Месть ведьмы. Повесть - Златомира Ольгерд

– Пойдём стол накрывать и завтракать, – ответила Надежда. – Вон уж и Танюша проснулась. И пошла на кухню хлопотать с завтраком. За столом балагурили, словно старались забыть, что произошло накануне. Днём Олеся уехала к Ирине. Вернувшись, сказала – подруга не поверила рассказу о ночном происшествии, сказав, что такого не может быть, назвав рассказ Олеси фантазией. Но сон это или явь – с той самой ночи девушка люто возненавидела кошек. Если рядом случайно оказывалось животное кошачьей породы, Олеся гнала его от себя пинком или бросая в него всё, что попадёт под руки. Кроме того, она перестала подолгу смотреться в зеркало. Так, по-быстрому подкрасится и все. Молодость взяла своё и вскоре девушка забыла о кошмарном происшествии. Прошёл месяц. У младшей сестры заболел зуб, и Олеся повезла её к детскому стоматологу. Танюша стойко перенесла все манипуляции у стоматолога и к обеду они были дома. Надежда попросила Олесю сходить в магазин за хлебом, так как сама она не успела – готовила.

Олеся ушла, а Надежда отвела Танюшу в её комнату и уложила в кровать отдохнуть после стоматологических страданий – кушать-то два часа нельзя. Включив девочке телевизор, вернулась на кухню. В дверь позвонили. «Кого это принесло?», – подумала Надежда. – «У Олеси свой ключ». И пошла к двери. Взглянув в глазок, она увидела соседку Светлану. Открыла и вскрикнула. На полу у лифта лежала Олеся. Рядом лежал пакет с хлебом.

– Что с ней?! – наклонилась над дочерью.

– Не знаю, Надюша! Я вышла мусор вынести и увидела, что она лежит. Крови нигде не видно. Похоже в обмороке. У тебя нашатырный спирт есть? Надежда побежала в кухню, где у неё была аптечка. Схватив вату и пузырёк с нашатырём, бегом обратно. Намочив ватку, поднесла её к носу дочери. Олеся зашевелилась, оттолкнула руку матери. В глазах девушки был неподдельный ужас. Её лихорадило.

– Где она?! – закричала девушка. – Кто? Что случилось, доченька?! – Кошка! Ваша чёртова кошка! Я её только что видела!

Надежда оглянулась: – Нет тут никакой кошки. Где ты её видела?

Но Олеся расширившимися от ужаса глазами смотрела в сторону подъездного окна:

– Как нет, когда вон она сидит на подоконнике и смотрит на меня! – у девушки началась истерика.

Надежда и Светлана посмотрели на окно, но там никого не было.

– Что с ней, Надя? – спросила Светлана.

– Не знаю. Сейчас вряд ли что от неё добьёшься. Помоги мне довести её до кровати. Надежде не хотелось ничего рассказывать соседке. Назавтра уже весь двор трезвонил бы о том, что Олеся сошла с ума. Женщины довели девушку до кровати, и Надежда, поблагодарив соседку за помощь, проводила её до двери. Светлане, конечно же, очень хотелось узнать и понять, что происходит с Олесей, но Надежда деликатно её выпроводила. Уже то, что Светлана стала свидетельницей происшествия, станет темой для обсуждения на очередном дворовом собрании. Просить Светлану никому ничего не говорить, было бесполезно – она была заслуженной меж дворовой сплетницей. Проводив соседку, Надежда вернулась к дочери. Олеся лежала, повернувшись к стене. Надежда окликнула её, но ответа не последовало. Поняв, что дочь уснула,

Надежда накрыла её тёплым пледом и вышла из комнаты. Решила, что после выходных отвезёт Олесю к психологу. Посмотрела на часы. Было пятнадцать тридцать. Заглянула в комнату младшей дочери. Танюша тоже уснула. Выпив успокоительного, Надежда прилегла на диван в своей комнате и незаметно задремала. Проснулась она от лёгкого прикосновения. Открыла глаза и увидела стоявшую рядом Олесю:

– Мамочка, пойдём чайку попьём. Я там уже стол накрыла. Болела голова. «Не нужно было ложиться, наверное. Теперь до самой ночи будет болеть» – посетовала про себя. Приняла таблетку цитрамона и поплелась на кухню вслед за дочерью – чаёвничать. Олеся уплетала бутерброды, балагурила. – Мамочка, мне сейчас эта приблудная мерзость приснилась. Жуткий сон. Как будто я вышла из лифта и меня окликнули по имени. Я оглянулась и увидела сидящую на окне Чернушку. Мамочка, у неё были такие огромные человеческие глаза. Злые, колючие. Она звала меня по имени и взглядом прямо тянула к себе. Я пыталась отвернуться, но у меня ничего не получалось. Я не могла двинуться с места, чтобы убежать. Кошка спрыгнула на пол и стала приближаться ко мне, говоря при этом человеческим голосом: «Скоро ты придёшь и будешь умолять меня о прощении». Медленно так приближалась. При этом её морда превращалась поочерёдно в лицо: девушки, женщины, старухи.

