Сказкотерапия в работе психолога - Оксана Защиринская

«Что же мне делать теперь с этим добрым словом? Как покажусь к жене с пустыми руками? – думает Иван Несчастный. – Лучше пойду куда глаза глядят!»

Шел, шел, далеко зашел и услышал, что в той земле двенадцатиглавый змей людей пожирает; сел Иван Несчастный на дороге – отдохнуть вздумал, и говорит сам с собой вслух:

– Эхма! Будь у меня деньги, сумел бы я с этим змеем справиться, а теперь что? Без денег и разума нет.

Шел мимо купец, услыхал эти речи, что без денег и разума нет. «А что, – думает, – ведь и правда! Дай-ка я ему помогу».

– Сколько тебе, – спрашивает, – денег надобно?

– Дай пятьсот рублев.

Купец дал ему взаймы пятьсот рублев, а Иван Несчастный бросился на пристань, нанял работников, начал корабль строить.

Издержал все деньги, а дело еще в начале: как быть? Пошел к купцу:

– Давай, – говорит, – еще пятьсот; не то работа остановится, и твои деньги задарма пропадут!

Купец дал ему другие пятьсот рублев; он и те в корабль всадил, а дело еще на половине.

Опять приходит Иван Несчастный к купцу:

– Давай, – говорит, – еще тысячу; не то работа остановится, и твои деньги задарма пропадут!

Купец хоть не рад, а дал ему тысячу. Иван Несчастный выстроил корабль, нагрузил его угольем, забрал с собой кирки, лопатки, меха, рабочих людей и поплыл в открытое море.

Долго ли, коротко ли – приплывает он к тому острову, где было змеиное логовище. Змей только что нажрался и залег в своей норе спать.

Иван Несчастный засыпал его кругом угольем, развел огонь и давай раздувать мехами: пошел великий смрад по всему морю! Змей лопнул… Иван Несчастный взял тогда острый меч, отрубил ему все двенадцать голов и в каждой змеиной голове нашел по драгоценному камушку.

Вернулся из похода, продал эти камушки за несчетные суммы – так разбогател, что и сказать не можно! Заплатил купцу свой долг и поехал к жене.

Вот приезжает Иван Несчастный в пустыньку и видит: жена его живет с двумя молодцами, а то были его законные сыновья-близнецы (без него родились). Пришла ему в голову худая мысль, схватил он острый меч и поднял на жену руку… Вмиг припомнилось ему доброе слово: подними руку, да не опусти, а сердце скрепи! Иван Несчастный скрепил свое сердце, спросил царевну про тех молодцев, и начался у них пир-веселье.

На том пиру и я был, мед-вино пил, калачами заедал.

(Народные русские сказки…, 1982, с. 446–449)

Главный герой появляется в тексте сказки с изначальным диагнозом – Иван Несчастный. Мы догадываемся, что сейчас он начнет настойчиво его оправдывать своими действиями. Сам он уже определил содержание собственной проблемы – ему мало платят по сравнению с другими. Он не глуп, решает отправиться на консультацию к царю. Победу в мозговом штурме жизненной перспективы Ивана Несчастного одерживает юная царевна, которую об этом никто не просил – она вылезла сама со своим советом, за что и поплатилась безбедным существованием. Героиня забыла или не знала, что мужчин раздражает сметливость и женский ум. Интеллектуально слабее подкованный царь, бессознательно ревнующий свою дочь к постороннему мужику (проигрывающему ему по всем показателям), принимает эмоционально насыщенное решение: «Ступай за него замуж, и пошли оба вон!» Царь жесток и несуразен в своем поступке псевдокомпенсаторного характера, который останется на его совести.

На взморье молодожены стали строить свой быт. Слушаясь царевну (она оказалась умной, трудолюбивой, мужественной), Иван Несчастный попадает под влияние старичка-манипулятора. Чем это грозит? Манипулятор – субъект общения, для которого сказочный партнер по сюжету – это соперник, достойный поражения. Выигрыш для манипулятора означает получение выгоды: материальной, житейской, психологической. Психологическая выгода заключается в позиции доминирования («сверху») над другим человеком. В данном случае особенности личности, частные интересы Ивана Несчастного для старичка не актуальны. Он гнет свою линию, руководствуясь сиюминутными запросами. Две одинаковые ошибки подряд позволяют окончательно разобраться в существе основной проблемы главного героя: он социально незрел. Пора приступать к тренингу социальной компетентности – идти, куда глаза глядят!

