Похитители мудрости - Николай Крамной

— Понятно, — обронил капитан, — время тянул, надеялся, что новость какая-нибудь появится. Потому и объезжаешь всех.

— Наверное, — согласился Сергей Викторович. — Но сколько ни тяни, а надо ехать докладывать, — посмотрел следователь на часы.

В дверь коротко постучали, и в кабинет вошел один из оперативников в гражданском костюме.

— Даром я съездил, товарищ капитан: нету ее дома, — еще с порога объявил он.

— Надо было к ее матери в магазин заглянуть, — с досадой отозвался тот, — я же тебе адрес давал.

— Был я и в магазине, — прошел оперативник к столу. — Мать говорит, что не знает, где она. Еще с вечера ушла к какой-то подруге и там ночевать осталась.

— Ладно, садись, не маячь перед глазами, — раздраженно сказал капитан. — Так я и поверил, что мать не знает, у кого ее дочь ночует.

В кабинете повисла тишина. Сквозь открытое окно доносилось только монотонное гудение пчел, хлопочущих в ветвях буйно цветущих лип, и отдаленный уличный шум, приглушенный густыми кронами деревьев сквера, отделявшего здание райотдела милиции от городских улиц. «Сумели местечко выбрать, — с завистью подумал Сергей Викторович, — в такой обстановке и работать легче. А нашему тузу, с его гонором, непременно нужно, чтобы вывеска прокуратуры на какой-нибудь улице в центре города висела, — с неприязнью вспомнил своего шефа Друян. — Иначе ему кажется, что нас и за власть считать не будут».

— Я знаю, где Шарфина! — просветлел вдруг капитан, осененный внезапной догадкой.

— Где? — недоверчиво спросил Сергей Викторович.

— Дома, вот где! — радостно воскликнул капитан. — И домработница там же!

И не в силах дольше сдерживать радостного возбуждения, он вскочил со стула и мягкой, крадущейся походкой, выработанной годами розыскной службы, прошел к открытому окну и оперся руками о подоконник, мысленно превращая свою догадку в чеканную форму веских доказательств. С изогнутой худощавой фигурой, узким прищуром глаз и подрагивающими крыльями ноздрей капитан стал похож на кота, внезапно обнаружившего открытый горшок со сметаной и еще не верящего в свою удачу.

— Конечно, где же еще ей быть? — выпрямился Григорий Петрович и зашагал обратно к столу. — Не будет же она в домашних тапочках целые сутки по городу шастать, — попытался Стрекалов убедить самого себя в правильности догадки. — Не та женщина… Хоть и июнь в разгаре, — покосился капитан на раскрытое окно, — а дома уютней.

— А ключи? — попытался Друян вернуть хозяина кабинета из страны фантазий и догадок к реальной жизни. — Мы же забрали ключи от квартиры у домработницы, — напомнил следователь. — Обе связки… Одна у тебя, вторая у меня. И дверь опечатали.

— Ну и что? — не желал капитан расставаться со своей версией. — Может, у этой Нины дома запасные были? А-а-а, чего тут гадать? — бесшабашно махнул он рукой. — Проедем на квартиру, и сразу все выяснится, — решил Стрекалов.

И, торопливо убирая со стола служебные бумаги, строго спросил у молчавшего оперативника:

— Чего сидишь? Давай быстро заводи машину! Мы с Сергеем Викторовичем сейчас подойдем.

Друян, хоть и не верил в успех задуманной капитаном поездки, безропотно влез на заднее сиденье «жигулей». «Все равно до прокуратуры добираться надо, — вяло подумал он. — Проверим свои печати на двери, а потом попрошу подбросить меня до места». Капитан Стрекалов, сидя рядом с водителем, был заметно возбужден и, если машина задерживалась на каком-нибудь перекрестке у светофора, начинал нервно ерзать на месте и нетерпеливо поглядывать на разноцветье сигнальных огней. Но все волнения, как и предполагал Друян, оказались напрасными: дверь квартиры Шарфиной оказалась запертой, а приклеенные ярлыки с печатями и подписями сияли девственной нетронутостью.

— Да-а… — неопределенно протянул капитан, топчась перед дверью и не желая верить в свою неудачу. — Значит, она где-то в другом месте.

И тут же со вспыхнувшей в глазах надеждой стал прислушиваться: по лестничному маршу кто-то поднимался вверх. Капитан метнулся к перилам и заглянул вниз. Поднималась какая-то женщина, нагруженная хозяйственными сумками. Дождавшись, когда она взобралась на лестничную площадку, Григорий Петрович вежливо спросил ее:

— Вы случайно не видели сегодня Шарфину? Не приходила она?

— Кого-о? — испуганно отшатнулась женщина.

