Маска красной смерти - Бетани Гриффин

Генри ласково держит миниатюрную игрушку из латуни.

— Это игрушечная паровая карета? — спрашиваю я.

— Да. У меня есть также дирижабль, — с гордостью говорит он.

— Мой друг талантливо делает для него игрушки, — говорит Уилл.

— Можешь запустить, она и в правду работает!

Какими бы очаровательными они не были, своими ищущими взглядами и быстрыми движениями дети заставляют меня нервничать.

— Они ходят в школу?

Уилл ставит тарелку с несколькими яйцами передо мной.

— Я надеюсь, что пойдут в следующем году.

Мы едим не спеша. Я делю свой хлеб на три куска и отдаю большую часть детям. Яйца заставляют меня почувствовать себя намного лучше, более живой. Солнце украдкой пробирается вокруг покровов на окне, и Уилл выглядит полностью истощенным. Я хочу потрогать его растрепанные волосы, отодвинуть их от лица. Он видит, что я разглядываю его, и улыбается полуулыбкой. Я почти ожидаю от него неподходящую ласку, подобно тому, как парень делает это в клубе.

— Аравия твоя девушка? — неожиданно спрашивает Элис.

Уилл с трудом глотает, после чего говорит:

— Нет. — Так быстро, что это чувствуется, как пощечина.

Когда малыши не смотрят, он приподнимает одну бровь. Уилл знает, что обидел меня. В этот момент он парень из района Разврата, а не этот неожиданный домашний человек.

Пока он описывает девушек, которые ему нравились, мне кажется, что парень держит передо мной зеркало. Но я не догадываюсь, нравится ли ему также... тот тип девушек, к которым, как он думает, принадлежу я. Он сказал, что очень глупо, когда кто-то считает, что наше детство ушло в небытие. Его губы изгибаются снова, и я понимаю, что Уилла забавляет тема нашего разговора.

— Вот твоя сумочка, — он кладет ее на стол и подавляет зевок. Тени под его глазами делают Уилла еще более невероятно красивым.

— Ты выглядишь уставшим.

— Я обычно сплю дольше, чем сегодня. Ты нарушила наш маленький домашний быт. К счастью, у меня есть вся вторая половина дня для отдыха.

Все послеобеденное время?

— Но как я вернусь домой? — резкость моего вопроса приходит от страха.

— Я решаю эту небольшую проблему в уме с момента, как только выручил тебя. Так и быть, провожу тебя до дома по пути на работу вечером.

— Но я не могу остаться здесь на весь день. — Моя мама будет выкручивать свои руки, а отец, должно быть, даже выйдет из лаборатории на поиски меня.

— На этом участке небезопасно кому-либо разгуливать в одиночестве, особенно такой, как ты.

— Я не буду одна. Ты будешь со мной.

— Я не могу оставить Генри и Элизу.

— Хорошо, возьмем их с собой. Там есть парк неподалеку от моего дома. Я заплачу за проезд, конечно, — тянусь за своей сумкой.

— В нижнем городе нет платных транспортных средств.

Он отодвигает свой стул от стола. Деревянная ножка царапает древесину на полу, и шум заставляет нас двоих вздрогнуть.

— Кто хочет складывать пазл?

Уилл выбирает коробку на нижней полке и вытряхивает содержимое на стол. Дети борются за кусочки от цветной составной картинки головоломки. Приглушенный свет проскальзывает через слой из одеял над окном, становясь скорее тягостным, нежели успокаивающим.

— Ты никогда не берешь их наружу, не так ли?

Вдвоем смотрим через стол в глаза друг другу.

— Нет.

Он на длительное время удерживает мой взгляд. Я первая опускаю глаза.

— Ты хочешь помочь с пазлами?

— Я, пожалуй, прилягу.

Я возвращаюсь в его кровать. Чувствую себя странно, но в этой крошечной квартире нет другого места, чтобы побыть одной. Подтягивая одеяло к подбородку, я пытаюсь затеряться. Дверь его платяного шкафа немного приоткрыта. Я хочу открыть его, смотреть на рубашки, которые он надевает в клуб, что-то более знакомое, чем это место. Но вместо этого я сворачиваюсь калачиком и пытаюсь заснуть.

Мне снится, что я на санках, на вершине холма. Мои руки обхватывают Финна, но, когда мы съезжаем вниз, я одна. Меня окутывает ледяной холод, и нет ничего, кроме снега, нет других детей с санками, нет отца, нет Финна, хотя я все еще могу ощущать его тепло.

Я одна. Плачу в кровати, принадлежащей незнакомцу, который не захотел, чтобы я умерла в его смену.

