Путеводитель ботаника по ядам и вечеринкам - Кейт Хавари

Врач осмотрел миссис Генри и что-то пробормотал себе под нос. Через мгновение он оглянулся в поисках доктора Генри.

– У вашей жены есть на что-нибудь аллергия?

Доктор Генри тупо смотрел на жену и молчал.

Врач приказал вызвать Скорую, и Шафран стала вертеть головой, гадая, кто побежит звонить. Мистер Снайдер усадил леди Агату в кресло. Доктор Беркинг держался в некотором отдалении, разговаривал с другими гостями и увлеченно следил за происходящим.

Сэр Эдвард остался стоять возле доктора Генри и напряженно смотрел то на врача, то на дверь. Доктор Генри, казавшийся совершенно ошеломленным, нервно чертыхнулся. Он стал блуждать по комнате, ероша волосы, и просил принести ему выпить, хотя рядом стояло несколько бутылок. Наконец мистер Снайдер отвесил ему звонкую пощечину, и это, казалось, привело доктора в чувство.

Шафран и других гостей вскоре попросили перейти в другую гостиную. Руки Шафран не переставали дрожать. Ей хотелось предпринять что-то полезное – хотя что угодно было лучше, чем находиться среди этих людей, которые негромко переговаривались, обсуждая случившееся и высказывая самые дикие версии. В целом гости готовы были сойтись на том, что миссис Генри стала жертвой тяжелой пищевой аллергии, и те, кто слышал слова врача, эту версию подтверждали. Шафран огляделась в поисках доктора Максвелла, но так его и не увидела.

Вскоре сэр Эдвард объявил, что миссис Генри в надежных руках и о ней позаботятся. Присутствующие, казалось, выдохнули с облегчением, но Шафран не могла отделаться от чувства тревоги. Вскоре гости разошлись, явно желая поскорее забыть неприятный конец в целом приятного вечера.

Глава 3

Когда в понедельник утром Шафран прибыла в университет, она в сотый раз задавалась вопросом, что стало с миссис Генри. Все выходные она пересказывала эту историю своей соседке по квартире Элизабет и старалась не думать о том, насколько все ужасно. На вечеринке присутствовало много обитателей северного крыла, и не было никаких сомнений в том, что и информация, и слухи будут распространяться с одинаковой скоростью.

На фоне облачного неба был хорошо виден длинный ряд зданий кампуса. Северное и южное крылья, примыкающие к главному зданию Уилкинса, образовывали внутренний двор, в котором Шафран во время студенчества провела большую часть времени – конечно, если не считать оранжереи. Безыскусные серые фасады зданий когда-то казались ей недружелюбными и словно напоминали обо всем, что ей пришлось пережить как дочери Томаса Эверли. Но теперь кампус Университетского колледжа Лондона выглядел знакомым и уютным. Она являлась частью этого мира, что и доказала, устроившись на кафедру ботаники научным сотрудником. И теперь ей хотелось найти такую работу, которая позволит задержаться в университете подольше.

Шафран вошла в северное крыло через скромную черную дверь со стороны двора и поднялась по лестнице на второй этаж. Проникавшему сквозь окна тусклому солнечному свету не удавалось осветить все уголки чистого и тихого зала. Она остановилась перед дверью в кабинет доктора Максвелла и сквозь стеклянную панель увидела, что внутри темно. Профессор еще не пришел, что в восемь часов утра было вовсе не удивительно. Она в очередной раз подумала, что неплохо бы иметь собственный ключ от его кабинета.

Повернувшись на каблуках, Шафран оглядела пустой коридор. Может, стоило посмотреть, не приехал ли мистер Эштон. Если он на месте, она могла бы приступить к своей работе и помочь ему подготовиться к исследованию Максвелла.

Ее низкие каблучки цокали по сверкающему черно-белому кафелю, и в погруженном в тишину здании этот стук звучал особенно резко. Мистер Эштон упомянул, что работает на одном этаже с ней, но она не знала, в каком кабинете. К счастью, она завернула за угол и увидела его. Пытаясь одной рукой удержать стопку книг, он другой рукой открывал дверь своего кабинета.

– Позвольте, я помогу! – выпалила Шафран и бросилась ему на выручку.

Мистер Эштон обхватил книги обеими руками, а Шафран открыла перед ним дверь.

– Спасибо. Вот уж не думал, что кто-то еще окажется здесь в такую рань.

Оставив дверь открытой, он подошел к письменному столу, осторожно опустил на него стопку книг и выровнял их корешки.

– Я всегда прихожу рано, – сказала Шафран, но не стала уточнять, что делает это с целью не задерживаться в университете допоздна. Ей не хотелось оставаться в малолюдном здании, где она может столкнуться с преследовавшим ее завкафедрой.

Кабинет мистера Эштона напоминал кабинет доктора Максвелла: прямоугольный, с выходящим во двор окном. Дубовый письменный стол был такого же оттенка, что и дубовые панели на стенах, и поражал своим блеском и пустотой. На столешнице не было ничего, кроме безупречно чистой промокашки и лампы без единой пылинки на бронзовом абажуре. Книги на полке рядом со столом были выстроены идеально ровно. Стена напротив стола была выкрашена в белый цвет, и возле нее стояла маленькая кушетка с выцветшими серыми подлокотниками.

– Обстановка у вас спартанская, мистер Эштон, – заметила Шафран.

– Я считаю, что это облегчает поиск нужной информации. – Он еще раз поправил блокнот и стопку книг, после чего сел на стул и выжидающе уставился на нее. На нем были серый костюм и строгий синий галстук. Лишь темные вьющиеся волосы нарушали идеальный порядок – бриолин не мог распрямить их до конца.

– Я пришла узнать, чем я могу вам помочь в подготовке экспедиции, – сказала Шафран.

– К сожалению, у меня еще не было возможности ознакомиться с материалами доктора Максвелла. Вчера мне пришлось объясняться с полицией.

– Полицией? – удивилась Шафран.

– Ясно. Значит, с вами они еще не говорили. Они расследуют то, что произошло с миссис Генри, – объяснил мистер Эштон.

– Почему полицию вдруг заинтересовала аллергическая реакция? – опешила Шафран.

– Это была не аллергическая реакция. – Поколебавшись, мистер Эштон добавил: – Миссис Генри впала в кому. Говорят, ее отравили.

Шафран ахнула:

– Отравили?

– Они полагают, что яд подсыпали ей в напиток. В шампанское. Бутылки передавали со всех сторон, и кто-нибудь мог легко туда что-то подмешать.

Потрясенная Шафран опустилась на стул напротив мистера Эштона. Миссис Генри производила впечатление обычного человека. Возможно, слегка неприятного, если учитывать подслушанный Шафран разговор в коридоре, но уж точно не настолько скверного, чтобы кто-то пожелал ее отравить.

– Но зачем кому-то травить миссис Генри? – вырвалось у Шафран.

Мистер Эштон ответил медленно, словно взвешивая каждое слово:

– Полиция целый час задавала мне вопросы, в основном о докторе Генри.

– Они думают, что это он отравил жену?

Мистер Эштон отвел глаза.

– Не знаю.

Он не желал больше об этом говорить