– Боюсь, это не сон, дочка, – Надежда отодвинула стакан и внимательно посмотрела на дочь. – Олеся, ты можешь мне объяснить, что произошло на лестничной площадке? Ты чего в обморок-то упала? – Я в обморок? Когда?! Где?! – недоуменно посмотрела на мать Олеся, перестав жевать. – Какой обморок?! О чём ты?!

– Ты пошла за хлебом. Тебя не было полчаса. Тётя Света, соседка наша, увидела тебя, лежащую на площадке у лифта. Позвонила в дверь. Я вышла и увидела тебя. Вот, – показала на пузырёк с нашатырным спиртом и ватку, – я тебе давала понюхать, чтобы ты в себя пришла. На мой вопрос, что случилось, ты закричала: «Где она?!» и все про кошку нашу бредила.

Олеся побледнела:

– Значит это был не сон?! Значит эта тварь не привиделась мне?! Почему я в обморок упала?! Что эта мерзость делала на площадке?! Почему она меня преследует?!

У надежды сердце разрывалось от жалости и горя. Она пыталась успокоить дочь, но та забилась в истерике:

– Мамочка, что происходит со мной?! Я же не наркоманка, чтобы глюки ловить! За что она меня преследует и почему я должна просить прощения?! И у кого? Мне страшно! Мне страшно! Что происходит?! Что со мной?!

– Доченька, успокойся, прошу тебя! Давай в понедельник сходим к доктору. К психологу. Возможно он выяснит причину и назначит лечение.

– Я что, с ума схожу?! Я псих?! – у Олеси продолжалась истерика.

– Доченька, не психиатр, а психолог. Это совсем другое. Вот, – накапала в рюмку корвалола и подала дочери. – Выпей и успокойся. Пойди, полежи, отдохни. А в понедельник к доктору сходим. Успокойся, родная моя, – прижала к себе дочь.

– Сходим, – обречённо проговорила и, выпив капли, поплелась в свою комнату. Надежда обратила внимание на то, что у дочери какая-то тяжёлая шаркающая походка. Но списала это на усталость и нервное перенапряжение. Пошла вслед за дочерью. Олеся попросила плед, сказав, что её морозит и клонит в сон, и чтобы не будили её к ужину, если она уснёт. Сказала, что хочет выспаться. Надежда заботливо укрыла дочь, и вышла из комнаты. Зайдя минут через пятнадцать, увидела, что Олеся спит. Закрыв дверь в комнату дочери, Надежда решила занять свою младшую, чтобы она не шумела – включила ей мультфильмы. Сама решила заняться приготовлением ужина.

Приготовив и накрыв на стол, позвала младшую дочку. Олесю будить не стала. «Пусть поспит, успокоится», – решила. Собрала Танюшу и вышла с ней во двор прогуляться перед сном. Летние вечера тёплые стояли. На площадке столкнулась со Светланой.

– Как Леська-то? – полюбопытствовала соседка. – Что это с ней было? С чего она в обморок-то грохнулась? Может она беременная? А что, – хихикнула, – дело молодое. Сейчас без мужика рожать стало модно.

– Любопытная ты больно, – буркнула Надежда. – Даже если и так, тебе-то какое дело? Сама вон, двоих внебрачных растишь. Отстань! Как-нибудь без тебя разберёмся, – отмахнулась, – иди себе, подружка, иди.

Светлана фыркнула и скрылась за дверью своей квартиры. А Надежда с дочерью вышли на улицу. Надежда не переставала думать о старшей. Что происходит с Олесей? Что будет дальше? Нужно срочно показать её врачу. Вернувшись с прогулки, Надежда заглянула в комнату Олеси и прислушалась. Дочь тихо посапывала. Лицо было спокойное и умиротворённое. Будить не стала и тихонько отошла от двери. Еще раз поужинали вдвоём с Танюшей, почитали книжку. Уложив девочку спать, Надежда ушла к себе в комнату. Включила телевизор, но отвлечься не удалось. Мысли о состоянии Олеси не давали покоя. Но незаметно женщина уснула.

Разбудил её истошный крик. Взгляд упал на часы. Было пять часов утра. Крик нёсся из комнаты старшей дочери. Надежда вскочила и побежала в комнату Олеси. Девушка сидела перед зеркалом и, закрыв лицо руками, визжала не своим голосом. Надежда подбежала к ней и попыталась оторвать руки дочери от лица. Но Олеся сопротивлялась, продолжая визжать и закрываться. Наконец, Надежде удалось уговорить дочь открыть лицо и в ужасе отпрянула.

Лицо дочери покрылось сеткой мелких морщин, а щёки едва заметно провисли. У девушки началась такая истерика, что пришлось вызвать неотложку. Надежда рассказала врачу и фельдшеру что произошло и показала им паспорт дочери. Врач пожал плечами и сказал, что есть такая генетическая болезнь, при которой люди стареют в десятки раз быстрей положенного срока и живут недолго. Сделали Олесе успокоительный укол и, порекомендовав обратиться к врачу по профилю, бригада скорой помощи уехала.