Эстер. Город под запретом (СИ) - Глакс М. О.

— Нет-нет-нет, не уходи! — Тали клещами вцепилась в Еву, и тогда Рид заметила на ее запястьях кровавые следы от наручников. — Сообщи Дину, что я здесь, в Лонде-Бри. Иначе я погибла! Ева, пожалуйста, одно сообщение…

С каждым словом все ярче звучало отчаяние в голосе Леди, но это лишь ворошило все большие сомнения в душе зеленоглазой брюнетки. Ева не всегда разделяла родительские нравы, только какое имеют значение собственные принципы, если на кону может оказаться не только ее жизнь, но и отца с матерью?

— Нам запрещено связываться с Эстером, — растерянно протянула Рид. — Всему Амхельну запрещено…

— Ева, они не знают, что я здесь, — уверенно замотала головой Леди, пытаясь достучаться до нее. — Но если темные найдут меня, то убьют. Ты — моя единственная надежда, прошу тебя!

— Прости, я не могу подставить так себя и свою семью, — чужим голосом произнесла Ева, отводя взгляд. — Тебе лучше уйти, пока эпигоны или кто похуже не прибыл сюда. Или я сама сообщу им…

И она сообщила. Только не эпигонам. А своему родственнику Дину Риду, наследнику правителя враждебного Амхельну города Эстер. Именно этим и запомнился Еве тот день — последним разом, когда она сделала то, что действительно считала правильным. Поступок, за который ей приходилось расплачиваться даже спустя восемь лет после того злополучного дня.

Резкая боль в боку привела Еванджелину в чувство, кажется, она даже вскрикнула, когда пыталась перевернуться, но в пустой комнате никто этого не услышал. Рид лежала на темно-зеленой кожаной кушетке в кабинете генерала Вагнера, судя по деревянному столу и паре стеллажей с оружием. Несмотря на то, что развлечения с пойманными ею бегунками часто проводились в доме Леорика, Ева никогда прежде не была в этой комнате.

Она осторожно поднялась, морщась от боли. Винстон остановил кровь, но рану толком не заживил, и ей бы не помешал сейчас какой-нибудь эликсир и пара дней в собственной кровати. На дрожащих ногах Ева встала и подошла к двери, дернув за ручку. Закрыто.

— Как будто, если я сбегу, они меня не найдут, — закатив глаза, прошипела шпионка со стажем.

На ее руках были надеты ограничивающие браслеты, которые не просто сковывали руки, но и не позволяли пользоваться эфирными способностями. Стало ясно, что Рид держат здесь, как подозреваемую. Точно, как тогда…

Наручники говорили о том, что теперь никто не боялся ее эфирных навыков, а вот ей стоило хорошенько подумать, что говорить в свое оправдание. Она — последняя, кто видел генерала Вагнера живым. Именно с ней он вышел в сад, где его и убили. Адепты Тьмы не прощают таких совпадений. И если она не умерла от рук противника, то будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

От этой мысли у Евы закружилась голова и потемнело в глазах, она села обратно на кушетку, пытаясь осознать, как смерть генерала помешает планам Ахмельна по покорению Вусмиора. Леорик славился преданностью и жестокостью, с армией верных эпигонов он едва ли не выжигал целые поселения тех, кто отказывался подчиняться власти лорда Орла. А чего стоили поиски эфиристов с редкими способностями, а затем, если они не подходили для службы Правителю — их убийствами, из которых сделали целое представление, как сегодня…

Но еще хуже убийство Вагнера скажется на обычных жителях. В попытках найти виновных эпигоны по приказу разъяренного Правителя могут казнить любого. И никто им не запретит. Лорд Орел одобрит любые методы, а уж по части жестокости ему не было равных. И кто знает, каким будет новый генерал. А главное — кто?

Мысли Евы роились в голове, но она старалась не думать о предстоящей встрече с Равеном. Стоит ей хоть на секунду показать свою слабость или страх — ей конец. Именно поэтому он держал ее при себе, как ручную собачку, и спускал с крючка лишь тогда, когда ему это было нужно. Все остальное время она была обязана вести себя спокойно и послушно. Но самое главное — предано. И сейчас эта преданность пошатнулась.

