Выбери себе смерть - Чингиз Абдуллаев

Манучар настаивал, чтобы они жили в «Метрополе» или «Балчуге», уже успевших стать символами «дикого» русского капитализма, но Дронго предложил «Россию», заказав через людей Давида два одноместных номера. Узнав об этом, Манучар поморщился, однако спорить не посмел.

К этому времени Дронго уже имел свою версию, немного отличную от версии Давида. Он не сомневался, что убитый горем отец проверил все возможные варианты, опросил всех людей, находившихся внизу, в вестибюле отеля, всех соседей по этажу. Объяснение в таком случае могло быть только одно: сам Реваз хотел исчезнуть, и искать его нужно было от противного. Этот вариант Давид, конечно, проверять не стал, он просто не пришел ему в голову.

Весь первый день Дронго изучал подходы к «Савою», несколько раз заходя в отель. Наконец на него обратил внимание портье – молодой человек с аккуратно подстриженными усиками.

– Вы кого-нибудь ищете? – спросил он.

– Примерно месяц назад здесь должен был остановиться мой знакомый. Может, вы поможете мне его найти?

– Имя знакомого вы помните?

– К сожалению, нет.

Молодой человек прищурился:

– Это будет очень трудно.

В руках Дронго появилась сотенная долларовая бумажка.

– Но вполне возможно. Когда у нас остановился ваш друг?

– В прошлом месяце, четырнадцатого числа. Мне нужны фамилии всех, кто остановился четырнадцатого.

– Сейчас. – Молодой человек уверенно защелкал клавишами компьютера. – Вот список, – сказал он через минуту.

– Еще один список гостей, прибывших пятнадцатого и шестнадцатого. – Дронго достал еще две бумажки. – Не очень много? – спросил он шепотом.

– Вполне, – обрадовался портье, – в самый раз.

– Вы проверяете паспорта прибывших?

– Обязательно. Но иногда постоянным клиентам делается скидка.

– Кто работал пятнадцатого на вашем месте?

– Сейчас скажу. Коля, мой напарник.

– А шестнадцатого?

– Была моя смена.

– Здесь пропал один молодой грузин. Может, вы помните? – спросил Дронго.

– Конечно, помню, его друзья трижды спрашивали меня о нем. Реваз Гогия – он дважды останавливался у нас до этого. И дядю его, Арчила, я хорошо знаю. Да его вся Москва знает.

Молодой человек вытащил из кармана три сотенные купюры и протянул их обратно.

– Если Арчил узнает, мне конец.

– Ничего не узнает. И потом, я его друг, а не враг. Бери деньги, они твои.

Дронго, кивнув, вышел из отеля.

Уже сидя в своем номере в «России», он внимательно изучил списки. После чего позвал Манучара.

От безделья Манучар смотрел все видеопрограммы, которые транслировались по внутренним каналам гостиницы.

Зайдя к Дронго, он развалился в кресле.

– Зачем ты меня сюда привез? – обиженно спросил Манучар. – Чтобы я в гостинице сидел?

– Ничего, немного отдохнешь, тебе на пользу пойдет. И потом, сядь нормально, не люблю, когда в кресле разваливаются. Ты же спортсмен.

Манучар подобрался, но гневно засопел.

– У меня списки гостей, останавливавшихся в «Савое». Четырнадцатого Реваз прибыл вместе со своими ребятами. Вот отметки об их регистрации. Смотри внимательно. В этот день вечером в гостинице зарегистрирован еще один грузин – его фамилия Урушадзе. Ты знаешь этого человека?

– Кажется, нет, – подумав, ответил Манучар.

– Не торопись, вспомни точнее. Может, кто-то из знакомых Давида или Реваза?

– В первый раз слышу, – увереннее ответил Манучар, – никогда не знал про такого человека.

– Хорошо, пойдем дальше. Пятнадцатого зарегистрирован еще один грузин. Его фамилия Пхаладзе. Он приехал с женой. Знаешь такого?

– Какой Пхаладзе? – удивился Манучар. – Он давно умер, еще два года назад.

– Кто умер? – быстро спросил Дронго.

– Гиви Пхаладзе. Это дядя Реваза. Совсем молодым умер, бедняга. Младший брат жены Давида.

– Ничего подобного, – улыбнулся Дронго, – он зарегистрировался в отеле «Савой» на следующий день после приезда Реваза с ребятами.

– Быть такого не может, – испугался Манучар, – я сам был на его похоронах.

– А его жена?

– Он не был женат. Вай-вай, какой ужас! Кто-то воспользовался его документами, – понял наконец Манучар.

– Не кто-то, а сам Реваз, – покачал головой Дронго. – Эх вы, сыщики! Парень просто хотел встречаться со своей подругой втайне от отца и дяди, а вы решили, что его похитили.

– Тогда где он теперь?

– Это уже следующий вопрос. Значит, ты точно знаешь, что Гиви Пхаладзе умер два года назад? Они были похожи с Ревазом?

