Степени свободы - Елизавета Авдеенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Где-то минуту я привыкаю к новым ощущениям. Тело будто становится легче и при этом в ощущениях появляется какая-то пелена, словно ты чувствуешь все наполовину.
Касаешься всего через тонкие кожаные перчатки. Невидимый скафандр.
Здесь должна состояться моя встреча с идеальной девушкой — подобранной мне нейросетью Митиной команды. Идея и вправду отличная — вот только в подобных уравнениях слишком много неизвестных. Даже с нашими чипами и буквально прогулками в чужих головах полностью узнать чужой мир совершенно не получится. Всего лишь аппроксимация. Иначе слепки(или как принято говорить, модели) давно бы уже заменили нам реальных людей.
У Олега есть именно такая девушка. Девушка — слепок. Печальный и утонченно-красивый Олег, будто вышедший из готического романа вместе со всем набором душевных метаний и страшных тайн — Олег, по которому безнадежно когда-либо вздыхала каждая из девушек в Институте, которому вслед оборачиваются также часто, как безразлично проходят мимо меня. Он променял реального человека со свойственными ему флуктуациями непредсказуемости и постоянному отклонению от модели поведения, неожиданному и прекрасному в бесконечных ошибках на бездушную математику в эфемерной оболочке, которую сам придумал и когда-то нарисовал на салфетке в столовой.
Я видел этот рисунок и видел эту девушку. Даже внешность у нее какая-то нечеловеческая, чистая симметрия и золотые сечения в каждом миллиметре. И говорит она так, что мне становится не по себе, хотя видел я ее только два раза и те совершенно случайно.
Будто бы ожившая статуя, она медленно растягивает слова и говорит формулами, сплетая их так изящно, будто это не константы и переменные, а нежный венок из ветвей вишни в летнем саду. Она не как девушка, она как богиня — будто бы живущая всегда вечно и знающая все на свете. Она — воплощение математики. Ее ожившая версия.
Мы никогда это обсуждали, но говорят, что Олег никогда с ней не спал.
Он скрывает от всех ее существование, но мне и Анджею со Станиславом давно уже все известно. Иногда, выпив, Анджей грозится, что расскажет об этом всему Институту — ведь это единственный способ отвадить от него бесконечные потоки внимания. Я не хочу его разочаровывать — это совершенно не поможет, ведь тогда к восхищению добавится еще и жалость. А это совсем уж гремучая смесь.
Может мне стоит придумать себе физику? Почему бы не полюбить то, в чем уже давно и безвозвратно утонул?
Правда таких девушек, как модель Олега в природе не существует, а приложение Мити ищет реальных пользователей VRа. Отправляет запрос, принимает ответ и все это в считанные минуты. Остается ждать согласия или отказа.
Я прохаживаюсь по аллее и задумчиво вожу руками по коре деревьев. Рука на миллиметр всегда застревает в текстурах. Это кажется мне забавным.
Какая девушка может быть идеальной? Я никогда не задумывался об этом.
Умная? Образованная? Впрочем, первое важнее.
Красивая? Задумчивая? Мечтательная?
Несчастная? В таких влюбиться намного легче, но сложнее любить.
Все это показалось мне каким-то пошлым. Совсем простым и потому неинтересным.
Я не хочу любить определенный набор характеристик. Неужели именно это и есть человек? Если хотите — душа.
Я никогда не видел этот образ, я никогда его не встречал. С теми несколькими девушками, с которыми мне удавалось построить не слишком длительные отношения все было иначе. С одной было комфортно, с другой интересно. Но почувствовать любовь мне никогда не удавалось. Или я совсем не придавал этому значение — может быть рост любви продолжался бы монотонно, но отношения всегда заканчивались раньше, чем я мог заставить себя отыскать это чувство в глубине моего проржавевшего железного рассудка.
Просто очень хочу влюбиться. Еще хочу, чтобы этот образ был случайным — именно тот ключ, который подойдет к моим рецепторам дофамина. И, наконец, просто хочу попробовать.
Я ощутил азарт и подумал, что игра совершенно точно стоит свеч. Хотя, вообще говоря, благодаря Мите мне это игра не стоит совершенно ничего.
Тогда я действительно так думал.
***
Солнце склонялось над горизонтом, а ярко-зелёная листва плавно меняла цвет на закатный, чтобы через пару часов покрыться снежным налетом.
Говорят, в следующем обновлении Лабиринт можно будет сделать статичным и бродить по вечному лету или вечной зиме, что тебе больше нравится — свобода выбора в новой реальности растет в геометрической прогрессии.
Только вчера все мы видели один и тот же мир, а сегодня уже можем купить понравившийся и нарисовать тех, кого мы хотим в нем видеть. Потому что в новом мире больше свободы. Мы определяем свой образ полностью — от голоса до цвета глаз и формы ногтей. Мы двигаемся в новых измерениях, умея идти не только вперед, назад, вправо и влево, но и перепрыгивая сквозь, по спирали — от комнаты к комнате. От мира к миру.
Больше параметров и характеристик, больше измерений. Но меньше случайностей.
Еще немного и мы научимся слышать формы, пробовать на вкус музыку и бродить по ленте времени будто по серпантину. Так много возможностей и так много выбора. Но нужно ли нам так много свободы? Так много параметров?
Ведь все эти возможности будут мнимыми, оставаясь внутри — в голове.
А что же с любовью — с этой пресловутой игрой в гормоны? Насколько реальна она, если ничем не отличается от VRа, просто скрываясь в голове и не имея доступа к объективной реальности?
Эти мысли грустно прокручивались у меня в голове, скрипучей надоедливой пластинкой. Мы, ученые, не любим виртуал, потому что нам не нравится, что нас дурачат, обесценивая действительность. Да мы, которые всю жизнь проводят в компании полностью выдуманных соотношений между выдуманными величинами.
Может быть моя ошибка в том, что я не даю будущему шанс?
Я попробую. Пусть это будет первая и последняя попытка.
Смотрю на дисплей часов вместо того, чтобы вызвать циферблат прямо в воздухе.
Девушки часто опаздывают.
***
Зелеными остались только кончики листьев, и они один за другим полностью резким всплеском переходят в золотой или багровый.
Сейчас, когда изменения в лабиринте почти завершились, его очертания кажутся зыбкими. Я пытаюсь найти хоть один еще не ставший осенним лист и вдруг замечаю его в стене лабиринта вдалеке снизу. Но и он поддается текстурам и переходит в новое состояние. И вот в это самое мгновение, подняв взгляд к
