Хранители оберегов - Евгения Мекшун

– Говорил же, что всё нормально будет, – на ходу сказал Андрей. – Не надо обережков бояться.

Бэлла не ответила. Ей было совестно признаться, что до конца она им так и не поверила. Даже своему Хвостику. Страх противно крутил и сжимал живот, а ноги от волнения едва не подкосились, когда они ступили на опушку, с которой вчера бежали, не разбирая дороги. И тут раздался крик:

– Гляньте вы на них! – махала руками Малинка как раз с того места, где Бэлла видела зловещее лицо. – Я их целый день жду, а они не торопятся! Чего крадётесь-то? Не признаёте что ли?

– Малинка! – выдохнула Бэлла, чувствуя, как к бледному лицу приливает кровь.

– Ну и напугала ты нас! – Андрей от переживаний, наоборот, стал красный как помидор.

– Чего это? – сердито подбоченилась девочка. – Сказано было: приходите завтра. Зачем тянули? Солнце скоро на покой уйдёт. Коли слушать меня не хотите, не будет у нас с вами сладу.

– Подожди! – подошёл к Малинке Андрей. – Это ты что ли вчера через деревья говорила?

– Я, конечно. Сосны передали, что гости ко мне пришли, криком кричат, буянят, духов лесных беспокоят. Вот я ответ вам и послала, чтоб не ждали, – девочка прищурилась. – Чего шумели-то?

– За тебя заступались.

Малинка удивлённо захлопала глазами:

– Зачем?

– Ты долго не приходила, – начала оправдываться Бэлла.

– И мы решили, что тебя наказали, – подхватил Андрей. – Из-за меня.

– Так время сейчас такое, – засмеялась подружка. – Урожай ведь собираем. До первых заморозков и снопы навязать надо, и овощи с фруктами заготовить. Братья в поле с папой ушли, а я с Лилечкой около мамы осталась. В городе, поди, о таких заботах не знают совсем, – гордо заявила Малинка.

– Почему? Я бабушке в деревне тоже картошку садить помогаю, – возмутился мальчик.

– И я, – поддакнула Бэлла.

– Вот и славно, – похвалила друзей Малинка и перевела взгляд на обережки. – Нашёл-таки воробушка.

– Нашёл, – пригладил Андрей как всегда взлохмаченные пёрышки. – И имя нашёл. Храбрый!

– Хорошее имя, – одобрила девочка. – Вы идите, погуляйте пока, а мне с Бэллочкой потолковать надо, – Малинка взяла подругу по локоть и повела к соснам. – Ну-ка скажи, каким цветом пахнет шишка?

– Какая шишка?

– Обыкновенная. Какая на дереве тут растёт, – Бэлла машинально посмотрела на сосну, но Малинка её одёрнула: – Не подглядывай.

– А разве у запаха есть цвет?

– Есть, конечно! Кабы не было, я б тебя не спрашивала.

– Тогда…, – замялась Бэлла, – коричневый, наверное.

– И вовсе не коричневый. Это цвет орешков коричневый, а пахнет он по-другому.

Бэлла страдальчески насупила брови. Она никак не могла понять, чего от неё хочет Малинка, и выглядеть дурочкой было очень неприятно. Девочка с завистью косилась на Андрея, резвившегося со своим обережком. Мальчик потешно выставлял руки в стороны, делал взмахи и подпрыгивал, в надежде взлететь за птицей.

– О чём задумалась? – проследила её взгляд Малинка.

– Я? О запахе, – спохватилась Бэлла. – Вспоминаю, какой он.

– Эх! Да ведь не о том ты думаешь. Ты белочку свою представлять должна.

– Хвостика?

– Его, конечно. Кто шишку сейчас лущит? Он или ты? – Малинка потрясла рукой, указывая куда-то на верхушку сосны. Но зверёк то ли забрался слишком высоко для человеческого глаза, то ли прятался за густыми хвойными лапками, потому что Бэлла, как ни старалась, найти его не могла. – Ну, видишь? – откинулась на смолистый ствол Малинка.

– Нет, – тщетно жмурилась на закатные лучи солнца подруга. – Далеко.

– Не так ты смотришь, белочка, – вздохнула Малинка. – Сердцем нужно глядеть, не глазами, – и положила тёплую ладошку ей на грудь. – Папа говорит, если сердце сильное, оно больше, чем глаза увидит. Ты просто закрой их и смотри.

Бэлла послушно сомкнула веки и оказалась в темноте. Пытаясь представить перед собой обережек, она напрягалась, морщила лоб и даже вскинула вверх голову, отчего едва не потеряла равновесие и не упала.

– Неужто видеть разучилась? – удержала её Малинка. – Стараешься, будто слепая. Смотри как обычно, понимаешь?