Иван Несчастный сознательно вступает в деловые, финансовые отношения, оказывается в «долгах как шелках», но действует упорно и не отступает.

Возвращение домой – радостное событие, но возникает субъективная неожиданность: дома, откуда ни возьмись, ждут два сына-близнеца. Иван об этом подумать не мог, зато сразу на жену руку стал поднимать. Тут и пригодились терапевтические по сути слова старичка-манипулятора. За время испытаний подсознание их переработало. Не стал Иван Несчастный видеть зло, где его нет, не скопировал невротическое поведение отца своей жены, отбросил худую мысль, всех на пир пригласил.

Вы спросите, в чем состоит счастливый конец? Иван Несчастный «уродился» социально, благодаря чему стал Счастливым.

Одна сказка, а сколько в ней житейских мудростей:

• женские советы не всегда серьезно воспринимаются мужчинами;

• чужим умом добра не наживешь;

• богатство не должно ассоциироваться с умом;

• жизнь всему научит;

• социальный опыт каждым приобретается самостоятельно, пусть даже методом проб и ошибок;

• в серьезных делах не стоит «пороть горячку»: с окончательными выводами обычно не торопятся;

• мужество и упорство (но не упрямство) украшают мужчину. Остается еще раз удивиться народной смекалке, благодаря которой

в одной небольшой сказке содержится полиморфизм жизненной мудрости, социального опыта.

Почему же сказка часто учит уму-разуму на примере внутрисемейных отношений? Представляется, что именно здесь есть «простор для русской души»: нас терпят, нами занимаются, нам очень многое «сходит с рук». Семья превращается в «жизненный крест». Можно назвать ее экспериментальной площадкой, школой личностного роста. При благоприятных обстоятельствах «дома и стены лечат».

Беззаботная жена

Жили-были муж с женой. Жена была баба ленивая и беззаботная, да к тому же еще и большая лакомка: всё проела на орешках да на пряничках, так что наконец осталась в одной рубахе, и то в худой – изорванной.

Вот подходит большой праздник, а у бабы нечего и надеть, кроме этой рубахи. И говорит она мужу:

– Сходи-ка, муж, на рынок да купи мне к празднику рубаху.

Муж пошел на рынок, увидал, что продают гуся, и купил его вместо рубахи.

Приходит домой, жена его и спрашивает:

– Купил мне рубаху?

– Купил, – отвечает муж, – да только гуська.

А жена недослышала и говорит:

– Ну и узка, да изношу!

Сняла с себя изорванную рубаху и бросила в печку.

А потом и спрашивает:

– Где же рубаха? Дай я надену.

– Да ведь я сказал, что купил гуська, а не рубаху.

Так и осталась баба без рубахи, нагишом.

(Русские народные сказки, 1985, с. 547–548)

Нам представлены два абсолютно самодостаточных человека, живущих сегодняшним днем, по принципу: «Авось кривая вывезет». Типичный вариант ситуативного стиля жизни заставляет опытного профессионала обратиться к технологии принятия решений. Существуют два хорошо известных способа действия: путем обдумывания и без сознательного обдумывания. Призовем на помощь психодинамический подход в психотерапии (Берн, 1999, с. 76–81). Он подскажет, что на протяжении одного дня нам приходится размышлять над всевозможными мелочами, провоцирующими состояние постоянной нерешительности. Принятие решений без участия сознания (автоматически) называется привычкой, которая сберегает наши усилия в повседневных ситуациях выбора и снимает напряжение. Бессознательная сила поиска альтернатив основана на эмоциональных отношениях, которые мы усвоили в детстве от родителей и других значимых людей. Мы приобрели способность решать в соответствии с желаниями своих близких, экономя время и энергию. На основании таких рассуждений можно предположить, что супруги в сказке «Беззаботная жена» в детстве росли в ситуации эмоциональной депривации: дисгармоничные отношения между родителями, неполная семья, социальное сиротство, отец, плохо исполняющий свои обязанности, и т. п. Фактор «дисгармоничной семьи» привел к нарушению социального развития, чреватому ежедневными неприятностями и лишениями. Страсть жены полакомиться орешками и пряниками – своеобразная псевдокомпенсация депривационных условий воспитания. Отсутствие позитивного родительского влияния исключило позитивное влияние содержательных морально-нравственных, этических уроков детства.