– Немного, – подумал еще раз Манучар. – Усы одинаковые, оба высокие, стройные. Да что там говорить – какой джигит не похож на своего дядю! Конечно, были похожи.

– Отвечай более конкретно. То, что они были оба высокие, к делу не относится. На карточке в паспорте не видно, высокий человек или маленький. Научись отвечать четко и коротко. Ты когда думаешь, Манучар, я слышу, как ты думаешь, – с таким скрипом работают у тебя мозги.

– Ладно, – кивнул обиженный Манучар, – не нужно издеваться, да. Я тебя задеваю?

– Только не обижайся, я говорю для твоего блага. Пойдем дальше. Ревазу было двадцать семь. Сколько было его дяде Гиви?

– Сорок три. У него было больное сердце.

– Он жил в доме Давида?

– Да, а откуда ты знаешь?

– Вопросы потом. Ты когда-нибудь приезжал сюда, в Москву, с Ревазом?

– Да, несколько раз.

– У него были здесь знакомые девушки?

– Вах! Конечно, были. Дурацкий вопрос задаешь, генацвале. Чтобы у богатого грузина в Москве не было знакомых девушек, – явно брал реванш обрадованный Манучар, – не понимаешь, да? Все девушки города его любили и ждали.

– Все девушки города меня мало интересуют. У него была одна, с которой он встречался чаще других, любил сильнее?

– Не знаю. Нина была, Тамара, Света… Не знаю, дорогой. Всех любил, тратил на них большие деньги. Свете шубу подарил норковую.

– Ты знаешь адрес этой Светы?

– Точно не знаю, но дом помню.

– Сможешь найти?

– Думаю, да.

Манучар поискал глазами стакан. Открыл бутылку боржоми, принесенную с собой, налил воды, выпил.

– Может, спустимся пообедаем, хотя уже время ужинать.

– Позже. Давай работать. Нам платят деньги за работу.

– А что я, против? Конечно, давай работать.

– Вспомни, кто еще был у Реваза? Может быть, какая-нибудь девушка или женщина, с которой ему запрещали встречаться?

– Кто запрещал? Вах, – даже подпрыгнул Манучар, – ты нашего Реваза не знал. Разве ему можно что-нибудь запретить, да? Он дикий был, нервный, сразу в драку бросался.

– А если отец не разрешал?

– Отец его любил и делал все, что он захочет.

– Тем не менее он зачем-то взял паспорт своего умершего дяди и зарегистрировался под его фамилией в отеле. Рано утром, когда ребята еще спали. И с ним была женщина. Вот ее фамилия – Коновалова. Лариса Коновалова. Ты знал такую подругу Реваза?

– Первый раз слышу. Какая Лариса? Хотя нет, была одна Лариса. Но ей было лет сорок, и она любила друзей Реваза, а не его самого. Других Ларис я не знаю.

– Как это – любила друзей? Спала с ними, что ли?

– Какой непонятливый! Конечно, спала. Нет, в люльки играла! Проститутка, да.

– Нет, на наш вариант не подходит. Здесь есть ее номер паспорта. Нужно будет встретиться с Арчилом, пусть поможет нам установить, когда и кем выдан этот паспорт на имя Коноваловой. Хотя, судя по номеру, это заграничный паспорт. И дядин паспорт тоже заграничный. Он что, был дипломатом? Почему у него дипломатический номер паспорта?

– Ай, дорогой, ничего ты не понимаешь! – с чувством понятного превосходства ответил Манучар. – Кем был Гиви Пхаладзе? Братом жены самого Давида Гогия. Знаешь, кто такой Давид? В Грузии еще три человека таких, как он. Шеварднадзе, Китовани и сам Иоселиани. И еще Давид Гогия. А ты спрашиваешь, был дипломатом или не был? Да он получил дипломатический паспорт раньше, чем министр иностранных дел Грузии. Понимаешь?

– Эту лирику мне трудно понять, но постараюсь. Давид тоже вор в законе?

– Он первый. Самый настоящий. А его брат Арчил – первый здесь, в Москве. Он все может – все что захочешь.

– А Реваза найти не сумел. Или не захотел?

– Думай, что говоришь. Арчил и Давид родные братья. Они все равно найдут Реваза. И, если мальчика кто-нибудь тронул, вся семья этого несчастного будет проклинать тот день, до последнего человека.

– Как я не люблю ваш воровской жаргон! – поморщился Дронго. – Всю жизнь не любил вашей «малины». Нашли чем гордиться. Ладно, давай дальше работать. Значит, у Гиви мог быть дипломатический паспорт?

– Точно был, – твердо заявил Манучар. – Слушай, пойдем поужинаем, а? Голова болит страшно.

– Сейчас пойдем. Последний вопрос. Реваз не был женат – может, его хотели женить в Грузии, точно не знаешь?

– Конечно, хотели. Но насильно – никогда. Разве можно грузина заставить жениться? Ни за что! – гордо заявил Манучар.

– Все, идем обедать. Сейчас ты начнешь рассуждать о менталитете грузинского народа, а этого я уже не вынесу.