Ад - Алексей Кацай

Когда меня, заламывая руки за спину под удовлетворенные женские комментарии, тащили к квартире Беловода, я представил, как выгляжу со стороны. Растрепанный, физиономия окровавлена. Такой себе «романтик с большой дороги»… Преступный волчонок большого города… Поэтому я лишь молча сопел и только один раз покачал головой, когда второй мент сказал первому: «А я, Кирюха, сижу себе тихонечко в машине, когда вижу — пацан из подъезда выскочил. Я — к нему, а он говорит, мол, быстрее, там на лестнице товарища вашего мочат».

Спустя некоторое время, крепко скованный наручниками, я мрачно говорил «товарищу», который откровенно скучал в ожидании приезда следственной группы и рассеянно рассматривал квартирный хаос:

— Ребята, если бы я хотел сорваться, то, поверьте, сделал бы это очень даже легко. Я же в десантуре служил. Да и еще некоторый опыт имею.

— Давай, давай, заливай, десантник, — иронически протянул милиционер, которого звали Кириллом.

— Да нет, правда, — немного загорячился я, — вы ошиблись: я хотел задержать вора, но, как видите, не удалось.

— А как же ты, десантник, в квартиру-то попал?

Я вздохнул:

— Через балкон. Потому что увидел со двора, как кто-то по квартире рыщет. Ну и… Дело в том, что хозяин этих апартаментов, Вячеслав Архипович Беловод, мой хороший знакомый. Мы договорились о встрече. Но я опоздал и ждал его на лавочке. Да, в конце концов, у вас же есть мое редакционное удостоверение, — снова начал закипать я и кивнул головой на вещи, добытые из моих-карманов и кучкой лежащие на столе. — Там черным по белому написано, что Роман Ефимович Волк является корреспондентом газеты «Аргументы». А рядом — командировочное удостоверение. Паспорт — в гостинице. Может, давайте вместе подумаем, кто здесь Беловоду «шмон» устроил?

— Думать, Роман Ефимович, вы будете, наверное, в другом месте и в определенное время, расписанное уголовным кодексом.

Я сплюнул:

— Если бы за дурость звания давали, ты уже генералом был бы.

— Что?.. — с угрозой двинулся ко мне Кирилл, но от неминуемого и неправедного судилища меня спасло прибытие следственной группы. Как говорится, на место события. И с тепленьким вором, взятым с поличным.

От дальнейшего самоистязания меня освободил взгляд, брошенный на двери: за спинами серьезных криминалистов маячило несерьезное лицо Сергея Алексиевского, он же — Д. Раконов, он же — Иегудиил Шнеерзон, и т. д., и т. и. На мое счастье этот субъект газетной деятельности по полдня болтался в милиции в поисках информации с изюминкой. Сегодня он, наверное, занимался тем же, несмотря на все наши договоренности. «Ура-а-а!» — мысленно воскликнул я и облегченно выдохнул, намеренно сдерживая голос, чтобы не завопить:

— Серега, будь другом, разгони туман. Объясни присутствующим, что не мог я здесь ничего украсть!

— Вы его знаете? — обратился к нему дородный мужик в штатском.

Алексиевский прищурил глаза за своими темными очками, почесал бороду и так громко зашептал на ухо мужику, что его, наверное, было слышно и на балконе:

— Товарищ капитан, это — известный рецидивист по кличке Волк. Настоящего его имени я не знаю. Работает под корреспондента столичных газет, входя в доверие к жителям и устраивая квартирные кражи.

Я почувствовал, как моя челюсть налилась свинцом и чуть не упала на землю.

— Точно, точно, — радостным голосом влез в шепот Алексиевского милиционер Кирилл, — вот его удостоверение на имя Волка. Говорит, что он корреспондент «Аргументов».

«Ну, Иегудиил, ну, Д. Раконов, ну, Эдя Пивонов, держись, — мысленно заскулил я. — Всяким шуткам есть предел…»

Но шутки, как я вскоре понял, только начинались. Как и составление протокола. Алексиевский куда-то быстро слинял, и мне на полном серьезе пришлось оправдываться на месте. Я понимал, что в конце концов ошибка выяснится, но провести ночь в милицейском «клоповнике» мне отнюдь не светило. Даже с целью сбора информации изнутри про уголовную жизнь Гременца.

Против меня также сыграл квартирный бум, охвативший, как я понял, этот дом. Бывшие ближайшие соседи Беловода или выехали, или разменялись. Если бы меня отпустили минут на пятнадцать, я бы, конечно, нашел какого-нибудь знакомого, но до этого не дошло. Дошло до другого. Поняв-таки, что по лестнице бежало два человека, милиционеры начали намекать на групповую кражу. Этого мне еще только не хватало! Я затравленно оглядывался по сторонам (что, кстати, было совсем не в мою пользу), и в конце концов мой взгляд упал на подоконник. Я даже подскочил на месте.

