Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Фантастика и фэнтези » Альтернативная история » Дремучие двери. Том I - Юлия Иванова

Дремучие двери. Том I - Юлия Иванова

Читать онлайн Дремучие двери. Том I - Юлия Иванова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 165
Перейти на страницу:

«И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их». / Быт. 1, 27/

То есть это было как бы одно богоподобное существо, Двоица. Мужское и женское начала, спаянные любовью.

Бог подарил человеку свободу, предоставив право выбора: послушание или непослушание Отцу. «Не ешь плодов с запретного древа, или смертию умрёшь».

Князь тьмы, ненавидящий Бога, обернувшись змеем, соблазнил человека ослушаться, просто-напросто солгав:

— Не умрешь. Не будешь слушать Отца — сам станешь, как Бог, знающий добро и зло. Свободным и всемогущим.

Вот он, обман. Быть любимым сыном, наследником Творца, или сказать: «Хочу от Тебя отделиться, потому что я сам — бог».

Так вместе с непослушанием в сердце человека вошли гордость, тьма и смерть. Так он оказался на чужбине, был изгнан с неба на землю.

«В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят; ибо прах ты и в прах возвратишься». /Быт. 3, 19/

— Ничего себе свобода! — прошелестел со своего места AГ, — Он злой, ваш Бог.

— Да, именно так ты смущал сердце болящего отрока Иосифа, будто запамятовав, что не может непослушное Отцу пребывать в Доме Отца, не может тьма пребывать в Свете, в Котором нет тьмы. Не наказать, а спасти человека захотел Господь этим изгнанием.

«И теперь как бы он не простёр руки своей и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно». /Быт. 3, 22/.

Это об Адаме.

Что может быть страшнее бессмертного зла? Вечного отлучения от Бога? Такова участь падших ангелов, духов злобы поднебесной.

«И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый Диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним». /Отк.12,9/

Во спасение дано человеку отныне смертное тело, чтобы он мог сбросить его на чужбине вместе с ветхими лохмотьями грехов. Такие, как АГ, бессмертны в своём бунте против Творца, их единственная отрада — вредить Замыслу.

Человек же получил право свободно избрать за свою земную жизнь послушание или непослушание Творцу, Свет или тьму. Как прекрасная бабочка из червя, оставив прах земле, взлететь любящим и любимым сыном в небесное отечество. Или…

— Ладно, Позитив, давай не отклоняться, — проворчал АГ.

— Ты первый начал, Негатив. Ладно, продолжим. О том, что когда Адам стал смертным, мужское и женское начала в нем распались, и «Адам познал Еву, жену свою; и, она зачала, и родила Каина». /Быт. 4, 1/ Снова соединились две половинки, но не в небесную Двоицу, спаянное любовью целое, а в супружескую пару. Чтобы дать начало истории человечества — дроблению, размножению, смене поколений.

С точки зрения земного наблюдателя это — вечная смерть под маской вечной жизни, где каждое новое поколение вырастает на костях предыдущего, чтобы самому затем стать пищей для последующего. С точки зрения неба — вечная жизнь под маской вечной смерти, ибо Любовь и милость Божия чудом скрепляют в единый организм вечно враждующие друг с другом души своих безумных больных детей, чтобы, когда наступит конец времён, отделить «зерно от плевел» согласно Замыслу. «Ни серебро их, ни золото их не может спасти их в день гнева Господа и огнем ревности Его будет пожрана вся эта земля, ибо истребление, и притом внезапное, совершит Он над всеми жителями земли». /Соф. 1,18/ Души человеков, прорвавшиеся из ветхих своих темниц-клеток к Небу, свободно избравшие Свет сыны Божии послужат основой воссоздания богочеловечества. Нового Адама. Согласно Замыслу, который состоит в том, что…

Бобина в проекторе внезапно заходила ходуном, дикторский текст на полуслове прервался.

— Часть ещё не кончилась, там должно быть о Замысле, — заволновался АХ.

— Сапожники! — свистнул АГ, затопав белыми сандаликами. — Вечно ты. Позитив, на плёнке экономишь. Небось, обрыв на склейке… Кстати, чем больше ты нас будешь уверять в избранничестве Иосифа, что он чуть не с младенчества готовился к священству, тем ужаснее покажется его отступничество.

— Не было никакого отступничества! — гневно топнул АХ в свою очередь ножкой в чёрном сандалике. Пол под Яной заходил ходуном, заблистали молнии. Яна в страхе зажмурилась, а когда открыла глаза, очутилась в одном из дней военного своего детства, в эвакуации.

* * *

Яна сидит на полу перец шкафчиком, стаскивая с валенок слишком тесные калоши.

