Обманутое время - Нора Робертс

Спускаясь вниз по лестнице, она услышала низкий раскат грома и подумала: еще один дурной знак. При таком раскладе они сумеют выбраться отсюда не раньше, чем через несколько дней.

А может, его уже ищут? Кто его может искать? Да мало ли кто. Друзья, родные, коллеги… Жена или любовница. У всех кто-то есть.

Либби потянулась к выключателю, и в тот же миг небо вспорола первая вспышка молнии. Начиналась еще одна страшная гроза. Либби открыла холодильник. Не найдя там ничего, что пришлось бы ей сейчас по вкусу, она порылась в шкафчиках. В такую ночь приятно съесть горячего супа и посидеть у огня.

Одной.

Она негромко вздохнула, вскрывая консервную банку. С недавних пор одиночество начало ее тяготить. Так как Либби была ученым, она понимала, в чем дело. В их обществе принято жить парами. А она одна - не сочетанна, вспомнилось новое слово. Она улыбнулась. Одинокие мужчины и женщины часто впадают в депрессию. Им плохо наедине с собой. Средства массовой информации ненавязчиво - кстати, не так уж ненавязчиво - пропагандируют семейные ценности. Да и родственники давят, требуя, чтобы одиночка вышла замуж и продолжила род. Друзья из лучших побуждений предлагают «познакомить с хорошим парнем» и дают советы, которых не просишь… Человек практически с рождения запрограммирован на поиски спутника, своей второй половинки…

Может, именно поэтому она сопротивляется. «Интересный вывод», - подумала Либби, размешивая суп. С самого рождения ей свойственно стремление к самобытности и самодостаточности. И разделить свою жизнь она согласится не со всяким. Ей нужен особенный спутник жизни, не такой, как все. Вот почему она так редко ходила на свидания в старших классах школы и потом, в колледже. Ей просто не было это интересно.

«Неинтересно» - не совсем то слово. Интерес-то она испытывала, но чаще всего отвлеченный. Она еще ни разу не встретила мужчину, который бы настолько ее ослепил, чтобы она прекратила составлять списки и выдвигать гипотезы. В старших классах школы ее прозвали «профессор Стоун» - фу, даже вспоминать противно! А в колледже считали типичной старой девой, синим чулком. Либби терпеть не могла стереотипы, сопротивлялась, пыталась не обращать внимания на язвительные намеки и с головой ушла в учебу. Благодаря легкому характеру она без труда сходилась с людьми. У нее много друзей - как среди мужчин, так и женщин. Но интимные отношения - совсем другое дело.

Еще раз все обдумав, Либби пришла к выводу: она еще не встречала мужчины, который бы заставил ее… ну, скажем, страдать или томиться. Томление - вот самое подходящее слово.

Наверное, на всей Земле нет мужчины, который бы вызвал в ней томление.

Сжимая в руке деревянную ложку, она повернулась за миской и снова увидела на пороге Кэла. Она сдавленно вскрикнула, и ложки полетела на пол. Кухню осветила вспышка молнии, а потом все погрузилось во мрак.

- Либби!

- Черт побери, Хорнблауэр, ты что, нарочно? - Задыхаясь, она рылась в шкафчике, ища свечу. - Ты меня до смерти напугал!

- Ты решила, что я мутант с Андромеды?

Глупая шутка заставила ее сморщить нос.

- Я же сказала, что не читаю такую дребедень. - Либби прищемила палец дверцей, выругалась и рывком распахнула другой шкафчик. - Где эти дурацкие спички?

Развернувшись, она врезалась в темноте в мускулистую грудь Кэла. Снова сверкнула молния, осветив на миг его лицо. У Либби пересохло во рту. Голова закружилась. Какой он сильный… Сильный и опасный…

- Ты вся дрожишь… - Его голос неуловимо помягчел, но руки, лежащие у нее на плечах, оставались твердыми. - В самом деле испугалась?

- Нет. Я… - Либби тряхнула головой. Она не из тех женщин, которые боятся темноты. И конечно, она не из тех, кто боится мужчин - если называть вещи своими именами. И все же она вся дрожит. И руки дрожат, которые упираются в его обнаженный торс. Страх тут совершенно ни при чем. - Я должна найти спички.

- Зачем ты выключила свет? - Кэл блаженно зажмурился и в прохладной монотонной тьме он сосредоточился на ее аромате - неуловимо женственном и чуточку греховном.

- Ничего я не выключала. В грозу тут такое часто бывает… - Он крепче сжал ее плечи, и она ахнула: - Калеб!

- Кэл. - Снова сверкнула молния, и она увидела, что глаза у него потемнели. Теперь он смотрел в окно на грозу. - Все называют меня Кэлом.

Он отпустил ее. Хотя Либби приказала себе успокоиться, она тут же дернулась, услышав громовой раскат.

- Мне нравится имя Калеб, - возразила она, надеясь, что в ее голосе не слышно страха. - Придется оставить его для особых случаев. А пока отпусти меня.

Он провел пальцем по внутренней стороне ее запястья.

