Выбери себе смерть - Чингиз Абдуллаев

– Подполковник Колчин. Можно к телефону Элеонору Васильевну? Да, я подожду, спасибо.

Нужно успокоиться и все снова обдумать. Нужно найти ошибку.

– Слушаю вас, – раздалось в трубке.

– Элеонора Васильевна, это Колчин вас беспокоит. Вы проводили баллистическую экспертизу на месте убийства бывшего полковника Бахтамова, помните?

– Конечно. А что произошло?

– Как вы считаете, могли после убийства полковника выстрелить в стену или это было сделано во время стрельбы?

– Практически это сказать невозможно. Стреляли из одного пистолета. Но это вполне могло быть. Только я не понимаю, для чего. Полковник был убит уже третьим выстрелом, остальные два пришлись на мертвое тело. Зачем еще два раза стрелять в стену?

– А если убийца хотел просто обмануть нас, показав, что он неопытный стрелок: дважды промазал? – предположил Колчин.

– Это больше похоже на правду. Я еще тогда обратила внимание, что один из выстрелов был точно в сердце, очень профессионально сделан, но решила, что это случайность. Подождите, у нас есть копия акта.

Ждать пришлось недолго.

– А вы знаете, – вдруг удивленно сказала женщина, – похоже, что вы правы. Как интересно! Первый выстрел пришелся в позвоночник, чтобы жертва не могла двинуться. Второй был в живот. Видимо, чтобы он помучился. Третьим выстрелом Бахтамова убили. Два следующих попали в руку и ногу. Да, похоже на правду. Странно, как это я сразу не обратила внимания. Два последних выстрела вполне могли быть в стену, просто для камуфляжа.

– Вы все-таки думаете, что стрелял профессионал?

– Точно сказать не могу, может, я ошибаюсь. Но третий выстрел очень профессиональный. Правда, он не согласуется с последними четырьмя.

– Еще как согласуется, – подавленно пробормотал Колчин.

– Что вы сказали?

– Спасибо вам большое. – Он положил трубку.

Его провели как мальчишку, подсунув липу. Эти выстрелы в стену в Москве и Минске должны убедить следователей, что стреляли непрофессионалы. Именно поэтому можно абсолютно точно сказать, что стреляли профессионалы, причем получившие уже разработанное задание.

Конечно, никто не мог предполагать, что он случайно поговорит с Костюковским и случайно установит связь Бахтамова с Иванченко. Но, раз уж это произошло, теперь он не отступит. Он поднял трубку красного телефона начальника следственного управления.

– Виктор Иванович, можно к вам на прием?

– Через полчаса, – раздался бас начальника управления.

«Нужно попросить еще несколько дней на завершение дела, – подумал Колчин. – Представляю, как будет кричать генерал». Он вчера доложил ему, что дело в принципе завершено. А этот главный свидетель – кажется, Магомедов, – ведь это он уверял, что разговаривал с убийцей. Нужно будет срочно допросить Магомедова еще раз. Пусть потренирует свою память. Потом фальшивые авизо. Их нашли в доме Бахтамова. Нужно еще раз проверить, как они могли попасть к нему в квартиру. Показания других свидетелей тоже нужно перепроверить. Всех до единого. Только теперь он вдруг начал вспоминать, как откровенно и охотно давали показания главные свидетели. Они уже знали, что говорить и как. Значит, сначала Магомедов, потом сожительница Бахтамова – Орлова, наконец еще один чеченец – Умаров. Этот, кажется, работает в какой-то коммерческой организации. Нужно будет сделать официальный запрос в Минск, чтобы прислали копию дела Иванченко. Это преступление нравилось ему все меньше и меньше, если преступления вообще могут нравиться. Просто до сегодняшнего дня он считал, что это обычное убийство, и даже гордился быстрым завершением дела. А его обманули. Нужно еще раз проверить, чем занимался Бахтамов последние три года. Он посмотрел на список группы «Рай». В который раз поднял трубку.

– Боря, снова я. Проверь, пожалуйста, кто из группы «Рай» сегодня работает в ФСК или в службе внешней разведки.

– Сейчас проверю, – раздался веселый голос, и через минуту Колчин услышал: – Никто, Федор Алексеевич, ни один человек. Все уволены из органов еще в девяносто первом, сразу после августовского мятежа.

– Спасибо. – Он осторожно положил трубку. Чем все-таки занимались эти два полковника, если их решили убрать почти одновременно? Вдруг он вспомнил слова Костюковского о смерти Иванченко от «сердечного приступа». Странно, ему должно быть лет пятьдесят. В отдел «С» брали физически здоровых людей. Может, он умер в результате тяжелого ранения? Нет, Игорь четко сказал, что от «сердечного приступа». А если и это липа? Колчин вытер лоб. Как все запуталось!