— Эй, адмирал, — завопил я, — посмотри на ту фотокарточку. Это же вещь хозяина! И на ней — я рядом с ним.

Милиционер Кирилл осторожно взял покрытую треснувшим стеклом пластинку и рассмотрел ее. Потом поднял глаза и почему-то смущенно произнес:

— Она…

Я проследил за его взглядом и почувствовал, что, как раньше — челюсть, мое сердце наполнилось свинцом, потяжелело и, сорвавшись с места, покатилось куда-то в тартарары. В двери действительно стояла ОНА. Лялька… Лариса… Лариса Леонидовна Яременко. Моя бывшая жена.

За нею неопределенно маячила невыразительная фигура Дмитрия. Ее действующего мужа.

5

Из крана сочилась очень тонкая струйка воды и поэтому она не мешала мне прислушиваться к тому, что происходило в комнате. Милиционеры, составив протокол, по которому я проходил уже свидетелем, пошли прочь. Беловод так и не появился. Лялька чем-то шуршала, перешептываясь с Дмитрием. Я вздохнул и вышел к ним, влажный, чистый и спокойный, как майн-ридовский индеец перед смертной казнью.

В комнате уже было прибрано. Даже березовые веточки и пучки полыни висели на своих местах, распространяя терпкие головокружительные запахи. Аккуратно сложенные вещи лежали на диване, а на кухне жалобно посвистывал чайник.

«Итак, чаевничать будем, — мелькнуло у меня. — У самовара — я и моя Лялька… И не только».

Чаевничали действительно долго, подчеркнуто вежливо обращаясь друг к другу: я, с пятном белого пластыря на щеке, чуть растрепанная Лариса Леонидовна и углубленный — даже проваленный! — в себя Дмитрий Анатольевич, не знающий, куда девать свои огромные руки. Ведь неразлучной видеокамеры с ним не было. Вместо нее на коленях лежала толстая кожаная папка.

— Где же Беловод делся? — глядя на газовую плиту, словно на произведение искусства, спросил я самого себя.

Лялька откашлялась:

— Не знаю. У него, по-моему, никаких планов на сегодняшний вечер не было. Странно… Собирался, кажется, поработать со статьей для научного журнала.

— А когда вы, Лариса Леонидовна, его видели в последний раз?

Лялька почему-то покраснела:

— Около четырех…

Я понял:

— А-а-а… Так это вы были у него, когда я звонил по телефону?

Лариса Леонидовна только пожала плечами. А я не успокаивался:

— И что же заставило вас возвратиться, если не секрет?

Дмитрий Анатольевич басовито прогундосил:

— Так ведь… Именно вы и заставили, — и, заметив мой удивленный взгляд, добавил: — Мы с Лариком, — меня даже передернуло от этого обращения, — на студии уже монтаж заканчивали, когда нас дежурный вызвал. Вышли, а там — Алексиевский. Говорит: бегите к Беловоду, у него квартиру ограбили, а вашего Волка по ошибке задержали. Ну мы и побежали.

Наступило растерянное молчание, во время которого я пересмотрел меру наказания Д. Раконову и вынес благодарность с занесением в личное дело Иегудиилу Шиеерзону. Премию потом выпишу. Со всем остальным. Кстати, мне самому даже и в голову не пришло позвонить на «Рандеву», где Лялька — гм! — Лариса Леонидовна работала в трех ипостасях: телекорреспондента, редактора информационных программ и диктора. Оператором у нее был ее второй муж — Дмитрий Анатольевич Бабий. Первый же муж, подперши раненую щеку рукой и этим напоминая самому себе разбитую горем деревенскую бабу, спросил:

— Сюжеты-то хоть успели смонтировать?

— Успели, успели, — рассеянно играя чайной ложкой, ответила Лялька и вдруг сказала: — Послушайте, Роман Ефимович, я не верю в то, что вы совсем не рассмотрели вора. Зная ваш острый глаз, я уверена в противоположном. Почему же вы милиции ничего не сказали?

А не сказал я ничего по той простой причине, что считал себя более быстрым, чем все правоохранительные органы вместе взятые. Тем более, что мне были известны две основные вещи: имя парня и где его искать. Да и вообще, зачем же сразу юношу под статью подводить? Может, ошибся молодой человек. Больше не будет. А из квартиры, по словам племянницы гражданина Беловода В. А., ничего не пропало. Даже оклад с иконы обнаружился под ванной, и Дмитрий Анатольевич уже поставил его на место.

Все это, медленно потягивая чаек, я и выложил Ларисе Леонидовне. Она лишь покачала головой и коротко спросила: