Обманутое время - Нора Робертс

- Либерти Стоун. - Она отставила чашку и положила ладонь ему на лоб - проверить, нет ли температуры. Нет, кажется, он не простудился - еще одно маленькое чудо. - Мои родители входили в первую волну так называемых шестидесятников, представителей контркультуры. Поэтому меня назвали Либерти - «Свобода». И все же мне повезло больше, чем сестре. Ее назвали Санбим - «Солнечный луч». - Заметив его замешательство, она рассмеялась. - Зовите меня Либби. А вас как зовут?

- Я не…

Рука на лбу была прохладной и настоящей. Наверное, и она все-таки настоящая… Но о чем она толкует, ради всего святого?

- Как вас зовут? Интересно все-таки узнать, кого я спасла в авиакатастрофе.

Он открыл было рот - и вдруг сообразил, что ничего не помнит. По спине от страха пробежал холодок. Либби заметила, как снова побелело его лицо, как остекленели глаза. Спасенный крепко схватил ее за руку.

- Не получается… Не могу вспомнить!

- Ничего страшного. - Либби обругала себя. Как не вовремя она отвезла рацию в ремонт! - У вас дезориентация. Отдыхайте, поспите еще, если хотите, а я пока приготовлю вам поесть.

Едва он закрыл глаза, Либби тут же ушла на кухню. Взбивая яйца для омлета, она вдруг вспомнила: при нем не было никаких документов. Ни бумажника, ни удостоверения личности, ни пропуска. Он может оказаться кем угодно! Сбежавшим преступником, психопатом… Нет! Либби улыбнулась про себя и натерла сыр поверх яичной смеси. Она всегда отличалась богатым воображением. Правда, во многом благодаря фантазии она и сделала такую головокружительную карьеру. Ей всегда помогала способность видеть в представителях первобытных и древних цивилизаций реальных людей, у которых были семьи, возлюбленные, дети…

Впрочем, ей помогала не только богатая фантазия, но и знание человеческой психологии. Наверное, любовь к психологии тоже коренится в ее увлеченности человеком как биологическим видом… К сожалению, ей всегда больше нравилось наблюдать за людьми, изучать людей, чем общаться с ними.

Незнакомый мужчина, который сейчас дремлет у нее на диване, не представляет для нее угрозы. Кем бы он ни был, он безобиден. Либби ловко перевернула омлет, повернулась за тарелкой и вскрикнула. Сковорода с почти готовым омлетом полетела на пол. Ее безобидный пациент, совершенно голый, стоял на пороге кухни.

- Хорнблауэр, - с трудом выговорил он, сползая на пол и пытаясь ухватиться за дверной косяк. - Калеб Хорнблауэр.

Словно сквозь сон, он слышал, как она кричит на него. Преодолев головокружение, он с трудом вынырнул на поверхность и увидел совсем рядом с собой ее лицо. Она обхватила его руками и пыталась приподнять. Желая помочь ей, он вытянул руки, и оба рухнули на пол.

Обессиленная Либби лежала на спине, придавленная его тяжестью.

- Говорила же я, у вас дезориентация!

- Извините. - Он успел заметить, что она высокая и очень сильная. - Вам больно?

- Да. - Она по-прежнему обнимала его за плечи; пальцы нащупали бугорки мускулов им спине. Она поспешно отстранилась. Наверное, она слишком выдохлась, потому и упала. - А теперь, если не возражаете… Мне вообще-то тяжело.

Ему удалось опереться одной рукой об пол и чуть приподняться. Как кружится голова! Калеб представил, как тяжело сейчас его спасительнице… Либби.

- Надо же, как я ослаб… Не могу подняться!

Неужели ему весело? Либби с сомнением покачала головой и посмотрела на спасенного. Так и есть - в глазах у него пляшут веселые огоньки. И еще она узнала типично мужской, не зависящий от возраста и состояния, взгляд. Такие взгляды всегда бесили ее.

- Хорнблауэр, если вы сейчас же с меня не слезете, вы ослабеете еще больше! - С трудом поднимаясь на ноги, Либби успела краем глаза уловить его насмешливую улыбку. Когда она помогала ему встать, то старалась смотреть только в лицо. - Если хотите пройтись, вам придется подождать, пока сможете ходить самостоятельно. - Она обхватила его за талию и тут же почувствовала, как он весь напрягся. Ей стало не по себе. - И не вздумайте разгуливать в таком виде! Я пороюсь в отцовских вещах и найду вам какие-нибудь штаны!

- Ладно. - Калеб опустился на диван.

- Не вставайте, пока я не вернусь.

Он не спорил. Не мог. Прогулка до кухни и обратно лишила его остатка сил. Он испытывал странное и неприятное чувство. Какая слабость! Он не мог вспомнить, чтобы хоть когда-нибудь во взрослой жизни болел дольше одного дня. Правда, один раз он здорово разбился, упав с аэроцикла, но сколько ему тогда было - восемнадцать?

