Знай свое место - Людмила Фатеева

6.

Забыв обо всем на свете, я переваривала услышанное.

- Мужик, так у вас получается, свое государство в государстве?

Тот степенно кивнул:

- Совершенно верно. Вернее, государство в государствах. И во многих странах наши люди занимают ключевые посты. Иначе, думаешь, почему на земле войны до сих пор? Как ни строй из себя цивилизованного, природа-то - она все-таки берет свое. Особенно, если власть дана. Это мы, мелкие сошки, шаг лишний ступить боимся. А начальство особо не стесняется. Но мы на них не обижаемся. Они о нас все же заботятся. Вот прикармливают "Ассоциацию стоматологов". Зубы-то у нас заметные, такие не скроешь. А болят без привычного питания и от бездействия, ох, бывает, болят. Тут без дантистов никуда. Вообще, наше сословие врачей уважает. И побаивается. Медкомиссию проходить, обследоваться, какой бы ты ни был начальник, надо. Тут-то и может обнаружиться, что кровь-то не та. Вот и приходится своих врачей держать, чтобы не болтали. Не делать же их всех вампирами, в самом деле.

- И никто не догадывается?

- Как же, - хмыкнул мужик. - Есть понятливые. Но кому охота прослыть сумасшедшим?

Я согласно кивнула: никому в жизни не решилась бы рассказать об этой беседе.

Мужик уже приканчивал бутылку и скорбно глядел на остатки.

- Хуже всего, - задумчиво проговорил он, - что есть люди, которые не знают, что они вампиры. Им хочется крови, и они мечутся по жизни, совершают разные глупости, иногда даже страшные преступления. Они ужасно страдают, не понимая странностей своего организма. Вы не представляете, сколько их, вампир, наверное, и сам не заметил, как изменилась его речь, мыслями он был где-то далеко-далеко. - В самом начале вампирского движения появилось много вампиров-одиночек. Они разбрелись по свету и до сих пор не знают о существовании нормальной жизни. Кто-то не знает, кто-то не хочет знать. Они продолжают распространять ужасы о кровожадных вампирах, россказни, корни которых уходят в те далекие годы, когда в Трансильвании существовало неорганизованное племя вампиров. Да, тогда мы сильно накуролесили. И поверьте, раскаиваемся до сих пор. Мы же не просто так создали свои законы и порядки. Мы просто испугались. Испугались самих себя и за себя. В конце концов, нас просто истребили бы, и все. Но жить хотелось. Тогда и пришло понимание. Мы до сих пор ищем своих братьев, потерявшихся в этом мире, чтобы вернуть заблудших овец в присмиревшее стадо.

Повисла долгая пауза. Лоб моего собеседника прорезала глубокая морщина. Он гордо смотрел куда-то вдаль, совершенно забыв, что он теперь бомж из подвала.

- Недавно, - вдруг оживился он, - случился забавный казус.

Мне показалось, что я напал на след собрата, из тех, не покорившихся. Я обратил на него внимание, потому что он живет в моем доме и ведет ночной образ жизни. Представляете, целый день отсиживается в своей берлоге, из дому выходит редко, чаще вечером, в сумерки. Всю ночь у него горит свет. А пару раз я заставал его на крыше, да-да, на той самой крыше, - мужик махнул рукой в сторону соседнего дома. - Но чтобы не спугнуть, я не тревожил его. Потом заметил, что иногда он уходит из дома на всю ночь и возвращается только под утро, уставший, но весьма довольный. Что я мог еще подумать? Правильно, что это скрытый вампир-одиночка. Чтобы исключить ошибку, я как-то ночью поднялся к его окну, вон там, на пятом этаже, третье слева. И что я услышал? Песню про летучих мышей. Ах, какая это была замечательная песня. И я влетел к нему через раскрытое окно. Сначала он меня даже не заметил. Сидел в углу, скрестив ноги и, уставившись куда-то вглубь себя, бренчал на гитаре. Я машинально отметил длинные волосы, напомнившие мне старые времена, и постарался обратить на себя его внимание. Удалось мне это не скоро. Когда же он меня все-таки увидел, то не особенно и удивился. Он сказал: "Привет". Представляете?

Он оказался, к сожалению, простым смертным, но замечательным парнем. Таким замечательным, что мне страшно захотелось укусить его, чтобы пополнить наш славный род еще одним достойным. Но он оказался уже ужаленным на музыке. Тут уж не до вампиризма, сама понимаешь. А песню он мне все-таки спел...

Мужик умолк, прикрыв глаза. Я хотела спросить про песню, но тут где-то внизу хлопнула дверь. Мужик встрепенулся и глянул вниз.

- Вы не его ждали, барышня?

- Кого? - удивилась я.

Спустя мгновенье я хлопнула себя по лбу и свесилась с крыши.

- Господи, - простонала я, глядя, как долгожданный толстячок усаживает свое мясо с салом в салон автомобиля. - Снова упустила. Откуда ты взялся на мою голову?

- Пардон, - произнес мужик, - виноват. Вам надо было его убить? Он вас обидел?

- Это моя работа, - сердито буркнула я. - Я ее не сделала.

- Работа? - приподнял брови мужик. - Да, в мое время бывало, что девушки убивали своих обидчиков. Но работа, как правило, у них была другая.

- Работа как работа, - скомкано пробормотала я, и стало как-то неуютно. Каждый зарабатывает, как может. Другое дело, что кому-то за невыполнение объявляют выговор, а кому-то выписывают льготный билет на тот свет.

Мужик озадачился.

- В смысле?

Меня немного разозлил его дурацкий вопрос. Надо же, ангелочек выискался, смысла не понимает, небось, когда кровью человеческой питался, не особо озадачивался смыслом. Да и я хороша: нюни распустила, сопли развесила, впала в маразм средневозрастной домохозяйки. Что за припадок сентиментальности в мелодраматической аранжировке?

- В самом прямом! - рявкнула я. - Придешь послезавтра к вечеру на мои похороны. Вот только не знаю куда.

Вампир склонил голову набок и недоверчиво заглянул мне в глаза. Так мы молча глядели друг на друга несколько минут.

- Это настолько серьезно? - наконец разродился очередной глупостью мужик.

Я только вздохнула в ответ. Очень не хотелось пускаться в длинные и пространные объяснения по поводу специфики моей работы. Вампир нахмурился. Передо мной стоял уже не бомж, а какой-то английский лорд, крайне озабоченный падением курса его акций на биржевом рынке. Казалось, тягостные раздумья раздирали его изнутри. Мужик решал какую-то сложную задачу, необычайно важную для него. Гримаса страдания вдруг исказила его лицо, и мужик снова заговорил:

- Не огорчайтесь, милая барышня. Вы так любезно меня выслушали, что я не могу не отблагодарить вас за чудную компанию. Вы же не виноваты, что мне именно сегодня захотелось поговорить по душам. Хоть и будет мне за это на орехи, но я отплачу любезностью за любезность. Ваш... э-э... человек должен умереть сегодня?

- В крайнем случае, завтра, - немного смягчилась я, внезапно понимая, куда он клонит.

- Не переживайте, я избавлю вас от вашей... э-э... работы. Но предупреждаю ваш вопрос - только один раз и только потому как обязан вам приятными минутами общения. Да, у нас уродливая физиология, но мы боремся с этим. А ваша двинутая психика стала для вас нормой. Это не для меня. Такое человеческое мне, извините, чуждо. Поверьте, я теперь могу говорить о цене жизни, я уже имею на это право.