Бэлла не понимала, но всё равно кивнула. Не открывая глаз, она постояла ещё немного, но ситуация не изменилась. Зрения не было: ни сердечного, ни обычного, никакого. От досады девочка решила бросить эту затею, но чтобы не разочаровывать Малинку она скажет, что получилось. Только какой цвет у запаха шишки? Какой ей назвать? Бэлла углубилась в размышления. Спокойно и сосредоточенно она плыла от одной мысли к другой. Ей вспомнились липкие кедровые чешуйки, за которыми сидели орешки со сладкими зёрнами; морозный запах новогодней ёлки, щекочущий нёбо, если сделать глубокий вдох; и ярко-зелёный, точно светящийся изнутри, цвет молодых веточек кипариса, что растёт в глиняном горшочке у мамы на подоконнике. Бэлла думала, а память послушно разворачивала перед ней красочные живые картины. И тут внезапно возник образ Хвостика, сжимающего неподатливую сосновую шишку. Зверёк, ощущая чьё-то незримое присутствие, беспокойно вертелся и менял позу. Он крепко обнял свой древесный трофей, прижавшись к нему мордочкой, и в нос девочке тотчас ударили пары терпкого запаха, настолько сильного, что Бэлле показалось, будто ей забивают горло горячим песком. Она закашлялась и открыла глаза:

– Он жёлтый. Цвет запаха у шишки. Жёлтый, как песок.

– То-то же, – по-учительски подняла палец Малинка.

Имя

Так начались занятия в обществе хранителей оберегов. Как дети и договаривались, Малинка обучала тайным премудростям Бэллу, которая позже посвящала в них Андрея. Поначалу Бэлла переживала, что учителя из неё не получится. Сложно было правильно описать и передать те ощущения, на которых строилась связь человека с оберегом. К тому же птица – не животное. Она по-другому видит и чувствует мир – свысока, с неба. Да и Малинка как-то рассказывала, что у птичьих мастеров существовали свои способы общения с оберегами.

Но девочка зря тревожилась. Маленький пернатый храбрец сам помогал ей на уроках с Андреем. Ему будто тоже не терпелось поскорее увидеть мальчика парящим рядом с собой в облаках. Воробушек суетился, непрестанно чирикал и что-нибудь показывал. У ребят с ним даже сложилась своеобразная азбука: скакнул Храбрый два раза вперёд, значит всё правильно они делают, отпрыгнул назад – где-то ошибку допустили.

Малинка никогда не начинала обучение в присутствии Андрея. Она часто с тревогой поглядывала в тёмную глубину леса, туда, где тени деревьев сплетались так крепко, что и в самый ясный день не допускали к себе тепло солнечных лучей. Мальчик понимал опасения юной наставницы и безропотно отправлялся на другую сторону поляны, коротая часы в компании неугомонного обережка. В отличие от Бэллы, которая встречалась с Хвостиком только здесь, на волшебной опушке, Андрей с воробьишкой ночи напролёт практиковали полученные навыки, и когда подходило время возвращаться за новыми, мальчику оставалось лишь тоскливо следить за тем, как сосредоточенное лицо подруги внимает указаниям Малинки. Он жаждал оказаться там, рядом с Бэллой, а не гадать, о каких чудесах ей сейчас рассказывают.

Девочки тоже чувствовали неловкость из-за Андрея. Ведь это не по-дружески, приходить всем вместе, а потом бросать мальчика одного. Они замечали, как печально он смотрит в их сторону и, в конце концов, решили исправить положение. Ребята составили расписание. В условленные дни к Малинке приходила Бэлла, а когда Малинка оказывалась занятой, Бэлла занималась с Андреем. На выходных же они собирались в древесном домике, играли, смеялись и ели всякие вкусности. Сегодня, к примеру, Малинка принесла с собой хрустящий рыбный пирог, Бэлла – коробочку мармелада дольками, а Андрей разлил в походные кружки горячий чай из начищенного до блеска термоса. Дети уселись полукругом и молча жевали, уставившись каждый в свою точку далёкого горизонта.

С их первого урока прошло уже больше месяца и пейзаж за окном, которым некогда восхищалась Бэлла, заметно переменился. Зелёное покрывало из пушистых крон деревьев прохудилось. То там, то тут в нём светилось дырки, прикрытые разноцветными заплатками: багряными – рябиновыми и ярко-оранжевыми, на длинных черешках, листьями маньчжурского ореха. Горы-стражи – Брат и Сестра стали угрюмее и словно бы согнулись под тяжестью осеннего неба, всегда печального, готового расплакаться холодным октябрьским дождём. И только море осталось прежним: спокойным и мудрым, с седым пенным прибоем, бьющимся о камни. Оно одно знало, что скоро снова наступит лето. Нужно просто чуточку подождать.

Бэлла тихонько вздохнула. Сделав глоток горячего чая, она сжала кружку в руках, пытаясь согреться. В последнее время её одолевала смутная тревога. Девочка сама не понимала, с чем она связана. На первый взгляд всё шло хорошо, даже очень. Учёба давалась ей легко. С бельчонком сложилось полное взаимопонимание, так что все малинкины задания они выполняли без особенного труда. У Бэллы отлично получалось связываться с обережком, видеть глазами зверька и слышать его ушами. Она могла ощутить запах ветра, но не так, как это делают люди, а по особенному, улавливая каждую принесённую им частичку и различая её на вкус. А уж определить по ней, откуда пришёл ветер, оказалось для неё сущим пустяком. Именно так девочка узнала об ароматном гречишном поле неподалёку. Во время обучения до них частенько доносились душистые, смешанные с пыльцой, сладковатые потоки воздуха. Когда Бэлла, наконец, сумела их попробовать, то чуть не объелась запахом до тошноты. Ещё несколько дней после, ни она, ни Хвостик не могли спокойно смотреть на гречку.