— Зою Федоровну, — уточнил капитан. — Гадалку из одиннадцатой квартиры.

Несколько придя в себя, женщина внимательно оглядела стоявших перед ней трех мужчин и язвительно спросила:

— А вы забыли, куда ее вчера увезли? И, уловив слабый запах коньяка, идущий от Друяна, укоризненно добавила: — Пить надо с утра меньше. А еще в милиции работаете!

Прокурор города слушал рассказ Друяна со скучающим безразличием на лице, а в глазах своего начальника Сергей Викторович ясно различал безысходную тоску человека, вынужденного сделать выбор: либо расстаться немедленно с нужным и дельным помощником, либо принять необходимые меры, чтобы скрыть от окружающих его слабоумие. Хотя бы на время. Пока удастся придумать оправдание этой внезапной болезни.

— Все? — спросил прокурор замолкшего следователя.

— Все, — бесцветным голосом подтвердил Сергей Викторович. И, вспомнив пропущенную деталь, добавил: — А Слободкина в психушку увезли. На обследование.

— Какого Слободкина? — недоуменно спросил прокурор.

— Дежурного санитара из морга, — пояснил Друян.

— Надо было и тебя с судмедэкспертом прихватить, — сожалеюще отозвался прокурор. — Посидели бы там с Шатровым пару месяцев, сразу бы научились живого человека от мертвого отличать. Ну, ладно, ты не врач, — откинулся на спинку кресла прокурор, — а тот болван куда смотрел?

— Куда и все, — с непонятным вызовом ответил следователь. — Он, правда, сразу заподозрил что-то неладное, но все же решил отвезти Шарфину в морг, а потом осмотреть ее еще раз с консультантом. Ну и опоздал немного. Пришли они после обеда в морг, а там смотреть уже некого. Не он первый, не он последний, — бесшабашно сказал Сергей Викторович, вспомнив слова подполковника Артамонова. — Да не волнуйтесь вы так, Константин Георгиевич, — попытался он успокоить хозяина кабинета. — С Гоголем вон тоже такой случай был…

— Та-а-ак, — подался опять к столу прокурор и, бесцельно побарабанив пальцами по крышке стола, с напускным равнодушием спросил:

— С каким еще Гоголем?

— С Николай Васильевичем, — глупо ухмыльнулся Друян. — Который это… «Мертвые души» написал.

Прокурор дотянулся до тумбочки, стоявшей сбоку стола, налил себе почти полный стакан пузырящейся минералки и большими глотками жадно выпил воду.

— Ты вот что, Сергей Викторович, — сочувствующим тоном сказал прокурор после недолгого молчания. — Езжай сейчас домой, отдохни хорошенько, а потом обдумай, с чего и как начинать. Будем считать, что ты сегодня работаешь на выезде. В кабинет к себе не заходи, — предупредил Рымов следователя. — А то, не дай Бог, разговоришься с кем-нибудь, а потом… Всякие люди бывают…

— Понятно, — встал со стула Друян. — Я и сам у вас хотел попросить на сегодня отгул, а то в голове каша какая-то, — виновато признался Сергей Викторович.

— Ну вот, видишь, — легко поднял прокурор свое грузное тело из-за стола. — Машину тебе дать?

— Не надо, — отказался следователь. — Я автобусом доберусь.

— Смотри сам, — направился Рымов вместе со следователем к дверям кабинета. — Она все равно без дела стоит. Я сейчас никуда не собираюсь ехать. И еще вот что, Сергей Викторович, — слегка придержал прокурор Друяна за локоть. — Помни: эта Шарфина с такими людьми связана, — многозначительно поднял Рымов указательный палец вверх, — что нам…

— Мне об этом уже говорили, Константин Георгиевич, — перебил его следователь.

— Тем более! Ну, жду завтра утром, — дружески похлопал прокурор Друяна по плечу.

По пути к автобусной остановке Друян случайно увидел вывеску закусочной и только сейчас вспомнил, что он с самого утра ничего не ел. Сергей Викторович в нерешительности остановился у цементных ступеней, ведущих на высокое крыльцо закусочной, но увидев, что оттуда вышел приличного вида мужчина, отбросил свои сомнения. «Не будут же тут забегаловку для бомжей устраивать, — мысленно успокаивал он себя, толкая входную дверь. — Все-таки не окраина города… А не понравится — развернусь и уйду». Но в закусочной было чисто и тихо, стены обшиты светлыми деревянными панелями, а за стойкой стоял невысокий худощавый мужчина в сером костюме и голубой рубашке с дорогим галстуком ручной работы. На висках — легкая седина. «Научились… — язвительно подумал Друян. — Не буфетчик, а торговый агент с рекламного проспекта».