Черт, раз он в состоянии вспомнить такие подробности, почему совсем не помнит, как сюда попал? Закрыв глаза, он прислонился к спинке дивана и попытался думать, несмотря на пульсирующую в висках боль.

Его самолет разбился. Так сказала она… Либби. Ну да, он точно откуда-то падал. Потом он все вспомнит, как вспомнил свое имя после нескольких минут ужасного забытья. Вскоре вернулась Либби; она держала в руках большую тарелку.

- Вам повезло: я только что пополнила запасы. - Когда он открыл глаза, она смутилась и чуть не выронила тарелку во второй раз. Ничего себе! Сидит полуголый, только колени небрежно прикрыты одеялом, и так улыбается… Тут у любой нормальной женщины задрожат руки… и не только руки.

Калеб потянул носом:

- Как вкусно пахнет!

- Мое фирменное блюдо. - Либби вздохнула и села рядом. - Сами есть можете?

- Да. Голова кружится, только когда я встаю. - Он взял тарелку и набросился на еду, но тут же отложил вилку и метнул на нее изумленный взгляд. - Они что, настоящие?

- Что значит «настоящие»? Конечно настоящие!

Недоверчиво усмехнувшись, он проглотил еще кусочек.

- Настоящих яиц я не ел… даже не помню, с какого времени.

Либби вспомнила, что где-то читала: военных кормят яичным порошком.

- Не сомневайтесь, это настоящие яйца, из-под настоящей курицы. - Жадность, с которой он поглощал омлет, заставила ее улыбнуться. - У меня есть еще. Если хотите, я приготовлю добавку.

- Спасибо, пока хватит. - Калеб поднял голову и увидел, что она пьет чай и улыбается, - всякий раз, как он ее видит, у нее в руках чашка с чаем. - Да, я ведь даже не поблагодарил вас за то, что спасли меня!

- Я просто оказалась в нужном месте в нужное время.

- Кстати, а почему вы здесь? - Он снова огляделся. - Я имею в виду, в таком месте?

- Можно сказать, я в научном отпуске. Я занимаюсь культурной антропологией и только что вернулась из экспедиции. Я пишу диссертацию.

- Здесь?

Либби понравилось, что спасенный ею молодой человек не отпустил обычного замечания: мол, она слишком молода для ученой дамы.

- Почему бы и нет? - Взяв у него пустую тарелку, она отставила ее в сторону. - Здесь тихо… если не считать того, что время от времени с неба падают самолеты. Как ваши ребра? Болят?

Он опустил голову и впервые заметил кровоподтеки.

- Нет, не очень.

- А знаете, вам крупно повезло. Если не считать раны на лбу, вы отделались только царапинами да синяками. Ваш самолет прямо-таки рухнул вниз… Я даже не рассчитывала, что после такого падения кто-то останется в живых.

- Аварийное тормозное устройство… - Он смутно вспомнил, что нажимал какие-то переключатели, тянул за рычаги. И свет, мигающие, переливающиеся огоньки. Вой сирены. Он постарался сосредоточиться, но никак не удавалось сложить в голове цельную картинку.

- Вы летчик-испытатель?

- Что? Нет… Нет, вряд ли.

Она мягко положила ладонь ему на плечо, но тут же, застеснявшись, убрала ее.

- Не люблю головоломки, - пробормотал он.

- А я на них просто помешана. Не волнуйтесь, я помогу вам сложить все кусочки вместе.

Он с трудом повернул голову; их взгляды встретились.

- А вдруг то, что получится, вам не поправится?

По спине у нее побежали мурашки. А он сильный! Скоро он окрепнет… и вспомнит все. А здесь они одни, совершенно одни. Либби встряхнула головой. Надо чем-то себя занять, чтобы разные дурацкие мысли не лезли и голову! Она налила ему чаю. А что прикажете делать? Не выгонять же человека с сотрясением мозга под дождь!

- Мы не узнаем, пока не сложим картинку, - сказала она наконец. - Если погода наладится, через день-другой я отвезу вас к врачу. А пока придется вам положиться на меня.

Калеб согласился. Он сам не знал почему, но с того самого мига, как увидел Либби дремлющей в кресле, он понял, что на нее можно действительно положиться. Трудность в том, что он пока не знает, может ли положиться на самого себя - и может ли она положиться на него.

- Либби… - Она повернулась к нему, и он сразу же забыл, что хотел сказать. - Какое у вас милое лицо, - прошептал он, глядя, как в ее золотисто-карих глазах заблестели настороженные огоньки. Ему хотелось дотронуться до нее, быть к ней поближе. Но, едва он поднял руку, она проворно вскочила с дивана.

- Вам нужно еще поспать. Наверху есть спальня для гостей. - Она заговорила быстро и отрывисто. - Вчера ночью я не смогла поднять вас туда… По-моему, там вам будет удобнее.