Охота на Пушкина - Павел Верещагин

Платов сбоку посмотрел на раскрасневшееся лицо Пистона. И вдруг почувствовал, что в маленьком сердитом Пистоне есть что-то симпатичное… Платов нахмурился.

Пистон хотел еще что-то сказать, но не стал. А только махнул рукой.

Наступила тишина.

— Высказался? — спросил через некоторое время Платов.

— Да!

Пистон бросил на него злой взгляд и отвернулся.

— И что теперь, доволен собой?

— Не жалуюсь! — сердито буркнул Пистон. — Давай вези меня на Аптекарский! — прикрикнул он. — Я и так из-за тебя почти полчала потерял.

— Ага, щас!.. Разбежался. Ножками своими топай.

— Ну и пойду.

— Вот и иди!

Пистон решительно взялся за дверную ручку, но почему-то остался сидеть. И Платову показалось, что Пистон напряженно думает о чем-то еще, что не имело отношения к их разговору.

Платов сидел, ожидая, что будет дальше. Пистон тайком бросил на него внимательный взгляд и вдруг заговорил другим тоном.

— Вот вы все думаете, что мне так нравится из людей клоунов делать? — с обидой сказал он. — А мне совсем не нравится. Я же не урод какой-нибудь! Но меня только для этого и держат на радиостанции. И только за это мне деньги и платят. Это шоу главный редактор придумал. Он же и ситуации для розыгрышей задает. А мое дело маленькое. Я только ведущий. Исполнитель. Понял?

Платов на всякий случай ничего не сказал.

— Да я бы в жизни не стал такой мурой заниматься, — запальчиво заявил Пистон, — если бы в стране все с ног на голову не перевернулось. Я ведь, между прочим, артист! Театральный институт окончил. И был одним из лучших! Надеждой курса. В дипломном спектакле Отелло играл. И как играл!..

Платов заметил, что при воспоминании об Отелло, глаза Пистона непроизвольно повлажнели.

— Но артисты сейчас, знаешь, сколько получают? То-то! Вот и приходится всякой мурой заниматься.

Платов пожал плечами. Ситуации у всех непростые. Но каждый сам за себя отвечает.

— Да и вообще… — сказал Пистон. — Я же не думал, что все так получится. Я сценария заранее не составляю, действую по обстановке. В зависимости от того, как развивается разговор. Но ты же сам лез, как баран под нож. Сам напрашивался, чтобы тебя развели по полной схеме. Согласись!

Платов молчал.

Пистон опять бросил на него взгляд украдкой и вздохнул. Потом почему-то убрал руку от двери.

— Единственное, о чем я жалею, — сказал он, — так это о том, что назвал твою фамилию… Тут я погорячился… Этого нельзя было делать. А все потому, что по жизни полоса какая-то неудачная: то одно, то другое. Ты, это… прости, если можешь…

Платов по-прежнему молчал.

Он посмотрел на оранжерею, виднеющуюся из-за гаража, на темные силуэты каких-то диковинных, не наших елей…

Платов вздохнул. И включил двигатель. Пистон взялся за ручку двери, собираясь выходить.

— Ладно, сиди, — сказал Платов. — Так и быть. Отвезу тебя на твой Аптекарский.

— Правда?

— Да.

— Ну, спасибо!

Машина задом попятилась из проезда, выехала в переулок и покатила вперед, в сторону проспекта.

Платов заметил, что Пистон опять помрачнел и задумался о чем-то своем.

Они выехали на набережную, проехали два квартала в обратном направлении и свернули на проспект.

— Где тебя высадить? — спросил Платов через некоторое время.

— Да вот здесь. Сколько я должен? — Пистон полез во внутренний карман за кошельком.

— Сколько должен — таких денег у тебя отродясь не водилось! — отрезал Платов. — Бывай, земляк!

Пистон кивнул в знак согласия, однако выходить медлил.

Он сбоку как-то подозрительно посмотрел на Платова.

— А ты завтра что делаешь? Случайно не свободен? — спросил он.

— А что такое?

Пистон помолчал, что-то быстро прикидывая в уме.

— Мне позарез нужен помощник в одном деле. На завтра. Я с приятелем это дельце начинал, он тоже артист, но приятель, как оказалось, не может. Его пригласили… В общем, неважно… А ты как раз подойдешь. Машина у тебя подходящая. И комплекция. Дело-то, в общем, пустяковое… А заработаешь неплохо. Скажем, тонну баксов за полдня.

Платов хмыкнул и насмешливо посмотрел на Пистона.

— Что, опять развести меня хочешь? — спросил Платов, поумневший за сегодняшний день.

— Нет. На этот раз нет. Ну, точно!

Платов посмотрел на Пистона, почувствовал, что тот не врет, и задумался.

— Тонну басков за несколько часов просто так не платят, — в сомнении заметил он.

— Не платят, — согласился Пистон. Хотел еще что-то добавить, но пока не стал.

Платов опять помолчал.

— Криминал, наверное, какой-нибудь?…

— Да нет… Ну разве что немножко. А, в общем, ерунда… Почти благотворительное дело… Подожди меня пятнадцать минут, а потом отвезешь в центр, к месту встречи. Дорогой я тебе все расскажу.

Вот кое-что из того, что Пистон дорогой рассказал Платову.

Был когда-то у Пистона одноклассник по фамилии Лопатин. Вася Лопатин. Парень ленивый и добродушный. Все десять школьных лет он просидел на последней парте, развалясь и подперев голову рукой, и все десять лет на его широком лице блуждала беззлобная мечтательная улыбка. Учителей он не слушал, глазел в окно, на деревья и ворон, исподтишка заглядывался на девчонок в коротких юбках, рисовал что-то на листках бумаги. В младших классах рисовал самолеты и танчики. В старших — женские ножки и попки. Короче, не парень, а размазня и лентяй.

И сказать-то о нем было особенно нечего. Бегать он не любил. В футбол с товарищами не играл. В мальчишеских драках, когда пришло время, участия не принимал. На танцы не ходил, ленился. Курить за угол на переменах не бегал. Жил как-то особняком. Но в классе к нему относились неплохо. Потому что человек он был не злой и не вредный, а, наоборот, добродушный и, пожалуй, даже с юмором.

И была у Пистона одноклассница по фамилии Пушкина. Маринка Пушкина. Очень упитанная девушка и румяная. С косой толщиной в человеческую руку. Незлая и крайне застенчивая. Бывало, вызовут ее к доске — она покраснеет до слез, упрется глазами в пол и молчит, как партизан на допросе.

Пушкина, как и Лопатин, тоже всегда оставалась как-то в стороне от основной классной жизни. Глаза в туалете не красила. Шмотками не интересовалась. Вещи ни у кого не покупала и не обменивала. Записочки не писала. Мальчишек взглядами не гипнотизировала. На каждой перемене съедала исполинский бутерброд с докторской колбасой и сыром, а на большой перемене плотно обедала. Кроме этого, о ней трудно было что-то сказать. Но и к ней в классе относились терпимо и даже с симпатией. Потому что и она была человеком незлым и безобидным.

«А еще ее папа был директором овощебазы, — вспоминал Пистон. — Маленький, круглый и оборотистый, как колобок». Этот папа или его заместитель в конце каждого года приходил к директору школы переводить Пушкину в следующий класс. То есть решать, какую помощь на этот раз окажет школе овощебаза: отремонтирует физкультурный зал или купит новые парты.

Через несколько лет после окончания школы Пистон от кого-то из одноклассников неожиданно узнал, что Пушкина и Лопатин поженились. «Да вы что?!» — изумился Пистон. «Представь себе!» — ответили ему. «И как только они с их застенчивостью и ленью умудрились найти друг друга!» — «Сами не поймем!» — «А потом еще дотянуть дело до свадьбы!» — «Загадка!» — «Впрочем, природа — она и есть природа. Рано или поздно она свое возьмет!»

Более того, говорили, что между Лопатиным и Пушкиной в свое время полыхал роман небывалой, почти шекспировской силы. Что Лопатин повадился заходить к однокласснице в гости в то время, когда она была дома одна, а потом в решающий момент вдруг повел себя как последний подлец. Что Пушкина даже пыталась травить себя газом или прыгать из окна, но Лопатин в последнюю минуту успел остановить ее, то есть поймал чуть ли не на подоконнике, и дело в конце концов благополучно закончилось свадьбой. Как положено, в скорости у них родился сын, а через год еще один. А потом с небольшим интервалом и третий.

И вот в прошлом году исполнилось сколько-то там лет после окончания Пистоном школы. И в один прекрасный день Пистону позвонил молодой человек, который представился личным секретарем господина Лопатина, и сообщил, что чета Лопатиных-Пушкиных приглашает всех школьных товарищей отметить это событие в их загородном поместье. Заметьте, позвонил не Лопатин, и не его жена, а их личный секретарь. И пригласил всех отметить годовщину не в квартире, и не на даче, и даже не в загородном доме, а именно в поместье на заливе. Причем просил не беспокоиться ни о выпивке, ни о закусках, потому что все хлопоты берут на себя хозяева. Нужно лишь сообщить, в котором часу и в каком месте города автобус, заказанный Лопатиными, сможет в назначенный день подобрать его, Пистона.

Заинтригованные одноклассники, те, конечно, кто оказался в тот день в городе, собрались все как один.