— Не плачь, — говорит мне маленький Генри. Он беззвучно передвигается по деревянному полу, чтобы остановиться рядом со мной, но вместо того, чтобы просто смотреть, он прижимается своей щекой к моей, пытаясь по-настоящему помочь мне. Я не могу не обнять его, этого ребенка, который занял место Финна в моем сне. Держа его в своих руках, я чувствую себя прекрасно и комфортно, но, тем не менее, рыдаю.

— Я не возражаю, чтобы ты плакала на моем одеяле, — говорит Уилл. — Но, может быть, лучше, если Генри уйдет, — он выхватывает Генри из моих объятий и мягко подталкивает его к двери.

Уилл проскальзывает на стул рядом с кроватью, и я не могу смириться с тем, как непривычно он выглядит здесь, несмотря на то, что на нем та же одежда, те же волосы и те же тату. Может, это потому, что я никогда прежде не видела его в дневное время.

— Ты в порядке? — звучит так, словно он искренне беспокоится.

— Ты должен достать маски для брата и сестры.

Он до скрипа сжимает зубы.

— Ты думаешь, я не знаю этого? Да ты хоть представляешь как это дорого? Конечно, нет. Как много их у тебя?

Я с трудом сглатываю. Я привыкла жить в подземелье. И не хочу говорить ему, что у меня их пять: одна постоянная фарфоровая маска, одна полностью черная для случаев, когда я приглашена на костюмированные балы, — принц Просперо любит такие — фиолетовая маска с блестками и две запасные на случай, если первая расколется или испачкается.

Я не могу отдать одну из них детям. Как только ты вдыхаешь однажды через нее, маска становится бесполезной для остальных. Это сделали потому, что люди привыкли красть их. Однако теперь, даже после убийства, вы увидите, как тело жертвы отбрасывают в сторону вместе с маской, закрывающей лицо мертвеца.

— Иди сюда, — говорит Уилл и ведет меня в кухню. Дети собирают пазлы, не обращая на нас внимания. Открывая застекленный шкафчик, он достает коробку. Я узнаю и вес, и форму.

Единственная вещь, которая еще производится в городе — маски и коробки, чтобы хранить их внутри. Он открывает крышку, и хотя я видела тысячи масок, все еще благоговею перед тихим звуком открытия коробки. В розовом бархате покоится маленькая маска.

— Эта принадлежит Элис. Я копил деньги, каждый пенни, не покупал ничего существенного целых три года, чтобы иметь возможность купить ее. Я приобрел ее лишь вчера, — эта маленькая маска и очаровательная, и пугающая.

— А для Генри у тебя есть?

— Я над этим работаю. Я решил положиться на волю случая и купить одну, таким образом, Элис сможет ее носить. Новый школьный семестр начнется через два месяца.

Мой желудок опускается.

Один из детей получит маску, другой — нет.

Глава 5

Я была самым первым человеком, который вдохнул через маску. До сих пор помню, как отец пришел после работы с ней.

— Попробуй это, — отец протягивает маску Финну.

Но Финн отказывается ее брать.

— Это выглядит глупо. Если я это надену, мое лицо станет как у китайской куклы.

Нам было по тринадцать лет, и он отказывался играть со мной в игры, которые считал девчачьими.

— Я использовал одну из кукол Аравии. Это не идеальный дизайн, но работоспособный, и изобретение отсеивает микробы, вызывающие Болезнь Палача.

Финн бросает маску прочь, и я подбираю ее.

Фарфор чувствуется хрупким и неприятным, запах раздражает, хотя я не могу его идентифицировать. Я не видела выражения ужаса на лице отца, но часто представляла его.

Я и не думала, что буду носить ее до конца жизни. Они изменили дизайн для массового производства, и той, первой, у меня больше нет. Видеть ее — больше, чем я могла бы вынести.

Что если бы Финн взял-таки ее первым? В конце концов, она была сделана для него.

Генри перехватывает пазл быстрее, чем Элис до него дотягивается. Она пытается отобрать его, но мальчик слишком быстрый. Они оба смеются.

Если Элис станет носить маску, тогда она будет более защищена, они оба будут более защищены. Но представление его, маленького мальчика без маски, наполняет меня холодом.

Уилл возвращается из спальни, одетый для работы, и я понимаю, что он не уходил спать сегодня. Он ведет меня домой — готовится работать всю ночь в клубе после всего нескольких часов, что мы спали. Я хочу сказать ему, что мне жаль, или, возможно, поблагодарить, но не могу найти слов.

Мы провожаем детей вниз по лестнице к соседке.Перед дверью он встает на колени и целует обоих. Ком встает у меня в горле, и я вынуждена на момент отвернуться.