Синъицюань: Единство формы и воли. Часть 1 - Алексей Маслов

Расскажем о двух знаменитостях шаньсийского направления Чэ Ичжае и Сун Шижуне. Чэ Ичжэай, второе имя которого было Чэ Юнхун (1883–1914), в раннем детстве покинул родную семью, которая обеднела настолько, что даже не могла его содержать. Чэ нанимался слугой в богатые семьи, работал с утра до позднего вечера, а в свободные минуты, несмотря на страшную усталость постигал основы ушу. Увы, долгое время его усилия оставались бесплодными, так как у старательного Чэ Ичжая не было хорошего наставника. Но туту, как обычно помог счастливый случай. Два шаолиньских мастера Ван Чандун и У Хунпу, которые вместе с Чэ работали на сезонных работах, решили помочь ему, хотя трудно сказать, что такая помощь облегчила ему жизнь. Скорее наоборот — несколько лет подряд они заставляли его по двадцать-тридцать раз в день выполнять сложнейшие шаолиньские комплексы, выпрыгивать из ям глубиной до полутора метров, тренируя ноги, уворачиваться от летящего в него копья. Но Чэ был по настоящему счастлив — наконец-то они приобщался к истинному боевому искусству. Изнурительные, но методичные тренировки дали результаты — через три года Чэ Ичжай считал себя уже неплохим бойцом, и, действительно, многие богатые семьи считали за честь заполучить его в качестве телохранителя.

Однажды Чэ Ичжай демонстрировал свое искусство сильного удара перед толпой народа, разбивая на две части тяжелую каменную плиту. Толпа с восхищение аплодировала силачу, и лишь один человек в этом море простых рикш, грузчиков, торговцев и трактирщиков с усмешкой взирал на впечатляющее зрелище. Чэ Ичжай заметил этого невысокого, но крепкого на вид человека, подошел к нему, вероятно, в глубине души чувствуя удачный шанс еще продемонстрировать свою силу. Лишь только он подумал об этом, как человек с мягкой улыбкой сказал ему: «Мне кажется, вы собираетесь ударить меня правой рукой в голову, а потом правой ногой в грудь. Не так ли?». Чэ Ичжай поймал себя на мысли, что именно так он и собирался атаковать незнакомца — значит поражение его было предрешено, коль соперник полностью знает его мысли. А тем временем удивительный человек, развернувшись, ушел. Лишь через некоторое время Чэ Ичжай узнал, что он собирался бросить вызов самому Ли Лонэну.

О встречи с ним Чэ Ичжай мечтал много лет, а тут такая незадача… Несколько месяцев Чэ разыскивал мастера, пораженный его умением проникать в мысли соперника и выигрывать поединок еще до его начала. В конце концов они встретились и Ли Лонэн взял смирившего свою гордыню Чэ Ичжая к себе в дом, после чего Чэ как воистину старательный ученик занимался у него более тридцати лет, не прерываясь ни на день. По всему Китаю разнеслась слава о непобедимом Чэ Ичжае и его ученики Ли Фучжане, немало бойцов приходило померяться с ним силами. Однако мало кому доводилось встречаться с самим мастером, все проигрывали схватки даже его ученику.

Чэ Ичжай славился своим искусством «отравленного взгляда». Однажды японский боец, зная, что Чэ Ичжай обычно редко пользуется мечом и предполагая, что тот просто плохо им владеет, предложил ему поединок на тяжелых японских мечах — катанах. Многие отговаривали уже старого в ту пору Чэ от поединка, указывали на удивительную силу и ловкость японца, но Чэ Ичжай заверил своих друзей, что ему даже не придется ни разу ударить мечом. И вот поединок начался. Японец стремительно атаковал, его катана со свистом разрубала воздух в нескольких миллиметрах от головы старого мастера, но Чэ Ичжай ловко уходил собранными переходами из стороны в сторону, столь характерными для синъицюань. Внезапно китайский мастер в упор посмотрел на японца, и тот как вкопанный остановился на месте и схватился за горло. Из горла вырвался сдавленный стон, он не мог ни вздохнуть, ни выдохнуть, ни даже поднять руки. Японца охватил внезапный ужас от своего бессилия, когда Чэ Ичжай медленно двинулся на него, спокойно подняв меч. В последний момент мастер синъицюань остановился и произнес: «Я вижу, вы немного устали. Если хотите, продолжим завтра».

Шаньсийская школа благодаря Чэ Ичжаю приобрела огромную славу. К ней принадлежали многие весьма просвещенные люди того времени — аристократы, чиновники, художники, поэты и каллиграфы. Например, мастер Ван Шижун, или Ван Юэчжай (1849–1927), считался блестящим каллиграфом, мог наизусть декламировать без устали стихи древних поэтов, сам писал небольшие философские и эстетические эссе. Боевые искусства стали для него продолжением этих способов совершенствования собственного создания. Сначала он долгое время занимался стилем хуацюань — «Кулак цветов», базирующимся на использовании широких амплитудных движений, низких стойках, красивых, мощных прыжках.

