Сны - Даниэла Сакердоти

В любом случае, чтобы стать Егерем, требуются годы обучения и стальные нервы. Они проверяют нас снова и снова, чтобы убедиться, что мы полностью преданы им. Затем нам позволяют вернуться к старой жизни, оставаясь шпионами. Каждый из нас относится к конкретной семье Совета, но мы можем быть отозваны в любое время для выполнения миссий разных семей, и направляться туда, где Сабха нуждаются в нас. Мы должны быть готовы в любой момент к отправке в любую точку мира, и сделать все, что они просят. Мы со всех слоев общества: молодые и старые, мужчины и женщины, втянутые в мир, о существовании которого никогда не подозревали. У нас лишь одна общая цель — служить Тайным Семьям, не опасаясь последствий.

Мы с Мэри Энн, моей тогдашней девушкой, были приставлены не к семье, а к отдельному человеку — Гарри Миднайту, он нашел нас и тренировал. Гарри сказал мне, что у семьи Миднайт не было Егерей. Они не хотели иметь ничего общего с Сабха. Но это не относится к Гарри. Его родители избраны, чтобы быть частью Тайной Семьи и быть верными Сабха.

Сегодня быть Егерем — значит иметь хорошие шансы быть убитым. Многие из нас уже мертвы, стольких своих друзей больше нет. Дрожь сотрясает весь мир, уже дует ветер, предвещающий шторм. Трещины в этом мире уже показываются, и война начнется совсем скоро. Реки времени столкнулись, проходы открылись — то, чего никогда не должен видеть свет, выползает наружу, пользуясь дырами или будучи призванными. Мы боремся, чтобы сохранить этот мир, но те, у кого есть претензии на владение им — более глубокие и древние претензии — становятся сильнее изо дня в день. Баланс сил сдвигается быстрее, чем мы могли предположить. У ворот — враг, безликий Браг, загадка для нас, и демоны у него на службе. Он и сам демон? Никто не знает. Все случилось так быстро, угроза настигла нас так внезапно, будто цунами. Мы не были готовы. Сабха не были готовы. Егери не были готовы. Не было времени подготовиться, найти способ защититься, прежде чем начнется разрушение.

Тайные Семьи — люди вроде Гарри, люди, которые борются и умирают каждый день, чтобы сохранить этот мир нашим — становятся мишенью, один за другим, семья за семьей. Древняя система защиты по всей Европе, по всему миру, разрывается.

Если она исчезнет, для нас не останется ничего другого, кроме как скрываться и молиться, что когда они найдут нас, то убьют быстро, и, говоря «мы», я имею в виду себя и тебя, и любого другого представителя человеческой расы. Если Тайные Семьи будут уничтожены, человечеству будет больше некуда пойти, это будет означать, что течение рек изменится впервые за миллионы лет. Это будет означать, что этот мир больше не наш. Это будет означать, что снова настали времена Демонов.

Прежде чем все это началось, была просто охота. И это было весело. Мне нравилось быть Егерем. Скоро я понял, что все меняется, я видел, что число существ возрастает, чувствовал, что они становятся сильнее, злее, но некоторое время это было потрясающе. Каждый вечер я просыпался (так мы работали — спали днем, охотились ночью) с рвением к работе, полный адреналина, готовый к драке, готовый чувствовать запах их крови.

Гарри, Элоди, Мэри-Энн и я.

Элоди — наследница семьи Брун, Тайной Семьи из Лиона — или, может, была ею... Господи, незнание того, жива она или мертва, убивает меня. Гарри обожал ее. Связь между ними заставила меня тоже хотеть чего-то подобного, но это безнадежно. Любовь, кажется, случается лишь с другими людьми.

Я был с Мэри-Энн, и она была замечательным Егерем — сильная и смелая, с полным и абсолютным презрением к страху. Она не обращала внимания на опасность — она просто шагала вперед, что бы ни требовалось сделать. Неудивительно, что Гарри увидел в ней потенциал и стал тренировать так же, как тренировал меня.

Еще она была красивой, забавной и теплой. Но я не любил ее. У Гарри и Элоди было что-то такое глубокое и всепоглощающее. Они жили друг для друга, и я даже не уверен, что мог бы когда-то чувствовать что-то подобное к кому-либо, и определенно не думаю, что кто-то может чувствовать что-то подобное ко мне.

Мы вчетвером были потрясающей командой. Мы думали, что непобедимы. Пока нас не вызвали в Японию, чтобы справиться с угрозой Тайцзу — и именно тогда все пошло наперекосяк.

Нас позвала семья Аянами. Они — одна из величайших Тайных Семей в мире. И снова, может, они были величайшей семьей. Они готовились к вторжению духов Тайцзу — тихих, смертоносных тварей, которые могут убивать десятки людей одним лишь прикосновением, не оставляя никаких следов. Все выглядит так, будто у жертвы случился сердечный приступ, но правда в том, что они забирают дыхание. Знаете, как говорят о кошках, что они воруют дыхание детей, поэтому их нельзя подпускать к детским кроваткам? Так вот это не кошки. Это Тайцзу в животном обличье.

Мы не восприняли эту охоту всерьез, но вскоре поняли, что угроза оказалась серьезнее, чем предполагалось. Аянами, Синдза и Токуда — три японские Тайные Семьи, кланы Равнин, Гор и Морей — были встревожены, и много Егерей со всего мира были посланы Сабха, чтобы помочь им.

Шесть месяцев спустя, большинство егерей, посланных в Японию, были мертвы, а три Семьи — уничтожены. Утоплены, задушены в собственных кроватях, машинах, растерзаны, съедены. Это была бойня.

Лишь маленькая Аико, трехлетняя дочь вождя Аянами, была спасена и тайно отправлена в Италию на воспитание местных Егерей в маленькой деревушке в Альпах.

Когда страх и разрушения окружили нас, Гарри изменился. Он становился все более и более унылым, все больше и больше боялся. Он сказал мне, что ему нужно в Лондон так скоро, как возможно, встретиться с Сабха. Он был убежден, что только если мы будем сражаться вместе, во главе с Сабха, Тайные Семьи смогут встретиться лицом к лицу с такой огромной угрозой. Я хотел поехать с ним, но бедственное положение японского народа было слишком тяжело игнорировать. Мне нужно было попытаться помочь. Гарри с Элоди полетели в Лондон, а мы с Мэри-Энн продолжали сражаться в Японии.

Это были жуткие времена. Мы делали все, что могли, и затем пришло время решать: мы знали, что если останемся в Японии, то умрем, как те Егери. Мэри-Энн решила лететь назад в Новую Зеландию и продолжать бороться там. Я выбрал догнать Гарри и Элоди в Лондоне. Мы расстались, с оттенком грусти с моей стороны и горя — с ее. Не было ничего, чем бы я мог смягчить ее боль. Я пытался полюбить ее, правда, пытался, но не смог.

Когда я снова увидел Гарри в Лондоне, я был потрясен. Он выглядел, как призрак человека: мрачные глаза, впалые щеки. Я ненавидел себя за то, что оставил его. Я должен был поехать с ним, защищать его. Что заставило меня остаться в Японии, сражаться в безнадежной битве?