Иван Дыховичный. Формула жизни - Владимир Колганов

«Это замкнутое местечко точно, в самом деле – маленький рай, по своей красоте и богатству растительности и по мягкости температуры. Но оно, к сожалению, так же труднодоступно, как и рай, потому что сюда, кроме крутой тропы для пешеходов, другой дороги нет, и сообщение с остальным миром отсюда может быть производимо только морем».

Однако вернусь ко времени моего появления в этой местности. Компания у нас в тот год была замечательная – может быть, потому что в Новый Свет обычно приезжали люди неординарные и не имеющие особых претензий по части городских удобств. И рестораны, и удобные клозеты, и кино – все оставалось там, далеко, в столице нашей Родины Москве. А началось увлечение этим местом среди юных представителей московского бомонда со съемок фильма «Три плюс два» за пару лет до моего первого приезда. Впрочем, спешу вас успокоить – я к бомонду никогда не принадлежал, мне это было в общем-то без надобности. И еще одно немаловажное уточнение – большого наплыва отдыхающих в это место не было в те годы, что для меня, да и для моих знакомых и друзей весьма существенно.

Так вот, компания наша была сборная, разных возрастов. «Стариков» представляли Аркан, более известный как Аркадий Арканов, тогда начинающий сатирик, и его очаровательная супруга Женя. Следующее поколение – технари Бен с Милой, Саша и Борис. И наконец, младшенькие – три будущих физика, только что закончившие первый курс МФТИ. Это ваш покорный слуга, Мишка и Александр. Последнего называю так не только для того, чтобы отличить от Саши, но и учитывая его нынешний солидный вид – как-никак, сосед по дому, мне ли не знать, как выглядит мой старинный друг. Итак, бритые наголо, в соломенных брылях, мы были зачислены в императорскую стражу. Трон римского императора достался представительному Бену, Клеопатрой числилась Наталья, бывшая пловчиха, а Борис исполнял роль придворного шута и справлялся с ней, пожалуй, ничуть не хуже, чем Иван в роли Коровьева на сцене Театра на Таганке.

Поначалу мы, стража, жили вместе со всеми в одной из башен Голицынского замка, построенного по проекту Федора Шехтеля, известного зодчего, благодаря которому немало красивых зданий в начале прошлого века появилось в Москве. Но где бы я ни жил в Новом Свете, а я как-никак отдыхал там двадцать один год, главное мое впечатление в другом. Я до сих пор прихожу в волнение, вспоминая, что спал на одной кровати с Натальей Фатеевой – замечательной актрисой, исполнительницей множества ролей в кино. Не суть важно при этом, что я временно арендовал эту кровать в 1964 году, а очаровательная актриса – двумя годами ранее. Факт остается фактом, и от этого при всем желании не уйдешь. Увы, после появления Аркана с Женей пришлось уступить место вновь прибывшим, и на ночь мы перебирались, сообщу вам по секрету, на крышу Голицынского замка. От соседей это нарушение порядка приходилось тщательно скрывать, поскольку крышу была недостаточно надежная, ее не ремонтировали с давних времен. Впрочем, возможность провалиться на головы Жени и Аркана нас, по молодости лет, не очень-то смущала.

Кстати, с Натальей Фатеевой в Новом Свете я все же повстречался. Было это года через два. Я возвращался с пляжа, шел по тропинке в гору, где была поставлена палатка, и вдруг поднимаю голову – она! Неповторимая, изумительная! Глаза словно Тихий океан… Смотрю на нее. Она смотрит на меня. Надо сказать, фигура у меня до сих пор достаточно спортивная, ну а тогда… Широк в плечах, по пояс обнажен, в шикарных «самостроках» цвета хаки с офицерским ремнем, а через плечо перекинута тельняшка. Надо еще иметь в виду, что загар ко мне очень быстро приставал. Короче, «кадр» на загляденье! А рядом с нею в эти минуты обретался некий мужичок какого-то кабинетного вида с небольшим животиком – такие лучше смотрятся в мундире или же в костюме, притом в огромном кабинете за дубовым письменным столом. Как я сообразил потом, это был космонавт Егоров. В тот год он прикатил в Новый Свет на «бьюике» в надежде наконец добиться согласия на брак от очаровательной актрисы. Возможно, я ошибаюсь, но мне показалось, что Фатеева тогда вздохнула. Потом что-то шепнула на ухо жениху. И пошли они, солнцем палимы…

Так вот о крыше Голицынского замка. Никогда больше у меня не было такой шикарной спальни! Над головой Большая Медведица во всем ее великолепии, рядом верные друзья, ну и, разумеется, ватный матрац и ватное же одеяло – по ночам все-таки бывало холодно, особенно когда дул ветер с гор. Поэтому место для ночлега мы выбирали так, чтобы от ветра закрывал один из зубцов этой будто бы средневековой башни.