Когда Вану исполнилось семнадцать лет, его отец вместе с семьей переезжает из Пекина в провинцию Шаньси, где они открывают производство новомодного в ту эпоху товара — часов. Здесь же Ван знакомиться с Ли Лонэном и начинает изучать синъицюань, признав, что его прежний стиль «лишь изящество ради изящества, да и только». Он занимается более десяти лет и полностью овладевает «системой пяти первостихий» и «12 животных». Особого мастерства Ван достиг в формах змеи и ласточки, требующих прекрасной подвижности, гибкости тела и умения «заимствовать силу соперника, обращая эту сипу против него самого». Рассказывали, что когда он выполнял формы змеи, то сам становился похож на змею, а его нападение шло по столь неожиданной траектории, что мало кто мог отразить его, запутавшись в гибких и мощных атакующих движениях.

Выполняя прием «ласточка взлетает с воды», он мог в резком подскоке достичь соперника, стоящего в полутора метрах от него, причем тот даже не замечал его передвижения. На склоне лет великий мастер овладел стилями багуачжан и тайцзицюань. На основе базовых принципов трех стилей Ван Шижун создал особую форму тренировки — «следование перекатыванию шара, как в тайцзицюань, круговым движениям корпуса, как в багуачжан, и стойке саньтиши, как в синъицюань». В основной боевой стойке его стиля рука, выставленная вперед, описывала круги на уровне груди, вторая, неподвижная, прикрывала живот. Ван учил, что эти упражнения называются «паньгэн» — «укоренение» и объяснял: «Следуя Небу, укрепляем внутреннее начало, следуя Земле, увеличиваем силу. Вместе это называется «укоренением». Дерево имеет корень, река имеет исток, также и кулачное искусство должно иметь свою основу».

Плеяда «чудесных бойцов»

Так распорядилась история, что на рубеже нашего века жило сразу несколько великих мастеров, которых уважительно называли «чудесными бойцами» — столь необычны были их способности.

Первый из них Го Юньшэнь, завершивший формирование хэбэйского направления. Невысокого роста, скромный, чрезвычайно подвижный, он привлекал к себе внимание удивительно глубоким, всепроникающим взглядом. В детстве, как и многие известные мастера ушу, Го Юньшэнь был очень слаб и часто становился предметом насмешек односельчан. И тогда он решил всерьез заняться ушу. Правда, в начале никто не хотел брать к себе в ученики этого слабого, худого подростка. Наконец, случай свел его с Ли Лонэном — «учителем учителей», и через несколько лет субтильный юноша превратился в великолепного бойца, которого сам великий Ли Лонэн назвал своим преемником. Двенадцать лет тренировался Го Юньшэнь у своего учителя, который долгое время не показывал ему никакой сложной техники — лишь пять базовых ударов. В этом и заключался секрет его обучения — каждый прием должен быть понят душой, «войти в кости», каждое движение должно идти не от тела, а от чистого и незамутненного сознания.

Вскоре Го Юньшэня стали называть «чудесный удар». Он наносил прямой удар кулаком бэнцюань с такой скоростью, что противники даже не могли заметить его движения. Более того. Го даже сам сообщал своему сопернику место, куда будет нанесен удар, и тот все равно не мог ничего поделать. Любимой поговоркой мастера Го была: «Бей кулаком так, чтобы три сочленения (плечо, локоть, лучезапястный сустав) не отбрасывали даже тени. Коль они отбрасывают тень, то и ударить правильно не сможешь».

В 1878 г. Го Юньшэня приглашают в город Силинь, где он начинает преподавать ушу для аристократии. Вскоре он был назначен официальным наставником родни правящей династии Цин, а затем — личным секретарем правителя округа за свои необычайно широкие познания в области философии и экономики. Одновременно Го преподавал боевые искусства инструкторам императорской гвардии. Казалось, перед ним открывается головокружительная карьера высокопоставленного и удачливого чиновника. Однако случаю угодно было кардинально изменить жизнь Го Юньшэня.

Однажды в окрестностях его деревни появился некий боец, который, обладая недюжинной силой и мастерством, издевался над простыми жителями. Слухи об этом дошли и до Го Юньшэня, и он постарался урезонить зарвавшегося бойца. Но наглец лишь осыпал Го градом насмешек, заявив, что тот даже не достоин вступить с ним в поединок. И все же бой состоялся. Приезжий боец оказался действительно прекрасно подготовленнным, но даже это не спасло его от знаменитого «чудесного удара» Го Юньшэня. Этот удар оказался последним в жизни бандита — он был убит через несколько минут после начала поединка.