Супруга джинна - Йен Макдональд

За последние недели она немало блуждала по раскаленным от зноя улицам и древним уголкам города, глядя на родной город глазами существа, живущего во многих местах и временах. В сикхской гурдваре[29] она видела Тегха Бахадура, девятого гуру, обезглавленного стражниками Аурангзеба. Безумное движение вокруг Виджай Чук как-то раз превратилось в кавалькаду «бентли» лорда Маунтбаттена, последнего вице-короля Индии, когда он навсегда покидал свою колоссальную резиденцию. Однажды вокруг Кутуб Минара не осталось и следа от толпы туристов и продавцов сувениров, был 1193 год, когда муэдзины первых завоевателей-Моголов впервые выкрикнули адхан.[30] Иллюзии. Маленькая ложь. Но когда влюблен, кто же против? Любви все средства хороши. «Можешь ли ты читать мои мысли?» — спрашивает Аша, шагая подле своего невидимого провожатого среди толпы на улицах, которые с каждым днем становятся все менее шумными, менее реальными. «Знаешь ли, что я думаю о тебе, бесплотный Рао?» Мало-помалу она ускользает из мира людей в город джиннов.

У ворот шумиха. Мужчины, звезды сериала «Город и деревня», вьются вокруг женщины в расшитом блестками платье цвета слоновой кости. Весьма ловко устроено: она пришла в облике Яны Митра, самой-самой новоявленной и популярной певицы. А певицы, как и танцовщицы катхак, очень популярные личности, не важно, что у Яны лишь компьютерная аватара гостьи на дурбаре.

Эй Джей Рао рассмеялся:

— Если бы они только знали. Очень умно. Нет лучшей маскировки, чем быть самим собой. Она и в самом деле Яна Митра. Аша Ратхор, что случилось, куда ты пошла?

«Зачем ты спрашиваешь, — думает она. — Разве тебе не все известно? Например, что здесь так жарко и шумно, и от ультразвука моя голова просто раскалывается, и всем им есть дело только до одного: ты замужем? Ты помолвлена? Ты встречаешься? Лучше бы я не приходила сюда, лучше бы просто отправилась куда-нибудь с тобой, и этот темный уголок под кустами гулмохара укроет от всех этих глупых-глупых людей».

Нита и Прия знали, каков маскарадный костюм Аши, а потому громко окрикнули ее:

— Послушай, Аша, мы наконец познакомимся с твоим мужчиной или нет?

Он уже ждет ее среди золотистых цветков. Джинны перемещаются со скоростью мысли.

— Что такое, что случилось?.. Аша шепчет:

— Знаешь, порой мне так хочется, действительно очень хочется, чтобы ты принес мне какой-нибудь напиток.

— Ну конечно, я позову официанта.

— Нет! — Слишком громко. Подумают, что она с кустами разговаривает. — Нет, я имею в виду, чтобы ты дал мне его. Просто дал. — Но он не может и не сможет никогда. — Ты знаешь, что я начала учиться танцевать в пять лет? Наверное, да, ведь ты все обо мне знаешь. Но уверена, что подробности тебе неизвестны: я играла с девочками, танцевала у пруда, когда к моей матери подошла пожилая женщина из гхараны[31] и пообещала ей сто тысяч рупий, если она отдаст свою дочь. Сказала, что сделает из меня танцовщицу и, возможно, если я приложу старания, обо мне услышит вся Индия. Мать спросила ту женщину, почему она выбрала именно меня. Знаешь, что та ответила? Потому что во мне она увидела врожденный талант к движениям, но в основном потому, что мать желала продать меня за лакх[32] рупий. Старуха принесла деньги и забрала меня в гхарану. Некогда она была великой танцовщицей, но потом заболела ревматизмом, не могла больше двигаться и потому постоянно пребывала в прескверном расположении духа. Она била меня, я вставала до рассвета и готовила для всех чай и яйца. Она заставляла меня тренироваться до тех пор, пока ступни не начинали кровоточить. Мои руки просовывали в петли и заставляли оттачивать мудры, после этого опустить их я могла лишь с истошным криком. С тех пор я ни разу не побывала дома — и знаешь что? Я ни разу не захотела там оказаться. И несмотря на все это, я постаралась и стала великой танцовщицей. И знаешь что? Никому нет дела до этого. Семнадцать лет я овладевала тем, на что всем наплевать. И стоит только появиться девчонке-певичке, сверкнуть зубками и продемонстрировать бюст…

— Ревнуешь? — мягко спросил Эй Джей Рао.

— А что, нельзя?

И тут на перчатке наладонника высвечивается надпись: «Ты моя Сония» — сигнал к завершению маскарада. В восхищении хлопая в ладоши и что-то напевая, Яна Митра с любопытством глядит на то, как окружающие ее великолепные звезды сериала превращаются в обычных бухгалтеров, инженеров и косметических микрохирургов, тают и исчезают розовые стены и сады на крышах и несметное количество звезд Старого Брахмпура.

Все толпятся вокруг знаменитости, и Ашей овладевает знакомое по детству в гхаране безумие. Ощутимый укол ревности, и она выхватывает у официанта бокал, стучит по нему, залезает на стол. По крайней мере замолкла та сучка-певичка. Все взгляды прикованы к ней.

— Леди и особенно джентльмены, хочу сделать объявление. — Кажется, даже город за противошумовой завесой затаил дыхание и ждет ее слов. — Я помолвлена и выхожу замуж! — Открытые от изумления рты. Охи-ахи. Вежливые аплодисменты и вопросы: «Кто она, не телезвезда ли она, может, какая-то артистка?» Позади всех с округлившимися от изумления глазами застыли Нита и Прия. — Я очень-очень счастлива, потому что мой будущий муж сейчас находится здесь. На самом деле он весь вечер провел со мной. Ой, какая же я глупенькая. Ну конечно же, я совсем забыла, что не все могут его видеть. Любимый, ты не возражаешь? Джентльмены и леди, надеюсь, вы не против ненадолго надеть ваши наушники. Думаю, мой замечательный, замечательный жених не нуждается в представлении — Эй Джей Рао!

И она поняла по глазам, округлившимся ртам, приглушенному шуму голосов, раздавшимся и стихшим аплодисментам, потом подхваченным Нитой и Прией и превратившимся в настоящие овации, что подле нее они увидели Рао, который накрыл ее руки своими. И видели они его таким же статным, элегантным и красивым, каким он представлялся ей самой.

Той певицы нигде не было видно.

Всю дорогу до дому, пока они ехали в патпате,[33] Рао был на редкость тих. И теперь, в доме, он тоже очень сдержан. В бунгало они вдвоем. Нита и Прия должны были бы уже давно приехать домой, но Аша знает, что они боятся ее.

— Ты какой-то тихий.

Кольца сигаретного дыма поднимаются вверх, к потолочному вентилятору, Аша выдувает их, лежа на кровати. Ей нравятся биди: она курит настоящие ядреные сигаретки, а не какую-то там продукцию знаменитых западных торговых марок.

— За нами следили, когда мы ехали с торжества. За твоим патпатом присматривал самолет ИИ. Система сетевого анализа вынюхивала в Сети моего роутера, пытаясь определить наш канал связи. Я точно знаю, что за нами следили камеры на улицах. А тот полицейский Кришны, что посадил тебя в машину в Красном Форте, маячил в конце улицы. Не скажешь, что он профессионал своего дела.

Аша подходит к окну, чтобы увидеть копа Кришны, окрикнуть и потребовать ответа на вопрос, что он себе позволяет и что тут делает.

— Он давно ушел, — говорит Рао. — Ты уже некоторое время находишься под облегченной системой наблюдения. Думаю, сегодняшнее заявление повысит твой рейтинг.

— Они были там?

— Как я уже сказал…

— Облегченная система наблюдения.

Пугающее, но волнительное чувство поселилось глубоко в муладхара-чакре,[34] над йони[35] красная пульсация. Тот же прилив красного безумия, заставивший ее сболтнуть о предстоящем браке. И это чувство нарастает столь быстро, оно всеобъемлюще. И нет дороги назад.

— Ты не дала мне возможности ответить, — говорит бестелесный Рао.

«Ты можешь читать мои мысли?» — посылает мысленный вопрос Аша.

— Нет, но некоторые операционные протоколы у меня общие с теми ИИ, которые пишут сценарий к мылу «Город и деревня», — в некотором смысле они часть меня низшего порядка, — а они сделались весьма неплохими предсказателями поведения человека.

— Действительно, чем я отличаюсь от сериала?

Аша откидывается на кровати и смеется, смеется, смеется, ей уже дурно от смеха и хочется перестать, каждый новый всплеск хохота — удушье, ложь, плевок в те ухищрения шпионов под медлительные повороты вентилятора на потолке, перемешивающего жару, включающие громадные тепловые излучения, которые изгоняются из колоссального теплового купола Дели, заговор джиннов.

— Аша, — зовет ее Эй Джей Рао, и он ближе, чем когда-либо. — Полежи спокойно.

Она мысленно задает вопрос: «Почему?» И слышит раздающийся в голове шепот «Ш-ш-ш, не разговаривай». В то же мгновение словно желток накаляется и взрывается чакра, посылая жар в йони.

— О, — восклицает Аша, — о! — И клитор словно поет. — О-о-о-о! Как?..