Развлечений в тот первый год было немного, но зато уж самого высокого качества. Во-первых, это анекдоты от Аркана. Обычно мы на пляже ложились вокруг него, и он рассказывал нам что-то такое, что я не берусь пересказать, хотя бы потому, что содержание уже забыл, да и пересказывать это просто невозможно. В финале анекдота следовало неожиданное словцо, нередко матерное, и нам только оставалось кататься по песку, перебирая в воздухе ногами от дикого восторга. Да, в этом жанре Аркан был неподражаем!

Второе развлечение предложили мы, физтехи. Это был такой номер с якобы телепатическим внушением. Один из нас был медиумом, а другой внушал, скажем, фамилию писателя, заданную публикой. «Внушение» производилось с помощью набора быстро повторяемых фраз. Публика стонала, публика чуть ли не рвала на себе волосы, чесала в затылках, но не могла понять, как мы это делаем. Потому что в произносимых фразах не было ни малейшего намека на этого самого писателя – ни одного слова, которое могло бы подсказать его фамилию или название его произведения, там невозможно было отыскать. Не стану раскрывать секрет – мало ли, а что, если нам еще понадобится кого-то одурачить?

Ну а третье наше развлечение, как правило, сопровождало или же предшествовало опытам с той самой телепатией. Неотъемлемой принадлежностью его было окрашенное голубой краской десятилитровое ведро с надписью «Сангигиена» на боку и жестяной кружкой, намертво пристегнутой цепочкой к дужке этого ведра. Главная его ценность была в содержимом – это был сырец шампанского, который продавали в разлив в здешнем магазине. Процедура опустошения ведра происходила поздним вечером на пустынном пляже при свете луны. Кстати, как бы не подумали, будто мы были выпивохами, – если посчитать, получалось на человека аж по литру вина! Так вот уточню, что ведро наполняли не до краев, и к тому же в один прекрасный день мы обнаружили, что нашего полку нежданно прибыло. В те времена отдыхающих здесь было мало – ни тебе столовой, ни танцплощадки, ни иных удобств. Но повторюсь, нас это вполне устраивало. Я бы не возражал, если бы так осталось навсегда. Нет ничего удивительного, что утром на пляж выходили всего две компании. Это были мы и три симпатичные девицы, с которыми, познакомившись однажды, мы больше уже не расставались, по крайней мере в Новом Свете. Впрочем, встречались и потом в Москве. Я в ту пору помимо физики был увлечен кино, поэтому сразу же подыскал девчонкам прототипы. Вера, студентка театрального училища, чем-то напоминала Джульетту Мазину, правда была намного привлекательней. Наташа своею статью и формами походила на Софи Лорен, даже походка у нее была почти софи-лореновская. Ну а Лена была вылитая Марина Влади! Я не обманываю вас, это действительно было так, правда, с поправкой на то, что Лене немного не хватало, как бы это сказать, парижского лоска, что ли. Кстати, я не исключаю, что Лена с Мариной могли быть дальними родственницами… Да, чуть не забыл про взбалмошную Килю, она была четвертой, но ее я позже не встречал – она как-то не прижилась в нашей компании…

Еще одним заметным событием в тот первый год был приезд уже упомянутого Александра Микулина. Правда, он заезжал в Новый Свет всего на несколько дней, однако впечатление оставил неизгладимое. Да можно ли забыть о человеке, если он на «газике» взобрался на гору Орел? Считаю необходимым разъяснить, что под «газиком» я подразумеваю автомашину ГАЗ-69, а не какое-нибудь вьючное животное, более приспособленное для подобного занятия. Опасаюсь также, что в одном контексте с полноприводным автомобилем глагол «взбираться» кому-то покажется совершенно неприемлемым. Однако что поделать, если все было именно так – известный каскадер достиг почти самой вершины, не вылезая из кабины вездехода. Конечно, со стороны поселка гора была более пологая, чем с моря, но преодолеть уклон в 40, а то и в 50 градусов – это, я вам скажу, требует исключительного мастерства. Я был настолько восхищен спортивным подвигом Микулина, что до сих пор нахожусь под впечатлением. Видимо, поэтому не могу отказать себе в удовольствии рассказать более подробно об этом человеке и о его семье, тем более что семья вполне того заслуживает, а сам Александр состоял в приятельских отношениях с героем этой книги.

Начну с того, что и отец, и дед, и прадед каскадера – все были Александры. Последнего известного мне представителя рода вполне можно было бы назвать Александром III, поскольку прапрадеда его нарекли при рождении почему-то Федором.