Зазвонил красный телефон.

– Зайдите ко мне, – пригласил начальник управления.

«Все, – обреченно подумал Колчин, – нужно идти докладывать».

– Слушаюсь, – сказал он по привычке, собирая документы.

В приемной генерала, как всегда, никого не было. Генерал не любил, чтобы его сотрудники ждали в приемной, и сам приглашал их по телефону. Приветливая секретарша, улыбнувшись, кивнула Колчину, показав на дверь кабинета.

В большом просторном кабинете маленькая фигурка генерала Нефедова выглядела как-то несуразно, словно не соответствовала величию его руководящего кресла. Нефедов знал об этом и потому принимал своих сотрудников, сидя за небольшим столиком в кресле. Оба кресла были с короткими ножками, и посетитель, подогнув под себя ноги, оказывался на одном уровне с Нефедовым.

– Что у вас произошло? – спросил генерал, когда Колчин сел за этот столик, подогнув колени. Ему было легче, чем остальным: он был чуть выше среднего роста. А вот Боря Коробов здесь явно не поместился бы.

– Открылись новые обстоятельства дела по факту гибели бывшего полковника Бахтамова. Я прошу вашего разрешения подержать у себя дело еще неделю.

– Вечно вы, Колчин, мудрите. Убийца известен, дело раскрыто. Передайте официальный запрос на розыски убийцы, если он еще жив, и закрывайте дело, как только получите сообщение о его смерти.

– Здесь все не так просто, товарищ генерал.

Колчин знал, что в их аппарате не терпели слова «господин».

– Какие новые обстоятельства вы нашли? – спросил Нефедов.

– В Минске убит бывший сослуживец Бахтамова полковник Иванченко.

– Ну и что?

– Они убиты почти одновременно. Одним и тем же способом. При этом в обоих случаях убийца как бы известен, но не найден. Кроме того, в Москве и Минске убийца выпустил в обоих полковников всю обойму и оба раза промазал несколько выстрелов.

Нефедов был профессионал. Он понял все без дальнейших расспросов.

– Сведения из Минска точные?

– Там уголовное дело ведет прокуратура. Мой старый друг Игорь Костюковский. Он мне все и рассказал.

У генерала испортилось настроение. Он не любил громких скандалов и запутанных уголовных дел.

– Что думаете делать?

– Установить настоящего убийцу. У меня есть версия, что чеченский след нам подбросили нарочно. Я постараюсь докопаться до истины.

– Как долго?

– Неделю, товарищ генерал.

– Так мало? Можете не успеть. Берите две недели, – великодушно согласился Нефедов. – Я не люблю, когда убивают бывших сотрудников КГБ. Это всегда грязно и подло. Только постарайтесь не примешивать сюда политику. Вы же знаете, сколько наших бывших коллег работают на мафиозные круги. Будьте осторожны.

– Постараюсь, – впервые чуть улыбнулся Колчин.

– Кстати, забыл вам сообщить. Я подписал представление на вас, – добродушно сказал генерал, – теперь скоро получите еще одну звездочку, станете полковником. Мы засчитали вам весь стаж.

– Спасибо. – Наконец можно было улыбнуться по-настоящему.

Но, оказавшись в своем кабинете, Колчин сразу забыл о новой звездочке. Теперь нужно было искать настоящего убийцу.

ГЛАВА 5

Каждый раз, приезжая в Москву, он испытывал то непонятное волнение, которое бывает лишь при свидании с родным городом. Формально Москва уже несколько лет была столицей другого государства, находясь за рубежом. Но разум отказывался принимать происходящее. Для него, вовлеченного в стихию русского языка и российской культуры, были одинаково дороги два города: место, где он родился, и Москва, бывшая столицей его страны на протяжении более чем тридцати лет его жизни.

Теперь в аэропортах стояли пограничники и таможенники, а прибывающие «гости столицы» вынуждены были заполнять таможенные декларации. Перемены были на каждом шагу. При поселении двоих гостей в гостинице «Россия» с них взяли деньги за принудительную регистрацию в городе, объявили, что справки о регистрации они должны всегда носить с собой и предъявлять по первому требованию милиции.

Манучар настаивал, чтобы они жили в «Метрополе» или «Балчуге», уже успевших стать символами «дикого» русского капитализма, но Дронго предложил «Россию», заказав через людей Давида два одноместных номера. Узнав об этом, Манучар поморщился, однако спорить не посмел.