Послышались громкие и уверенные шаги. Ева сделала глубокий вдох, убрав руки от шеи, где пальцами нервно перебирала колье. Дверь кабинета с грохотом распахнулась, и на пороге возник силуэт высокого мужчины с идеально прямой осанкой. Рид узнает Галбрейта из сотен других, как и второго человека, вошедшего в комнату. Симбионт, который мог прочитать ее воспоминания, помогал Равену держать под контролем всех своих подопечных. И в особенности Еву.

— Сядь, — Советник взял стул и поставил напротив стола.

Она не прятала глаза, лишь, стараясь соответствовать своему куратору, прошла с прямой спиной мимо симбионта и села. Лысый парень по имени Стефан не носил эпигонской татуировки орла на шее, как знак поклонения Правителю Амхельна, а сделал профиль хищной птицы на всю правую часть лица. Тех, кто впервые сталкивался с ним — это пугало едва ли не больше самого процесса симбиоза. Но с ним Ева была уже давно знакома. Галбрейт проверял ее почти после каждого задания, на случай, если она вздумает обмануть его или предать.

Стефан сел напротив. Его внешний вид всегда вызывал у Рид отвращение, но куда больше ее раздражала самодовольная улыбка с виднеющимися желтыми зубами. И причиной этой улыбки была сама Ева, а точнее, ее воспоминания.

— Ева, я так соскучился!

— А я нет, — огрызнулась она.

— Твои воспоминания — самое лучшее в моей работе. Ты же знаешь, как они порой… увлекательны, — его улыбка стала еще шире, а он похотливым взглядом пробежался по ее наряду.

Рид не поручали кровавую работу — для этого ее способности не были предназначены — как правило, ей нужно было разговорить нужных людей или кого-то заманить в логово генерала в поисках необычных способностей. Такие задания сложно выполнить, не прибегнув к искусному соблазнению, что доставляло особое удовольствие Стефану, подглядывающему ее воспоминания. Поэтому при каждом сеансе симбиоза с ним Ева думала, что когда-нибудь точно засадит нож ему в шею.

— По-твоему, убийство генерала — это увлекательно? — сурово рявкнула Рид, его «заигрывание» даже по меркам адептов Тьмы было крайне неуместным сейчас.

— Займись делом, Стефан. Мне нужно знать все, что происходило в жизни Еванджелины последние несколько дней. Особенно ее мысли и чувства на сегодняшнем приеме, особенно в момент убийства генерала, — Галбрейт опустил ладони в перчатках с острыми наконечниками ей на плечи, готовый, словно вороньими когтями, в любую секунду вцепиться в Еву.

Рид лишь протянула руки Стефану, но, как бы ни пыталась она скрыть свой страх, мурашки на коже выдали шпионку, когда шершавая ладонь симбионта коснулась ее. При всей невидимости и безболезненности процесса, Ева чувствовала, как нечто незримое проникает в ее разум и копается в голове, заставляя мысленно возвращаться в не самые приятные моменты и захлебываться в собственных эмоциях.

Стефан не сводил с нее глаз, словно пытаясь распознать, какое воспоминание его испытуемая пытается утаить. Ева знала, чем проще она будет реагировать, тем быстрее закончится симбиоз, поэтому не поддавалась на уловки симбионта.

— Она сегодня на редкость напряжена, — усмехнулся Стефан Равену, словно Евы тут и не было. — Она ждала, что что-то произойдет на охоте… хотела, чтобы Хелен убили.

— Уверена, мои чувства взаимны, — Рид даже и не пыталась отрицать столь очевидный факт.

Мысли вновь вернули ее в гостиную Вагнера, где она наблюдала за охотой блондинки за жертвами.

— Нет, именно в этот момент она чего-то очень ждала и… была расстроена… — он вдруг сощурил глаза, словно увидел что-то подозрительное, стараясь углубиться в ее сознание.

— О, Смерть… — закатила глаза Ева. — Конечно, я расстроилась. Это был провал моей миссии. И, конечно, мне хотелось, чтобы хоть у кого-то из бегунков проявился редкий эфир!

— Давай дальше, — нетерпеливо прорычал Равен.

Стефан не мог ослушаться приказа Советника, на секунду еще задержавшись на этом моменте, а затем Еву снова закружили воспоминания приема. Недовольство Галбрейта и весьма прозрачные намеки Вагнера. Но затем рука симбионта крепче сжала ладонь Евы, словно она могла убежать отсюда.