На шкафчике Яны наклеена лягушка — не царевна, а так, невзрачная, беспородная. Наверное, вырезана из учебника зоологии, с жёлтыми пятнами клея и проступающими буквами. Но всё равно она — волшебная, и комната с маленькими столами и стульчиками, и настоящее — не соевое — молоко на завтрак, и рыбы в аквариуме, и самодельные игрушки. Сервизы, куклы, мебель из раскрашенной глины. Бумажные кошельки, лодки, кораблики, коробочки, пилотки — из той же бумаги. Всё это чудеса, и название «Детский сад» — чудо. Сад и дети. Дети и сад.

Пальто, платок, калоши, мокрые варежки, продетые на тесёмке в рукава, — скорей освободиться, сбросить, выскользнуть, как Царевна-лягушка из кожи. Хлопает дверца шкафчика, торопливый мамин поцелуй, её запах…

Яна сидит рядом с воспитательницей — она несколько раз дралась за это место и, наконец, завоевала. Не помню, как её зовут. Она — тоже чудо. Фея Детского Сада. Тогда она представлялась Яне вполне «тётей», теперь видно — ей едва ли восемнадцать. Фея невысокого роста, круглолицая, румяная. На ней полосатая кофточка, короткая черная юбка и валенки, надрезанные в голенищах, стягивающих полные икры.

— Сложите листок вот так и так. Саша, я же показываю. Андрей, у тебя опять нет платка? Да, правильно. И у тебя правильно.

Сегодня Фее не до нас, и вчера было не до нас — торчит у неё какой-то солдат. Я — по правую руку, он — по левую. И солдат этот для неё самый главный. Мы ревнуем, и он тоже.

— Лучше б ты совсем не приходил, — грустно говорит Фея. Я ликую. Нечего приходить.

— Другим и вовсе не дали, — говорит он. — Прямо из госпиталя, — в часть.

— Ну пусть бы на недельку, — шепчет она. — Теперь вот здесь загните и оторвите. Получилось что? Квадрат. Теперь загните, чтоб уголки были внутрь. Неужели нельзя ещё хоть денёчек? Один-единственный?..

— Вот так? — встреваю я злорадно. И тут же со всех сторон: — А я? А у меня?

Солдатик смотрит на нас уже с откровенной ненавистью, я торжествую. Какой он принц для нашей Феи? Бритоголовый, лопоухий, с тонкой цыплячьей шеей, натёртой воротничком гимнастёрки.

— Теперь снова пополам, так и так. Все смотрят, я кому показываю? Ты у меня останешься сегодня, и всё. Ритки не будет, она к тётке уйдёт. Она всё знает.

— А к матери? — он смотрит куда-то в угол, — Нельзя, я ей обещался.

— И опять загните внутрь, — Яна вдруг видит с ужасом, что Фея плачет. Слеза катится к уху, где малиново вспыхивает серёжка.

— Дурная, а как совсем не вернусь? Вон мой дружок с трёхмесячным оставил. Не вдова, не жена.

— Ой дура-ак, — тянет она и уже смеется, — Дурак и есть. Ну-ка, что у нас получилось? Андрюша, что?

— Корабль, да?

— Двухпалубный корабль, с парусами. После обеда запустим.

После мёртвого часа Яна выкрасит паруса в оранжевый цвет, и будет её чудо плавать с другими разноцветными чудесами в море-корыте.

— Солнце вышло, живей гулять!

Фея выталкивает детей за дверь, все наперегонки бегут в раздевалку. Смуглый мальчик со странным папиросным именем «Казбек» дёргает Яну за косу. Яна прощает, потому что у него есть настоящий кожаный мяч.

Мы уже оделись как попало — Феи нет. Но мы терпеливо ждём в полутёмной раздевалке, каким-то чутьём зная, что звать её нельзя.

Наконец, дверь распахивается. Прошло не больше минуты, прошла вечность. Как медленно тянется в детстве время! Дверь настежь — на пороге моя Фея. В коридор из комнаты врывается солнце, в волосах у Феи — солнце, на блузке, на щеках губах горит солнце. Яна хватает её руку. Сейчас, мягко шлёпая валенками. Фея отведёт их во двор, и Яна никогда не узнает, чем закончится для неё этот день. Будут ещё обычные дни, без солдата, потом они вернутся домой, в подмосковный городок.

Скачет Фея по солнечным классикам-квадратам. Яна так не умеет — до чего ловко. Фея есть Фея.

Что было с тобой потом, моя Фея? Этого она никогда не узнает.

* * *

Снова затрещал проектор в просмотровом зале, где лежала ничком Яна, зажатая рядами кресел, и видны ей были лишь две пары ног в сандаликах да край светящегося экрана. Она до смерти боится дремучих дверей и тёти Клавы.

— Лекарь подтвердил диагноз: рука сохнет, заражение крови, надежда только на сильный организм. А Екатерина надеялась лишь на Бога, и чем горячее становились руки и лоб спящего в забытьи сына, тем горячее и исступлённей она молилась:

«Я отдала его тебе, Господи, так пощади, не забирай Coco слишком рано.».

1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 165
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Дремучие двери. Том I - Юлия Иванова торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит