Рождение экзекутора - Марика Становой

Зато она может управлять кем угодно, и даже ни один ажлисс не в силах отбиться, хотя они учатся и тренируются сопротивляться фантомам много лет! Сотни лет! Ей же нет и двадцати! Или есть? А она уже сильнее всех. Она — экзекутор! Джи говорит, что когда она раскроет свой потенциал, то сможет находить живых и управлять людьми на расстоянии в несколько километров. Крошка закрыла глаза и попыталась найти Джи, но сразу втянула мысль обратно: глупо, если она дотянется и Джи почувствует. Ага, и это после проваленного теста!

Темно-синий автомобиль из императорского гаража на стоянке так и прыгал в глаза на фоне пастельных общественных машин. Авто мигнуло фарами, закрываясь, хотя кто бы его взял — люди не умеют пользоваться сенсорным управлением, а техника ажлисс не имеет коннектора для комма.

Дребезжащим трамваем доехали до центра и пешком ещё три квартала до информатики, мимо одно- и двухэтажных домов наземной зоны Лакстора. Муравейник Лакстора — мегаполиса с фабриками и жилыми кварталами, громадными заводами и стадионами, — пронизанный многоуровневыми дорогами, располагался под землей, чтобы не портить внешний вид планеты недалеко от резиденции императора. На поверхности, в зеленом оазисе лесопарка, бегало всего четыре кольца со слегка модернизированными вагончиками и ездило разрешённое количество такси. Никаких флаеров, никакого дополнительного транспорта. Но на любом углу можно было взять одно-двухместный байк и прокатиться в собственное удовольствие. Узкие и уютные зеленые улочки — идеальные для пеших прогулок. Магазины, игровые центры, рестораны и клубы по интересам, косметические салоны и куратории по развитию и воспитанию детей. Каждое здание построено в уникальном стиле, и объединяли их только большие, разной формы окна, витрины и часто прозрачные стены и двери. Подземные дома города почти не имели окон, как и помещения базы, зато в надземной части окна были везде.

Светило солнце. Пирамидальные деревья-горнисты росли рядами по центру улицы, их нижние ветви переплетались над бульваром, создавая крытую колоннаду. Ветер раскачивал желтые горны цветков над головами и разносил их сладковатый запах. В Ахае в это время среди цветов сновали бы блестящие юркие колибри. В Лаксторе эти красивые, как летающие ювелирные изделия, птички не живут — слишком холодно, и деревья-горнисты цветут совершенно зря.

Хакисс не стала просматривать весь инфо-магазин. Ей не нужны ни пластичный коммуникатор, который можно носить как браслет (Джи носит такой постоянно), ни энциклопедия «собачка-всезнайка — лучший друг вашего ребенка». Она сразу завернула на второй этаж и, старательно говоря вслух, выбрала с помощью советника бумажную книгу по истории этикета с репринтными гравюрами. Генри предусмотрительно держался в стороне, и каэр продавец ничего не заподозрил, даже когда каэра покупательница платила за покупку. По данным комма она — Хакисс Марк, сотрудница лаборатории морфологии Имперской базы. Даже если бы он и догадался, что она ажлисс, то пугать внеплановым визитом экзекутора никого не нужно.

В книжном было мало народа, но стоило забыться, как внутренние миры окружающих людей цветными осколками впивались в мысли Хакисс. Это утомляло. Зачем ей знать, что вон у той тетки неприятности на работе и она ищет новое место? Что у советника информатики нет бонусов на косметическую операцию, а его девушка удлинила себе ноги и стала выше его аж на два сантиметра? И теперь она даже знает, как выглядит его девушка!

Хакисс раздражённо закрылась — люди даже не представляют, как могут быть приставучи, даже когда молчат!

В кислом настроении прошлась по сафари, без интереса обходя безопасных биоживотных. Антилопы и кварги, газели и горные львы веселились в имитации природных биотопов. Подходили, если их позвать. Давали себя гладить, не выдергивали хвосты и уши из настырных людских рук и не огрызались на назойливых любителей живой природы. Послушно открывали рот. Разрешали пощупать зубы и возили на себе особо активных. По деревьям шмыгали белки и скакали маленькие оранжевые обезьянки с пушистыми хвостами. Между кустов, подстриженных в виде многоголовых и крылатых чудовищ, и по мозаичным дорожкам бегали с визгливыми криками стайки голенастых бело-коричневых птичек-дикусов. Хакисс дождалась, когда сгрудившиеся у ее колен дикусы опустили взъерошенные хохолки, не получив своей порции восторгов, переключились на другого визитера и решительно свернула к флагштоку с изображением машинки. Там, спрятанные за густыми зарослями вечнозеленого можжевельника, стояли четырехместные педальные байки. Чувствуя себя рядом с Генри, как социально-ненадежная особь в нейро-ошейнике под присмотром куратора, воткнула в панель управления комм и поехала в «естественную» часть зоопарка, где содержали настоящих животных. Генри стойко молчал, чему Крошка была очень рада.

В отделении диких зверей посетителей не было. Никому не нравилось бродить около полупустых площадок, пытаясь издали разглядеть скучающее или спящее «настоящее» животное. А Хакисс здесь нравилось! Оставив байк на ближайшей стоянке и отослав стюарда за обедом, она вприпрыжку добежала до скал горных львов — своих любимцев. Облетела сканом горку и забралась в пещеру. Днём львиная семейка, как всегда, спала во внутреннем деревянном домике. Хакисс закрыла глаза и переместилась в голову львицы, держась тонкой ниточкой сознания за свое тело.

Львица была сыта и на удивление счастлива. Хакисс, упиваясь ее спокойствием и довольством, разбудила зверя, оставаясь с ней, как незаметный пассажир. Львица неторопливо поднялась и лизнула супруга в морду. Хакисс почувствовала на своем языке гладкую и теплую шерсть и густой львиный запах. Самец снисходительно чихнул и улегся на другой бок. День — время сна! Хакисс пробежалась сканом по самцу и хихикнула. Здоровый и толстенный, как диван! И повела львицу на прогулку, впитывая мощную уверенность хищницы, которая с неодолимой грацией лавины взлетела на вершину скалы.

— Смотри, львица взбесилась!

Держась за сознание животного и продолжая играть с ней, прыгая с валуна на корягу, а оттуда на закрепленное торчком трехметровое колесо трактора, Хакисс слегка повернулась. Ну надо же, люди! Молодая крикливо одетая семья с двумя потомками. Буйные и чумазые от сладостей детки, по традиции верующих в культ бессмертного Императора были обвешаны браслетами и цепочками с денежными колечками. У старшего, как знак его великой ценности для родителей, болтались в ушах имитации темно-синих ленточек пятисотенных империалов. Коляска младшего топорщилась сетками с игрушками, едой, сладостями и бутылками с питьем — будто семейка едет на необитаемый остров…

— Да ну! Тут воняет! — Тощая мамочка сморщила раскрашенное косметикой крысиное лицо, поднимая звенящего младшего ногами на ограду. Старший отпрыск, хрустя пакетом, кинул шоколадное печенье в ров. Но вместо этого метко попал в столбик. Обиделся, насупился и просунул измазанный кулак с новой порцией раздавленных обломков между прутьев, пытаясь перекинуть еду львам.

Хакисс брезгливо отвернулась и подвела львицу к самому краю площадки, взревела и зевнула, показав огромные клыки.

— Не дразни льва, — равнодушно бросил папашка и прислонился спиной к ограде. Нервно заправил длинную радужную прядь с макушки за изменённое острое ухо. Остальная часть его головы была коротко пострижена цветными полосками. — А то ка-ак прыгнет и ка-ак укусит!

— Ва-а! Мам, смотри какие зубы!

— Да не видно почти ничего, — протянула мам, держа за ручки младшего и ведя его по ограждению. Ребенок, виляя огромным отвислым подгузником, бестолково шлепал ногами, то и дело промахиваясь по выпуклой верхушке заборчика. — Пойдемте лучше назад, там и потрогать можно. И так не смердит!

Старший сыночек за это время высыпал в ров ещё и сумку с игрушками и теперь с воплем бегал вокруг лавки, спасаясь от разгневанного отца.

— Боже! Берди! Серан! Что вы делаете?! Прекратите! Во имя Джи! Берди, не бей Серана! — всполошилась женщина, прижимая к себе расхныкавшегося младшего.

Серан споткнулся, упал и разревелся. Отец схватил его и отчитывая в голос, затряс так же, как его собственный сын совсем недавно тряс пакетом с печеньем.

— Берди, ты убъешь его! — завизжала женщина.

Хакисс облокотилась на ограду и с интересом смерила расстояние. Ров широкий, лев изнутри не перепрыгнет! Зато развесистая могучая магнолия нависает над половиной ямы. Снаружи внутрь прыгнуть можно! Хакисс закусила губу и склонила голову набок, влезая в сознание разошедшегося папаши.

Мужчина неожиданно уронил сына, развернулся и вскочил на метровое ограждение. Оттолкнулся, подтянулся на дерево. Пригибаясь и набирая скорость, метнулся по ветке и прыгнул! Хакисс рывком выдохнула, в мыслях вместе с человеком перекатываясь на бок и вставая.