Апология церковной веры - Тимофей Алферов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так думали многие поколения многих народов. И строили солнцу храмы для поклонения. И познавали своего бога, рассчитывая наперед и календарь, и долготу дня, и даже время солнечных затмений.
Но некоторым, наиболее умным людям не нравилось такое поклонение. Заранее полностью предсказуемый бог, который не может сойти с орбиты своего размеренного движения, такой бог подчинен еще кому-то или чему-то. А подчиненный – не Бог. Настоящий истинный Бог должен уметь сделать что-то непредсказуемое. Он не просто управляет миром, Он должен управлять не всегда только по заведенному алгоритму.
Таков был довод и у христианских апологетов, и у одного царя инков (незадолго до пришествия к ним белых завоевателей). У всех, по сути, думающих язычников.
Итак, мы и здесь применили прием рассуждения от следствия к причине. Если мы сами располагаем свободой выбора осмысленных решений, то Причина нашего бытия тоже должна иметь в себе аналогичное свойство. Опять логически не вполне корректное рассуждение, но опять, точно так же, как прежде, единственность Причины снимает эту некорректность. Если причина заведомо одна, то по характеру следствия можно судить об этой причине. Бог – Создатель живой жизни не должен быть мертвым Богом. Он управляет миром. В мире должно ощущаться Его вмешательство, причем такое, которое невозможно заранее предсказать подобно тому, как люди предсказывают солнечные затмения.
А является ли Творец мира Высшим Богом?
Тоже далеко не простой вопрос. И он тоже поставлен еще в глубокой древности. В мире ощущается некая порча, некое наличие разрушительного, злого начала, некое несовершенство, становящееся уже трудно терпимым в мире людей. А может быть, Сам Творец виноват? Может быть, Он не является совершенным существом, не является абсолютным Богом? Разум, бесконечно высший человеческого, может быть, ограничен сам? Может быть, Он не может (или не хочет) создать мир совершенным?
Главная основа гностического мировоззрения здесь и заключалась: да, Творец мира не совершен сам. И этим, вроде бы, должно объясняться все мировое зло. Но идея требовала продолжения и это продолжение отыскивалось.
В самой человеческой природе отыскивалось абсолютное стремление к абсолютному совершенству. Обвинившие в несовершенстве Творца не могли на этом успокоиться. Они не могли сказать себе: да, наш Бог вот такой плохой, он хуже наших мыслей, наших к нему требований. И все, на этом точка. Нет, точка на этом не ставилась. Несовершенный Творец оставлялся несовершенным, но над ним человек продолжал искать высшего и Истинного Бога, Бога абсолютного, на этот раз уже совершенного. Будь ли это Единый Бог-над-Творцом, или будь это некая коллективная система богов, называемая в греческом гностицизме Плеромою (полнотою).
У человека оказалось в наличии неистребимое стремление к бесконечному, вечному и совершенному. Стремление это необходимо должно было реализоваться. И поэтому гностическая мысль никогда не останавливалась просто на констатации несовершенства Творца!
Кстати сказать, очень подозрительное свойство мышления как раз у противников Абсолютного Бога. Не избавились они от Абсолютного Бога, просто ввели его черным ходом в свои системы.
Но вот, что такое плерома, каков Абсолютный Бог над всем пантеоном, включающим Творца этого мира, – здесь среди гностиков появилось такое разнообразие идей и картин, которое совершенно ясным образом обнаруживает их несостоятельность, всех поодиночке и в совокупности. Десять, тридцать или шестьдесят божественных сущностей составляют плерому – это неизвестно, и разные версии об этом противоречат друг другу. Все подобного рода фантазии, хотя и претендуют на божественное откровение, отнюдь не обнаруживают его нигде. Напротив, самим своим разнообразием они свидетельствуют против изначальной идеи, единственной, объединяющей все варианты, а именно идеи несовершенства Творца.
Если бы над нашим миром был какой-то иной Бог, высший, чем Творец мира, то он каким-то образом проявил бы себя так, что у людей сохранялось бы об этом некое общее знание, универсальное для всех в своих основных чертах. Но такого знания нет. А без него и сам разговор становится, как минимум праздным, подобным разговору об инопланетянах. Нет о них вполне достоверной информации, ни в науке, ни в чьих-либо священных писаниях. Тогда какой смысл о них беседовать, зачем ходить этим философски порочным путем, который называется умножением сущностей, когда для объяснения видимой проблемы привлекаются некие ненаблюдаемые, но предполагаемые явления и отношения?
Вариантов гностического космологического мифа очень много – и в этом состоит первое свидетельство против него. Первое, но не единственное и не главное.
Не менее важно и то, что гностицизм еще в двух важных положениях идет прямо против общей человеческой природы.
Во-первых, согласно с идеей несовершенного Творца и творение Его, творение материальное, вещественное, объявляется изначально злым и несовершенным. Соответственно, таковыми же объявляются и все формы земной человеческой жизни. Само рождение человека во плоти – уже трагедия, ибо «злая материя» в этом акте продолжает себя развивать. Злом является и семья, и государство, и сама жизнь. Не злом, по сути, остается только смерть, которая освобождает нематериальную душу из материальной темницы – телесной оболочки. Согласитесь – это уже слишком противоестественный порядок ценностей. Человек не может из всей своей жизни ценить только смерть. В таких координатах смысла жизни точно не найти, он останется только у смерти.
Во-вторых, в гностическом варианте невозможно найти чего-то аналогичного заповедям Божиим, категорическим нравственным императивам. Вообще, идея несовершенного Творца полностью лишает смысла всю нравственную сторону жизни и поведения людей.
По Достоевскому, если Бога нет, то все позволено. Но здесь речь должна идти именно о библейском Боге, о Боге, который может четко сказать человеку, что должно, что разрешено, а что запрещено. А если Бог этого мира Сам не совершен, если Он, так сказать, «грешен» сам, то может ли он чего-то еще требовать, причем категорически, от человека? Разумеется, нет. Таким образом, если Бог этого мира не абсолютен, не совершен, то человеку тоже все позволено. Поведение человека тогда строится только на основе баланса его желаний и возможностей, с полным вычетом любых сторонних ограничений. Само нравственное измерение в этом мире злой материи пропадает; в таком мире и не может быть ничего хорошего. В нем любому материальному существу, от камня до человека, можно нанести любой ущерб – и это не будет иметь никакой оценки в категориях: хорошо – плохо, правильно – неправильно. В гностическом варианте любое «хорошо» лежит
