Клеменс Меттерних. Его жизнь и политическая деятельность - Христиан Инсаров

Гораздо больше трудностей представлял союз с Пруссией. Там боролись две партии: партия военных, высказывавшаяся за войну с Францией, и партия дипломатов с министром иностранных дел Гаугвицем во главе, стоявшая за сохранение нейтралитета. Сам король Фридрих Вильгельм III отличался слабым характером. При затруднениях он плакал вместо того, чтобы думать и действовать.

Старания Меттерниха, нашедшего поддержку у русского посланника Аллопеуса, не приводили ни к каким результатам. Прусский государственный канцлер Гарденберг, хотя и соглашался с доводами Меттерниха, но заявлял, что король не хочет и слышать о “коалиции”. Переговоры затягивались, пока, наконец, прусский король не согласился обменяться тайными письмами с австрийским и русским императорами; в этих письмах они обещали друг другу помогать в деле “сохранения европейского равновесия”.

Однако, когда зашла речь об определении смысла этого выражения, обнаружилось, что Пруссия не хочет принимать на себя никаких обязательств относительно сохранения прежнего порядка вещей в итальянских провинциях, находящихся под властью или влиянием Австрии. После новых переговоров Меттерниху удалось, наконец, внести и это условие в письмо короля. Тем не менее, последнее оставалось простым актом изъявления чувства солидарности, ни к чему фактически не обязывающим Пруссию. Меттерних и Аллопеус стремились к официальному заключению союза, но от него Пруссия энергично отказывалась.

В феврале 1805 года в Берлин приехал Винценгероде со специальной миссией от Александра I. Меттерних уже считался ловким дипломатом, и поэтому Винценгероде было велено сноситься главным образом с ним. Винценгероде рассказывал Меттерниху, что царь находит Аллопеуса недостаточно энергичным. Меттерних взял на себя труд руководить Винценгероде, но предварительно условился с ним, что они не должны показывать вида, что действуют по взаимному соглашению. Для этого их разговоры должны оставаться неизвестными Аллопеусу и свидания между ними должны происходить в австрийском посольстве, так как из частных источников Меттерних узнал, что за гостиницей, где остановился Винценгероде, следит прусская полиция.

Однако и на этот раз Австрия и Россия могли добиться лишь обещания, что Пруссия придет им на помощь.

Вскоре после отъезда Винценгероде Меттерних был извещен своими агентами, что в назначенный день должен приехать в Берлин новый русский курьер с очень важным сообщением, а именно, что Александр I решил, не дожидаясь согласия Пруссии, перейти через ее территорию со своими войсками.

Здесь мы предоставляем самому Меттерниху продолжать рассказ, в котором хорошо вырисовывается его обыкновение прибегать ко всяким хитростям. “Русский курьер должен был приехать к Аллопеусу вечером. В 9 часов я отправился к последнему и оставался у него до поздней ночи под различными пустыми предлогами. Как раз в полночь шум остановившегося перед воротами экипажа подтвердил мои предположения. Прислуга сообщила о прибытии курьера из русского главного штаба. Несмотря на свои преклонные лета, г-н Аллопеус сохранил большую подвижность; он с такой поспешностью положил пакет с депешами на стол, что из него вывалились на пол несколько писем – мы их тотчас подобрали. Среди подобранных бумаг большого формата я очень хорошо заметил маленький конверт. И действительно, в одной депеше говорилось о собственноручном письме Александра I к прусскому королю, которое должно было находиться между другими бумагами. В этом письме царь сообщал прусскому королю, что он приказал своим войскам перейти границу. Содержание депеш, которые мы прочли, крайне смутило г-на Аллопеуса; то же самое было и со мною, если бы все это не было мне заранее известно... Однако письмо исчезло. Г-н Аллопеус высказал предположение, что оно забыто. Но я хорошо заметил маленький конверт с печатью, который мы напрасно искали в продолжение получаса”. Оказалось, что письмо случайно попало за обшлаг Аллопеуса. Мы привели этот анекдот для того, чтобы показать Меттерниха как дипломата. Он является к своему коллеге, зная, что приедет курьер и что он привезет бумаги с известным ему содержанием, о чем, конечно, Аллопеусу он не говорит; дальше Меттерних выдумывает различные “пустые предлоги”, чтобы оставаться до полночи, потом следит за впечатлением, которое чтение бумаг производит на Аллопеуса, а когда их подбирали, его зоркий глаз уже успел заметить “маленький конверт”.

Однако Александр I переменил свой первоначальный план и стал добиваться свидания с Фридрихом Вильгельмом III. Переговоры находились в этой фазе, когда в Берлин приехал князь Долгорукий с новым письмом, в котором, вместе с приглашением на свидание, Александр I опять повторял угрозу – в случае несогласия короля на свидание перейти прусскую границу. Оскорбленный в своем самолюбии Фридрих Вильгельм отказался не только принять приглашение, но и заявил, что переход прусской границы он будет считать за объявление войны. После этого Долгорукий и Аллопеус уехали из Потсдама. Едва они прибыли в Берлин, как пришла депеша, гласившая, что король дает разрешение русским перейти через его территорию. Внезапная перемена в прусской политике была вызвана полученным известием, что Наполеон I, не спрашивая позволения прусского короля, перешел со своими войсками прусскую границу при Анспахе. Верный своему обыкновенному приему действовать быстро и разбивать врагов поодиночке, он направлял все свои силы против Австрии, пока к ней еще не успели присоединиться Россия и Пруссия. “В этом случае Бонапарт больше способствовал союзу, чем все наши переговоры, – замечает Меттерних. – Он заставил короля принять сторону союзников, задев его самолюбие”.

В первом гневе король хотел удалить из Берлина французских послов Дюрока и Лафоре, но потом, находя эту меру слишком резкой, ограничился согласием на свободный переход русских через Пруссию.

Скоро в Потсдам прибыл и сам Александр I. Его приезд положил конец последним колебаниям короля; оба государя поклялись на гробе Фридриха Великого “в вечной дружбе”, а 3 ноября 1805 года в Потсдаме был заключен союз между Пруссией, Россией и Австрией, представителем которой был Меттерних. Пруссия настаивала на сохранении этого договора в тайне, так как она и теперь надеялась избежать войны, и предлагала выступить официально в качестве посредника между Францией, с одной стороны, и Россией и Австрией – с другой.

Обстоятельства слагались неблагоприятно для союзников. Еще 22 октября, за одиннадцать дней до заключения Потсдамского договора, весь австрийский гарнизон в Ульме, с генералом Маком во главе, был взят в плен. Французам открывалась дорога к Вене, которую они вскоре и взяли. Месяц спустя после подписания договора, 2 декабря 1805 года, произошло знаменитое сражение при Аустерлице, в котором австрийские и русские войска были разбиты Наполеоном, Последний отверг “дружеское посредничество” Пруссии, а когда прусский министр Гаугвиц явился в Вену и начал уверять французского императора в дружеских чувствах прусского короля, тот спросил его с сарказмом: “Говорили ли бы вы так, если бы меня победили?” Тем не менее, желая вызвать раздор среди европейских государств, Наполеон предложил Пруссии союз и Ганноверскую область. Она согласилась, и 16 декабря 1805 года в Вене был подписан договор между Францией и Пруссией. К этому времени относится эпизод, характеризующий европейскую дипломатию вообще. Наполеон вскоре узнал о тайном потсдамском договоре. Существовало мнение, что он был выдан ему Меттернихом; Меттерних же, со своей стороны, обвиняет в этом Гаугвица.