Башня из слоновой кости. Часть первая. Подполье - Никита Андреевич Кокарев

Направлялся юноша в бар, где хотел растворить свою печаль в музыке. Внимая знакомые песни через уши, Андрей синтезировал её с негативными эмоциями и выплёскивал всю эту энергию через крик, посредством подпевания. Обычно обряд проходил дома, когда там никого не было, и Андрей включал музыку на телефоне, слушая через колонки, но теперь в его жизни появилась возможность бесплатно слушать живые выступления.

Он зашёл в бар, робко оглядываясь по сторонам. В заведении никого не было, и юноша почувствовал смущение. Ему казалось, что его здесь не должно быть. Постояв с минуту на пороге, он всё-таки пересилил смущение и сел за барную стойку.

– Привет, – сказала ему Элина, не отрывая взгляда от пивной кружки, которую мыла.

– Привет, – растерянно ответил Андрей, не привыкший к обращениям «на ты» от персонала.

– Как сам?

– Да вроде нормально… а ты?

– Да тоже не жалюсь.

– Прикольно.

–Ага.

Наступило неловкое молчание. Неловкость его заключалось в том, что Андрей уже ввязался в беседу, и её следовало продолжить, но продолжить её он не мог, так как вообще не знал этого человека, и понятия не имел о чём можно с ней общаться.

– Когда он придёт, то спросит о твоей подруге. Соври ему, что она тупая, – сказала Элина, оторвавшись, наконец, от пивных бокалов и посмотрев Андрею прямо в глаза.

– Что? Зачем? – Андрей опешил.

– Иначе он её захватит, а потом бросит.

– Волнует чужое счастье? – раздался знакомый голос за спиной у Андрея.

Элина потупила глаза и стала мыть и без того чистые бокалы.

– Своё, – буркнула она.

– Так я и думал, – сказал чёрный человек, садясь за барную стойку, рядом с Андреем, – уши драть тебе не придётся, очень хорошо, – обратился он уже к Андрею.

–Андрей, – протягивая руку собеседнику, сказал юноша.

–Виктор, – с улыбкой представился чёрный человек, – налей нам пива, – сухо сказал он Элине.

– Чем ты занимаешься? – спросил Андрей, открывая своё пиво.

– Бесполезным словоблудием, – с ироничной улыбкой ответил Виктор.

– Он писатель, – пояснила Элина.

– Спасибо радость моя, – сказал он, отправляя Элине воздушный поцелуй.

Андрей внимательно посмотрел на бармена, и прочитал в этом лице какую-то тоскливую, безнадёжную покорность. Он представил, как Оля так же смотрит на нового знакомого, и ему стало не по себе.

– О чём пишешь? – спросил он, чтобы избавиться от назойливого видеоряда в голове.

– Сейчас о вреде педагогики.

– И в чём же её вред? – Андрей заинтересовался.

– В том, что она педагогична, – прошептал Виктор, со спокойной улыбкой. Эта улыбка, будто обволакивала собеседника своей спокойствием и уверенностью.

– А поконкретней, – раздосадовано ответил юноша. Он думал, что сейчас получит ответ более вразумительный.

– Я не понимаю, почему кто-то возомнил себя неким всезнающим божеством, которое открывает мне истину. В русле педагогики никогда не говорится «есть такое утверждение» или «это моё мнение». Говорят, «вот вам истина. Обжалованию она не подлежит». Был я студентом филфака. Изучал методику преподавания русского языка и литературы. И нам преподы говорили прямым текстом «дети глупые. Они не знают, основной мысли произведения. А учитель знает, – он присвистнул, – какое самомнение. Учитывая, что я был умнее половины этих напомаженных обезьян.

– Ну да, я не могу с тобой не согласиться. Но ведь это просто глупые учителя. Если у идеи есть плохой последователь, то это не говорит о том, что плоха идея.

– То есть, глупые учителя, переврали кладезь знаний, оставленных нам педагогами?

– Да,– неуверенно ответил Андрей. Он не совсем был согласен с этим утверждением, но ответь он иначе, то обнулил бы смысл своих предыдущих слов. Он будто играл в игру, по правилам Виктора.

– И педагог Ушинский?

– Конечно. Как минимум, он рассматривал педагогику, как один из наиболее сильных воспитательных средств. Источник нравственного развития.

– Курочку Рябу читал?

– Что?

– Ну сказку.

– Да.

– О чем она.

– Ну, там можно найти скрытый смысл, о человеческом существе, – Андрей растерялся. Он пытался вспомнить смысл сказки, которую считал пустой и бессмысленной. Но он не верил, что такой человек, как его новый знакомый, мог спросить такой глупый вопрос.

– Можно короче?

– Нет там смысла, – вспылил Андрей.

– Это сказка, о конце света и перерождении мира.

– Чего? – протянул юноша.

– Но в пересказе твоего Ушинского, все свелось к тупорылым старикам, которые яйцо долбили. Золото – символ смерти у древних славян, яйцо – образ мира. Так-то. Прочитай обязательно разные версии.

– Ну, наверное, у Ушинского были основания так сделать. Такая трактовка слишком трудная для детей…

– А какого хрена, её детям дают? Вот тоже, минус вашей педагогики. Все они хотят опошлить, мотивируя тем, что это для детей. Есть вещи для детей, есть для взрослых. И баста.

Андрей замолчал. Он пригляделся к лицу собеседника, но оно казалось ему непроницаемым. Он повышал голос, кривлялся, но выражение его лица не менялось.

– Ты ведь и сам жаловался на это друзьям.

– Я жаловался на преподавателя. На систему образования, но не на науку. Её писали люди грамотные. Те, кто положил жизнь ради этого. И если я могу, использовать их опыт, чтобы чему-то научить детей, то зачем мне задаваться вопросом, что было с курочкой Рябой?

– А ты кто такой, чтобы учить кого-то? – Виктор снисходительно улыбнулся.

– Не понял.

– Ну, ты собрался учить детей. Но как ты можешь это делать, если ты не знаешь истины. Чему ты будешь учить?

– Да хотя бы принципам морали!

– Ооо, – протянул Виктор. Да ты у нас моралист. За мораль убили Сократа, моральные немцы сдавали аморальных Евреев. Добрые и праведные травят одиночек. Ваша мораль стоит ровным счётом ничего, без опыта. Вот тебе весёлая педагогика.

– И какой же должен быть опыт?

– Людям даны моральные установки. Не укради, не трахайся с кем-то кроме жены и бла-бла-бла. Человек исполняет этот закон как что-то чужеродное – данное ему. И это полная чушь. Закон должен идти изнутри. Простой пример. Муж прожил, не изменяя своей жене сорок лет. Но не изменял он не потому что не хотел, а потому что не было возможности. Либо из-за страха. Это значит быть не грязным, но не быть чистым. Опыт тут, это некий порок. Я расписал все это в простой формуле

(A+B)-B=C

A – Положительная сторона объекта. Например, смелость.

B – Отрицательная, то есть трусость.

С – истина.

Что бы понять, что такое настоящая смелость, нужно испытать трусость.

Чист не тот, кто никогда не марался, а тот, кто, извалявшись в грязи нашёл в себе силы омыться.

Андрей нахмурился. В нём зародилось противоречивое чувство – идеи Виктора вызвали