Степени свободы - Елизавета Авдеенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Боюсь, хакер Виталик вряд ли сможет слушать меня больше двух минут даже ради пары миллионов. А насчет программы, будто ты не пытался написать что-то похожее в универе. Модели это одно, а вот мыслить и выдавать оригинальный контент — это совсем другое.
— С этим не поспоришь. Но все-таки надо было идти в программисты. Кому вот сейчас нужны физики? Эй, Олег, Земля вызывает, прием! — он пихнул того в плечо. — Надо заказать еще пива.
***
Ничего, все еще совсем ничего не знаю о ней.
Это стало моей навязчивой мыслью в последние две недели. Я противоречу сам себе, ведь я не хочу переходить границу. Влюбленность — это что-то безумное и полезное при всем своем безумии. Я начал чувствовать жизнь по-другому. Я купил новый костюм и выходил из дома на полчаса раньше, чтобы увидеть рассвет. Я чувствовал постоянный прилив сил, мне жутко хотелось что-то делать, что-то менять. Хотелось жить не в пустую. Я улыбался при виде каждого сообщения от нее и это придавало мне еще больше энергии. Даже моя работа, давно переставшая казаться мне чем-то хоть сколько-нибудь важным, обрела смысл. Я снова чувствовал себя волшебником — повелителем чисел и букв.
Если бы людям удалось прививать влюбленность в чистом виде, мы бы уже давно полетели к звездам.
Но я не хочу ничего больше. Я боюсь, что все это будет лишь фальшивкой. Боюсь, что ничего не существовало. Боюсь потерять степень свободы — стать заложником того, что чувствую.
Но теперь я понимаю, что мне становится наплевать на голоса логики и здравого смысла.
Не хотел. Боялся.
Я спросил у нее как ее зовут. Я сказал ей свое имя в знак доверия. Она промолчала и будто пропустила мои слова мимо ушей. Продолжила вести меня по берегу океана с прозрачной-прозрачной водой. Посмотрела, будто я спросил какую-то глупость.
Тогда я не решился переспросить. Подумал, еще не время. Скорее всего именно тогда я ошибся.
***
Я иду по залитому лунным светом горному склону, цепляясь за неровности в скале, чтобы следом за ней добраться до луны и коснуться ее рукой. Здесь она как воздушный шар.
Когда мы почти на вершине, она подает мне руку, и впервые за все это время, я касаюсь ее. Пусть и не чувствую совершенно ничего (VR не дает чувствовать прикосновения), но понимаю как много это для меня значит.
И еще понимаю, что мне хотелось бы коснуться ее по-настоящему. Удостовериться, что она существует.
Сегодня она веселее чем обычно. Даже смеялась и несколько раз пошутила. Она никогда не шутила до этого. И будто бы осознав это, каждый раз после своей будто случайно вырвавшейся улыбки она начинала говорить намного серьезнее.
Я поднялся на вершину. Гора была совсем низкая, но вид на новый мир по ее эскизу открывался чудесный. Правда, она сказала, что задумывала его совсем другим. А еще вдруг вздохнула и сказала, что все бы отдала, чтобы суметь сделать хоть частицу пространства здесь самой.
Теперь мы стояли вместе и смотрели на карикатурную луну. Мир привычно начал размываться, время сеанса кончалось.
И тут я заметил ее лицо прямо передо мной. Она меня поцеловала — быстро приблизившись коснулась губами воздуха в миллиметре от моих губ.
Я тут же проснулся.
***
Той ночью мне вопреки всему снились частицы. Они хаотично двигались и иногда сталкивались. Аннигилировали, распадались, соединялись.
А я судорожно пытался их посчитать и присвоить каждой весь набор измеримых величин. Но ничего не выходило. Слишком непредсказуемо. Слишком много непрерывно меняющихся параметров. Слишком мало констант.
Как в VRе.
Меняй лица, меняй голоса, меняй миры. Оставляй только мысли.
От них не спрячешься.
***
Тот вечер изменил наши отношения и сильно изменил ее.
Она стала намного живее. Говорила еще быстрее. Смеялась и теперь не стеснялась своего смеха. Мне показалось, она становится счастливее и от этого счастливее становился я.
Она стала рассказывать мне о себе. Я все еще не знал даже имени. Но уже знал ее любимый цвет — зеленый, в любых оттенках и проявлениях, знал, что она любит закаты больше, чем рассветы, иногда плачет по вечерам и часто забывает сны.
Ничего о том, что она представляет собой в реальности. Но все ее внутреннем мире.
А обо мне она теперь знала уже почти все. Мои друзья были ее друзьями, она знала цвет занавесок в моей квартире и что за обои стоят на рабочем столе домашнего экрана, знала о моей сестре и о моих родителях, о моей статье и о моих планах поехать к коллайдеру этим летом.
Несправедливо, скажете вы?
Может быть. Но это был ее выбор.
Тогда мне впервые пришло в голову, что для нее все это может быть только развлечением. Возможно, у нее есть муж и даже дети, ну или по крайней мере собака и хорошая работа.
И я почувствовал легкий укол ревности. Нет, даже скорее несправедливости. Реальный мир в принципе не слишком справедлив. Но для таких случаев есть VR.
Мы стали встречаться чаще. Мы стали держаться за руки. Иногда она целовала меня, но в VRе это было скорее жестом доверия, нежели чем-то большим. А я все так и не задавал вопросов.
Я ждал.
Прошло еще два месяца.
***
Наступил май. Ночи становились короче, как и рабочие дни. Я давно уже не задерживался и старался уйти еще до первого сигнала, быстро проскальзывая через проходную.
Приехал Станислав, и уехал Анджей. Олег все также сверлил взглядом экран.
Каждый вторник и каждую пятницу я надевал маску и совсем перестал чувствовать темноту, я нырял в VR сразу и всегда она была там. Я пришел раньше лишь один раз. На нашу первую встречу.
Я ждал с нетерпением каждой встречи. Но сейчас, я вдруг стал замечать, что несмотря на ожидание и частые мысли о наших отношениях, все это начинает меня раздражать.
Наши привычные шутки и редкие споры, прогулки по мирам и обсуждения новых книг. Я ничего не знал. Ничего не понимал.
Мы спорили чаще, иногда обижалась она, иногда обижался я.
У меня не получалось смириться с одной вещью. Я говорил с проекцией, я видел образ, который мне преподносили. Я не знал, что за ним стоит.
Несмотря на мои более частые вопросы, она продолжала молчать. Это начало
