и восемь?

— Признают нелегальным, госпожа Ратхор. Их надлежит безжалостно уничтожать.

Аша скрещивает и распрямляет ноги. Ее ответа Тхакер будет ждать вечно.

— Чего вы от меня хотите?

— Эй Джей Рао занимает в администрации Бхарата высокий пост.

— Вы просите меня шпионить… за искусственным интеллектом.

По лицу собеседника она поняла, что тот явно ожидал услышать слово муж.

— В нашем распоряжении приборы, сигналы… Они вне уровня сознания ИИ Рао. Можно вживить устройство в ваш наушник. Не все в департаменте неумелые тугодумы. Подойдите к окну, госпожа Ратхор.

Аша слегка касается пальцами прохладного стекла — поляризованный сумрак против ясного дня. Над смогом атмосферной дымки пышет зной. Она с криком в страхе падает на колени. Небеса полны богов, выстроившихся рядами согласно положению: ряд над рядом, ярус над ярусом возносятся они над Дели по грандиозной спирали, громадной, как облака, как страны, а с наивысшей точки, словно склонившиеся луны, на них взирает тримурти, индуистская троица: Брахма, Вишну и Шива. Пред ней предстала ее собственная «Рамаяна»,[40] колоссальный ведический боевой порядок выстроившихся в тропосфере богов.

Тхакер помогает ей подняться на ноги.

— Простите меня, я позволил себе глупость и непрофессионализм. Хотел порисоваться и произвести впечатление имеющейся в нашем распоряжении системой бесплотных.

Рука Тхакера поддерживает ее дольше, чем позволяют приличия. И боги внезапно исчезли.

— Мистер Тхакер, — говорит Аша, — вы хотите поместить передатчик в моей спальне, в моей постели, между мной и мужем?

Именно это вы предлагаете сделать, внедрившись в каналы между мной и Эй Джеем.

Но рука Тхакера все еще поддерживает Ашу, пока он ведет ее к креслу, усаживает и предлагает холодной воды.

— Я ведь только спросил, и мною движет желание действовать в интересах страны. Я горжусь своей работой. Когда дело касается безопасности нации, все средства хороши. Вы меня понимаете?

Аша напускает на себя самообладание танцовщицы, оправляет платье, смотрится в зеркальце.

— Тогда наилучшее, что вы можете сделать, — прислать мне автомобиль.

Этим вечером она, словно язычок пламени между сумеречных колонн, кружится под звуки табла и шехнаи[41] по нагретому за день мрамору Диван-и-Аама, дворца джайпурских правителей. Замершие зрители едва осмеливаются дышать. Среди адвокатов, политиков, журналистов, звезд крикета, индустриальных магнатов замерли менеджеры, превратившие дворец раджпутов[42] в отель мирового уровня, и знаменитости. Нет никого, кто мог бы сравниться известностью с Ашей Ратхор. Теперь Пранх может отбирать только самые заманчивые приглашения. Ведь она нечто большее, чем восьмое чудо света. Аша знает, что все восхищенные зрители не забыли надеть наушник в надежде хоть мельком узреть ее мужа-джинна, танцующего с ней меж теней колонн.

Позже, когда Пранх несет в апартаменты Аши полные охапки цветов, он говорит:

— Знаешь, я хотел бы поговорить с тобой о повышении комиссионного вознаграждения.