- Почему?

В голове у нее помутилось. Он был так близко, что она слышала, как сильно и ровно бьется его сердце. Его пальцы неспешно гладили сгиб ее локтя - она и не знала, что там такое чувствительное место… В темноте Либби не видела Кэла, но ощущала его теплое дыхание совсем рядом со своими полураскрытыми губами.

- Я… - Все ее мышцы, все до единой обмякли. - Не надо! - Она отпрянула. - Мне нужно найти спички.

- Да, ты говорила.

Прислонившись к рабочему столу, чтобы не упасть, она снова принялась рыться в шкафчике. Руки так дрожали, что она целую минуту не могла чиркнуть спичкой о коробок. Кэл, сунув руки в карманы пижамных штанов, задумчиво наблюдал, как пляшет и попыхивает маленький язычок пламени. Не поворачиваясь к нему лицом, она зажгла две свечки.

- Я разогрела суп. Будешь?

- Можно.

Когда чем-то занимаешься, руки не дрожат.

- Наверное, тебе лучше.

Губы его скривились в невеселой улыбке; он попомнил, как несколько часов пролежал и темноте, ожидая, когда же вернется память.

- Наверное.

- Голова болит?

- Да не особенно.

Хорошо, что она успела вскипятить воду!

Либби расставила на подносе миски и чашки.

- Я собиралась посидеть у огня.

- Ладно. - Кэл взял свечки и пошел впереди. В грозу он чувствовал себя легче. Все, что он видит вокруг, кажется ненастоящим. Может, к тому времени, как дождь прекратится, он поймет, что ему делать.

- Тебя гроза разбудила?

- Да, - улыбнулся Кэл, в очередной раз солгав. Он сел в кресло у камина и вытянул ноги. Как замечательно, оказывается, побыть в таком месте, где обыкновенная гроза приносит мрак и приходится зависеть от свечей и огня. На компьютере такое не воссоздашь. - Как думаешь, свет скоро дадут?

- Через час. - Либби поднесла ложку ко рту. Теплый суп немного успокоил ее. - А может, через день. - Она рассмеялась и тряхнула головой. - Папа все твердил, что надо бы подключить генератор, но так и не подключил, руки не дошли. Когда мы были маленькими, зимой иногда приходилось по нескольку дней готовить на огне. Спали мы тогда все вместе на полу, а родители по очереди вставали и следили, чтобы огонь в камине не погас.

- Тебе здесь нравилось? - Некоторые знакомые Кэла в отпуск ездили в заповедники и жили там в палатках. Он всегда считал их немного странными. А Либби так рассказывает о бытовых неудобствах, что самому хочется попробовать.

- Да, очень нравилось. По-моему, благодаря тому, что я так провела первые пять лет жизни, я и полюбила работать на раскопках и ездить в экспедиции.

Кэл понял, что Либби немного успокоилась. И голос стал прежним. Хотя ему нравилось видеть ее взволнованной, он подумал, что чем она непринужденнее, тем больше сведений он соберет.

- Какой эпохой ты занимаешься?

- Да никакой в отдельности. Можно сказать, я занимаюсь родоплеменным строем. А конкретно вопросами влияния на изолированные сообщества современных орудий труда и достижений научно-технического прогресса. Например, я изучаю, как электричество меняет жизнь примитивных обществ в целом. Раньше я занималась вымершими цивилизациями: ацтеками, инками. - Все просто, подумала Либби. Чем больше она рассказывает о своей работе, тем меньше вспоминает о том, что произошло на кухне, и о своей неожиданной реакции. - Осенью собираюсь поехать в Перу.

- С чего у тебя все началось?

- Когда я была маленькая, мы ездили на Юкатан и любовались величественными руинами майя. Ты бывал в Мексике?

Кэл с трудом припомнил одну особенно бурную ночь в Акапулько.

- Да. Лет десять назад. - «Точнее, двести лет спустя», - подумал он, хмуро глядя в миску с супом.

- Неприятные воспоминания?

- Что? Нет, наоборот. Какой у тебя чай… - Он отпил еще глоток. - Знакомый вкус!

Улыбнувшись, Либби поджала под себя ноги.

- Папа очень обрадуется, если я ему передам твой отзыв. «Травяная радость» - его компания. А начинал он вот здесь, в этой самой хижине.

Кэл отпил еще глоток и вдруг засмеялся:

- Я думал, это выдумки, легенда.

- Нет. - Либби смотрела на него в упор. На ее губах играла полуулыбка. - Не поняла юмора.

- Трудно объяснить… - Сказать ей, что через двести лет «Травяная радость» станет одной из самых крупных и влиятельных компаний на Земле и в ее колониях? А производить будет не только чай, но и биотопливо, и бог знает что еще… Подумать только! А он, Кэл Хорнблауэр, очутился в той самой хижине, где все начиналось. Устроился в кресле и наслаждается уютом. Он поймал на себе взгляд Либби. Она внимательно смотрела на него, как будто собиралась снова пощупать ему пульс. Кэл поспешил объясниться: