Долина кукол - Жаклин Сьюзан

– Вы хотите сказать, что у вас так ничего и не получилось? – Энн было его искренне жаль.

– Увы! Везде получил от ворот поворот. Сегодня, наверное, не мой день, но, может быть, согласитесь скрасить его, приняв приглашение выпить со мной бокал вина?

– Но я…

– Не пьете? Я тоже. Тогда пусть это будет ужин.

Вот так все и началось… и продолжалось. Аллен был очень мил и обладал к тому же прекрасным чувством юмора. Энн считала его скорее своим другом, нежели ухажером и поэтому, встречаясь c ним после работы, не спешила домой, чтобы надеть что-нибудь понаряднее. И вообще, ему, кажется, было все равно, во что она одета. Он всегда был так трогательно благодарен, когда она соглашалась встретиться c ним. Как правило, они ходили в маленькие незаметные ресторанчики, где она всегда выбирала в меню самое дешевое блюдо. Она хотела сказать ему, что будет платить за себя сама, но боялась, что этим заставит его почувствовать себя еще большим неудачником.

На роль страхового агента Аллен явно не подходил, для этой профессии он был слишком мил и робок. Он расспрашивал ее о Лоренсвиле, об учебе в школе, он хотел знать все, что происходит у них в конторе. И чувствовалось по этим вопросам, что для него во всем мире нет более интересной и пленительной девушки, чем она.

Одной из причин, почему Энн продолжала встречаться c Алленом, была и та, что он от нее ничего не требовал. Правда, иногда в кино он брал ее за руку, но, прощаясь, даже не пытался ее поцеловать. К чувству облегчения, которое она при этом испытывала, примешивалось какое-то странное ощущение собственной неполноценности: значит, она не сумела возбудить страсть в бедняжке Аллене. Но Энн не торопила события, такое положение ее устраивало. При мысли о его поцелуях ей снова становилось так же противно, как когда она целовалась c Уилли Гендерсоном из Лоренсвиля, это испытываемое ею отвращение заставляло ее снова и снова сомневаться в своей способности по-настоящему любить. Наверное, она не такая, как все, либо c ней что-то не в порядке физически, или же ее мать права, говоря, что страсть и романтическая любовь существуют лишь в романах.

В конце рабочего дня Джордж Беллоуз снова задержался у ее стола.

– Я пришел сделать еще одну попытку, – сказал он. – А как насчет шестнадцатого января? Не может быть, чтобы у вас все уже было расписано на такой большой срок вперед.

– Но ведь до этого дня еще целых три месяца!

– Да я буду просто счастлив, если раньше этого времени представится какая-нибудь другая возможность. Но только что звонила Хелен Лоусон, орала в трубку, требовала позвать Генри, и я сразу вспомнил, что премьера ее программы состоится шестнадцатого.

– Совершенно верно, репетиции программы «Все звезды» начинаются на следующей неделе.

– Прекрасно. Вы как, принимаете мое приглашение или нет?

– С огромным удовольствием, Джордж. По-моему, Хелен Лоусон просто великолепна. Раньше премьеры всех ее программ проходили в Бостоне. Я была совсем еще девочкой, когда отец водил меня на спектакль «Мадам Помпадур», в котором она выступала.

– Значит, мы договорились. Да, один момент, Энн. Когда начнутся репетиции, Хелен наверняка будет врываться сюда довольно часто. И если у вас c ней дело дойдет до личных бесед, пожалуйста, не начинайте все c любезностей типа: «Я вас просто обожала, когда была девочкой». Она может вас за это даже пристукнуть.

– Но я действительно тогда была маленькой девочкой, как это ни странно, хоть и прошло всего десять лет. Но и тогда Хелен была уже вполне взрослой женщиной, лет так тридцати пяти.

– Но у нас все ведут себя так, как будто ей не больше двадцати восьми.

– Джордж, вы, конечно, шутите! Естественно, над Хелен Лоусон время не властно. Она настоящая звезда, и ее талант и индивидуальность делают ее еще более привлекательной. Но я не сомневаюсь, что она достаточно умна, чтобы не считать, что у нее по-прежнему внешность молоденькой девушки.

– Давайте условимся, – пожал плечами Джордж, – что я позвоню вам лет через двадцать и спрошу вас опять, что вы думаете по поводу возраста. Уверенность большинства в том, что они выглядят на двадцать восемь, и есть, по-моему, та самая заразная болезнь, которой они заболевают, когда им исполняется сорок. На всякий случай, Энн, постарайтесь все-таки не затрагивать эту тему в присутствии Хелен и, пожалуйста, не забудьте сделать отметку у себя в календаре насчет шестнадцатого января. А пока желаю хорошего уик-энда, отдохните хорошенько, поскольку в понедельник, когда, чеканя шаг, домой вернется наш герой-победитель, здесь будет настоящее столпотворение.

Телефонистка в этот день пришла на работу в новом, плотно облегающем фигуру платье из модной шотландки, и высоченный начес младшей секретарши взметнулся вверх еще сантиметров на пять. Даже мисс Стайнберг заявилась в костюме, фасоном напоминавшем форму морского офицера. Такие костюмы считались модными весной прошлого года. Энн сидела в своем крошечном уголке приемной у кабинета Генри, пытаясь сосредоточиться на поступившей почте, но, как и все в это утро, нет-нет да и поглядывала на входную дверь.

Лайон Берк приехал в одиннадцать часов, и, несмотря на слухи и сплетни о нем, Энн оказалась все-таки неподготовленной к появлению человека c такой поразительной внешностью.

Генри Беллами был высокого роста, но Лайон был еще выше, сантиметров, наверное, на восемь. Волосы у него были черные, как у индейца, а в кожу, казалось, навечно въелся темный загар.

Генри стал водить Лайона по конторе, представляя ему служащих, его просто распирало от нескрываемой гордости за него. Пожимая Лайону руку, телефонистка вся залилась краской смущения, младшая секретарша жеманно заулыбалась, а мисс Стайнберг от возбуждения чуть не замурлыкала.

Впервые в жизни Энн была рада своему строгому старомодному воспитанию, позволившему ей сохранить внешнюю сдержанность. Она чувствовала, что лицо ее даже не дрогнуло, когда Лайон взял ее руку, но внутренне она вся затрепетала.

– Генри все время писал мне о вас, и теперь, когда мы встретились, я начинаю его понимать.

Британский акцент бесспорно делал его еще неотразимее. Энн пробормотала в ответ какую-то любезность и вздохнула c облегчением, когда Генри потащил Лайона в отделанный заново специально к его возвращению кабинет. Но Генри потребовал, чтобы она шла вместе c ними.

– Потрясающе! – сказал Лайон. – И сколько же мне придется за все это отрабатывать?

Он опустился в кресло и как-то лениво улыбнулся. Энн сразу же стало ясно, что